Старцев улыбнулся:

- В каждом из нас дремлют нераскрытые таланты. Быть может, в Мамаеве проснулся художник. Посмотрим. Но самое важное – проснулся его мозг.

Руководствуясь рекомендациями лечащего врача, мне пришлось уговорить маму и Аглаю Ивановну поехать домой. А сама поднялась к Тарасу. Все боялась, как бы он опять не погрузился в беспросветное равнодушие ко всем и всему вокруг.

Он улыбнулся мне навстречу. Но по всему было видно, что он устал от пережитых эмоций. Старцев предупреждал, что это естественно. Мне только и надо было убедиться, что положительные изменения не исчезли бесследно.

- Может тебе лучше прилечь, ты ведь устал?

- Ннннет, Миииилаааа….. А чччто… с …. – не договорив, Тарас указал рукой на свою бороду.

Я чуть не рассмеялась. А еще говорят, что внешность волнует только женщин. Оказывается, сильная половина человечества тоже бывает озабочена тем, как они выглядят.

- Тарас, бороду пришлось укоротить, чтобы обрабатывать рану. Это сделали еще в больнице. А Шувалов постарался привести ее в порядок. Но борода – это такие мелочи! Она отрастет и будет лучше, чем прежде.

Говоря это, я нежно гладила его бороду. А Мамаев почему-то задумался. Неужели он так расстроился из-за такого пустяка?

Но он потер висок, словно пытаясь что-то вспомнить.

- Шуууу-вааа-лооооов? – с трудом проговорил Тарас.

- Твой друг из Воронежа, - пыталась я помочь ему.

- Дааааа-ниии-лаааа, - наконец, произнес он и улыбнулся.

- Ну да, Данила Шувалов, - радостно поддержала я его. – А теперь отдохни. Для одного дня слишком много впечатлений.

Уговорив Мамаева прилечь, я оставалась рядом, пока он не задремал. Затем, оставив его с сиделкой, поспешила вниз. Меня переполняла радость и огромное желание поделиться ею с Элиной.

Преодолевая радостное волнение набираю ее номер.

- Эля, зря ты уехала так быстро… - она не дала мне договорить.

- Я все знаю! Мне уже звонил Валерий. Милана, я очень рада! И за Мамаева, и за тебя. Наконец-то все наладится.

- Элинка, - слезы мешали говорить, - если бы ты знала, какое это счастье услышать от него хоть несколько слов. Убедиться в том, что он выздоравливает. Что вспомнил меня. И тетушку свою. И Даже Шувалова.

- А меня? – в голосе Эли намек на обиду.

- Вот приедешь завтра утром, тогда и посмотрим, вспомнит ли он тебя.

Мне хотелось ее успокоить, но получилось, что я, как бывало раньше, слегка уколола ее. Это означало только одно – с выздоровлением Мамаева ко мне возвращалось мое обычное настроение.

По мере того, как Тарасу становилось все лучше, я постепенно возвращалась к обычной жизни.

Впервые за последние дни съездила в офис. Там дела шли со знаком «отлично». Отец прекрасно справлялся без меня. В какой-то момент я даже почувствовала себя лишней в своем офисе. Но благодарность преобладала над всеми другими чувствами.

Благодаря помощи отца, я могла целиком посвятить себя любимому человеку. А сейчас это было особенно необходимо. Мамаев со свойственным ему упорством хотел вспомнить все и сразу. И когда не находил ответа на возникший вопрос, обращался ко мне за разъяснениями.

Первые трудности возникли, когда я зашла к нему в комнату с Темушкой на руках. По выражению лица Тараса стало ясно, что он напряженно вспоминает, какое отношение этот славный малыш имеет к нам обоим или к нему одному.

Темушка потянулся к нему ручонками, как при первой встрече. Мамаев улыбнулся ему в ответ, но возникшее напряжение не проходило. Пришлось второй раз знакомить его с Темой.

- Это сын Стаса. Соболева…

- То е-е-есть – твооой сыын? – речь Тараса постепенно становилась плавной, но без прежней тягучей напевности. Это радовало. Но вот в памяти еще было много пробелов. Поэтому приходилось восстанавливать их по небольшим фрагментам.

- Нет, Темушка – сын Соболева и Юли.

- Но пппочему малыш с тттобой? Ттты его усыновила?

