В какие игры Яр со мной опять играет?

— Набиваться в друзья девушке, которой ты при любом удобном случае угрожаешь, и действительно, чего это я кручу носом? — С гордостью отмечаю, что мне удаётся выплюнуть это небрежно, почти со смешком. — Мне не нравишься ты!

Внутри всё сжимается. Смутный дискомфорт теперь, на удивление, обретает чёткую форму в словах. Мне жарко рядом с ним и хочется убежать.

Чалов смотрит себе под ноги, хмуря тёмные брови, словно размышляя над чем-то, что неизменно ставит его в тупик. Что неудивительно. Наш разговор чем дальше, тем фантастичнее и стремится к полному абсурду. Сложно игнорировать всю несправедливость вражды, в которую он меня втянул.

Игра в молчанку затягивается, и на её место приходит скребущее чувство надвигающегося шторма — мы всё ещё можем остановиться на берегу. Или нет?..

— Ты правда думаешь, что меня интересует дружба? — усмехается он, наконец, так же криво, как если бы задумал что-то плохое. — Я в эту муть даже не верю.

Не друзья, не враги, не родственники, о симпатии между нами даже речи не идёт… Ох, он реально предлагает мне какую-то мерзость, которую самому произнести слабо?

Что тут можно обсуждать?

— Честно говоря, действительно из твоего рта само это слово звучит сомнительно… — Делаю небольшой шаг назад, напуская на себя такое фальшивое спокойствие, что оно сыпется, как подгоревшее в духовке песочное печенье.

— И что значит, я тебе не нравлюсь? Рожей не вышел, характером, чем? — закидывает меня Яр вопросами, надвигаясь ближе с каждым словом, пока мне попросту не остаётся куда пятиться. — А кто тебе нравится? Арс?

— Да! — выпаливаю лишь бы отвязаться, не зная, как ещё его остановить. У меня столько мотивов на дух не переносить сводного брата, что они не помещаются в голове, но назвать хоть одну мешает целый ряд причин, первая из которых — его пальцы, проскальзывающие под ухом к задней части шеи.

Я загнанно смотрю по сторонам, подбирая нужные слова. Концентрация его духов в моих лёгких вновь становится критичной. Опять слишком близко…

К счастью, за спиной слышен стук каблуков. Яр возвращает ладони на мои плечи и окончательно смешивает мысли, отталкивая от себя.

— Непроходимая идиотка! — выцеживает тихо.

— Вот и прекрасно! — Упираюсь в него возмущённым взглядом. Негодование, перемешиваясь со смущением, ударяет в голову.

— Да? — бросает скептично.

— Да!

Я проскальзываю в сторону аккурат в тот момент, когда к навесу подходит Кобылкина. Её лицо под алым куполом зонта свекольного цвета, а губы кривит едкая улыбка.

— Чалов… Я и забыла, как сильно ты любишь дождь…

— Да неужели? — его голос звучит всё ещё глухо, но уже с явными нотками раздражения.

— Ты, я смотрю, привычек не меняешь, — как-то нехорошо звенит её тон. — Всем на этой крыше пудришь голову, всех на одном диване…

Чалов вдруг срывается к ней, хватает Элю за шиворот и перегибает через перила, ограждающие крышу.

— Заткнись! — рычит он в её перекошенное неадекватным смехом лицо. — Ещё одно слово, и я разожму пальцы. Скользко, а ты на таких неустойчивых каблуках…

— Прекрати! Совсем чокнулся⁈ — Стучу кулаком ему по лопатке. Я не фанат Кобылкиной, но молча смотреть, как они играют с огнём, тоже не могу.

Он шумно выдыхает, разжимает хватку и зло отряхивает руку, словно на пальцах грязь налипла.

— Дай телефон. — Его всегда равнодушные глаза сейчас горят таким бешенством, что я невольно отшатываюсь.

— Зачем? — мой тихий вопрос тонет в надсадном кашле Кобылкиной.

Вместо ответа, Яр бесцеремонно ощупывает карманы моей джинсовой куртки, находит мобильный и поднимает на меня требовательный взгляд.

— Руку.

Я не успеваю осознать команды, когда он уже сжимает мою кисть стальной хваткой и прижимает к дисплею мой большой палец. Быстро набирает какой-то номер и делает дозвон. Из кармана его толстовки незамедлительно раздаётся стандартная мелодия звонка.