Я долго объясняла причину появления Темы в моем доме. К сожалению, понимала, что этот факт память почему-то упорно не возвращала Тарасу.

- А кто такой Соболев? Твой родственник?

- Не совсем так… Тарас, Теме пора кушать. Я отнесу его к няне. Ты пока отдохни, и потом я тебе все объясню.

Теперь-то я согласилась со Старцевым, который не раз повторял, что мозг – сложный механизм, который до сих пор не до конца изучен. Действительно, было странно, что Тарас вспомнил тетушку, меня, Шувалова, а Темушку, Соболевых и все, что с ними связано – никак.

Оставив Тему с Софьей, я позвонила Элине. Она выслушала мой рассказ, но в отличие от меня, не удивилась:

- Обычное явление. Мамаев вспомнил тех, кто ему дорог, о ком у него есть приятные воспоминания. А Стаса и Юлю он никогда не видел. К тому же, эти образы связаны с проблемными ситуациями, переживаниями и, может быть, с самой аварией.

- Да, но Темушка? Тарас при виде его улыбки во время первой встречи даже расчувствовался.

- Милана, нам неизвестно, насколько Мамаеву было приятно присутствие ребенка Стаса в твоей жизни. Может, он просто не хотел огорчать тебя? Кто его знает, не вызвался ли он искать Соболева, чтобы поскорее вернуть малыша родителям.

- Но его интерес к Теме был искренним.

- Ну да, в той только плоскости, чтобы, как я уже сказала, освободить тебя от обязанностей о чужом ребенке. Может быть, он вообще в мечтах рисовал себе счастливую семью со СВОИМИ родными детьми. И в роли их матери видел тебя.

- Миля, - продолжала Элина, - Вы не успели узнать друг друга достаточно хорошо. Поэтому судить о чувствах Мамаева к чужому ребенку, да еще ребенку твоего бывшего, сложно и практически невозможно. Постарайся не навязывать ему общение с Темой. Даст Бог, он сам все вспомнит.

- Но Тарас хочет знать подробности о Стасе. Как быть?

- В мягких тонах расскажи, что родители Темы уехали и просили, чтоб некоторое время малыш пожил у тебя. Не тревожь его. Всему свое время. Лучше скажи, Шувалов не звонил?

В ее голосе я уловила не просто интерес к проблеме со Стасом. По всему было понятно, что Элина влюблена, а Данила? Время покажет.

- Нет, Эля. Сама с нетерпением жду от него вестей… Даже не знаю, под каким соусом подать Тарасу информацию о Соболевых.

- По крайней мере, воздержись посвящать его в тонкости ваших со Стасом отношений.

- Я тоже так думаю. Извини, у меня по второй линии звонок. Настойчивый. Перезвоню…

Наверное, биотоки – то ли мои, то ли Элины – были достаточно сильны. Не успели мы заговорить о Шувалове, как он тут же обозначился. По его встревоженному голосу можно было определить, что произошло нечто важное, а может быть… даже трагическое.

- Милана! Здравствуй…

Я вся напряглась.

О Боже, почему он медлит! Я почувствовала, что стряслось нечто ужасное. Но что?!

- Что там? Говори!

- Мы нашли Стаса… Он в очень плохом состоянии… Наркотики…

- Что?! Этого не может быть! Стас не мог… А Юля?!

- Она в розыске. Ее ищут. Удалось только выяснить, что она со своим сообщником бросили Стаса в наркотическом состоянии и сбежали…

- Что именно со Стасом? – сердце мое билось, как загнанный зверек. Мысли неслись вскачь. Но ни одна из них не давала ответа на вопрос – что там могло случиться.

- Данила, не молчи, рассказывай!

- Потом. Скоро приеду, все расскажу. Элину успокой. Я помню о ней. А сейчас извини, меня зовут.

И все, больше ни полслова…

Я еще долго слушала гудки, тупо глядя на бездушный аппарат и словно надеясь дождаться от него разъяснений.

Очнувшись, набрала Элину. Но говорить не могла.

- Миля, что случилось? Ты почему молчишь! Ало, ало, тебя не слышно!

- Эля… Стаса нашли, но…

- Он жив?!

- Да, только…

Я разрыдалась. Сложно было объяснить непонятное и совершенно необъяснимое. Стас и наркотики? Нет, это несопоставимо…

- Шувалов… тебе привет от него…