Отлично. Теперь у него есть мой номер. Правда, о чём нам говорить до сих пор не пойму. Едва ли Чалов способен выдавить из себя что-то мало-мальски хорошее, вроде «как дела?». Зачем? Ему плевать. Если даже дела хорошо, то он придёт и их испортит.

— Не вздумай мне звонить, ненормальный, — бросаю, когда он возвращает мне мобильный.

— Значит, спишемся, — отвечает Яр, и это звучит как угроза.

И нет, я не верю, что отношение человека может так кардинально поменяться. То он ненавидит меня, то, наоборот, опекает с чрезмерным рвением. Такие резкие перепады только пугают. Так что я собираюсь и впредь его избегать.

— Держись от него подальше! — кричит мне вслед Кобылкина.

Угроза или совет — без разницы. В любом случае тут я с ней согласна.

Ветер гоняет по крыше её зонт и в какой-то момент швыряет мне в ноги раскрытый купол, пачкая джинсы мутными брызгами… Такими же мутными, как намерения Чалова, поэтому первым делом добавляю его номер в чёрный список.

На следующий день я с головой ухожу в занятия. С кем-то, кроме Юли, подружиться даже не пытаюсь. Мажоры смотрят на меня выжидающе и это отнюдь не добавляет спокойствия, хоть и не трогают. Люмпены сторонятся, в чём тоже мало приятного. Все словно затаились в ожидании чего-то.

Могло ли так на мне отразиться то, что я прилюдно унизила Чалова? Другого объяснения тому не нахожу. Видимо, ждут его реакции. И я солгу, если скажу, что тоже об этом не думаю. Думаю. Постоянно.

Последнюю лекцию у нас ведёт Гробенко. Тот самый препод, которого так невзлюбил Ярослав.

На первый взгляд симпатяга: мозги, харизма, внешность — всё при нём. Широкоплечий блондин с голливудской улыбкой вообще не тянет на маразматика, как его окрестил мой сводный брат. Его специализация — проектирование баз данных, и честно говоря, объясняет этот Гробенко как боженька.

После звонка он просит нас задержаться в аудитории, чтобы сделать небольшое объявление.

— Ну что, мои гении, готовы встретить первую неделю осенних мероприятий? — И тон, и глаза мужчины горят неподдельным энтузиазмом человека, искренне увлечённого своей профессией. Насколько я успела заметить, других здесь не бывает. — В честь дня программиста будет проведён фестиваль. Программа обширная: стендап, квиз, концерт самой загадочной молодой рок-группы города и многое другое. Наш университет тоже не останется в стороне. Нас посетит министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций. Чувствуете уровень грядущей подготовки? Старшие курсы уже рвутся продемонстрировать свои разработки. Ну и новички тоже не останутся в стороне. Под руководством наставников вы должны будете подготовить театральную постановку, создав сценарий при помощи искусственного интеллекта. Тема простая: «Сказка на современный лад». Всех желающих приглашаю принять участие в соревновании между первыми курсами. В связи со сжатыми сроками на заявление своей кандидатуры дано всего два дня. У вас осталось меньше двух недель, чтобы подготовить годный спектакль.

— Так мало? Да это же невозможно! — поднимается ропот в аудитории.

— Не знаю такого слова. — Он делает вид, что задумывается. — Это что-то из лексикона неудачников? Кстати, за победу предусмотрены шикарные бонусы: от денежного вознаграждения до скидки на обучение. На этом у меня всё. Желаю всем продуктивного дня!

Финансовая независимость — моя голубая мечта. Но пока всё, на что я могу рассчитывать, это попробовать свои силы в актёрской игре и попытаться самой заработать на карманные расходы. Только предварительно хочу обсудить свой план с Юлей. Возможно, она тоже захочет участвовать, а конкурировать с единственной подругой как-то нехорошо…

В нашей комнате её почему-то не нахожу, хотя мы недавно созванивались, и она сообщила, что уже ждёт меня с оладьями.

Оладьи вижу, а самой Юли нигде нет.

Заперев за собой дверь, решаю пока переодеться. Натягиваю любимые штаны и как раз успеваю выбрать футболку, когда в замке поворачивается ключ.

— Юль, по-моему, у меня от твоих вкусностей попа раздалась, — вздыхаю, похлопывая себя по бёдрам.