Зина вечером шептала мне на ухо, что Софья целый день заглядывала в памперс и очень тщательно осматривала его содержимое. Сам же виновник переполоха чувствовал себя прекрасно.

А в целом мне даже очень нравилось, что, возвращаясь с работы, я не оказывалась один на один со своими мыслями. Было бы вообще прекрасно, если бы нет-нет да и не возникал тревожный вопрос о молчании от Темушкиных родителей.

За целый день был всего один звонок с телефона Стаса. Да и то поговорить не удалось. А ближе к вечеру до Софьи дозвонилась Юля. Ко всеобщему разочарованию, она даже слова не дала вставить. Сама только спросила, все ли у нас в порядке. Едва услышав утвердительный ответ няни, она уже прервала разговор.

Элина предлагала все-таки подключать детективов. Мамаев, видя мои переживания, настаивал на выяснении ситуации через Шувалова. Я колебалась.

С одной стороны, вроде бы нечего беспокоиться. Ведь скупые звонки все-таки время от времени поступают. А подробности? Так может, они просто не желают посвящать нас в тонкости происходящего.

Большущую точку в вопросе быть или не быть, поставила… моя мама.

Ее появление утром следующего дня было настолько неожиданным, что я лишилась дара речи, когда она с распахнутыми от ужаса глазами возникла в гостиной. У нее самой при виде гостиной, заставленной детскими вещами, пропал голос.

Мамуля, словно рыба без воды, захватывала воздух. Но чтобы произнести хоть слово, его все-таки не хватало.

- Этттто что?! – наконец, выдохнула она.

- Мамочка, не переживай. Я сейчас все объясню.

Опешив от нашествия маман, я не утратила способности видеть ситуацию в целом. При этом мне не понравилось, что Зиночка слишком уж усердно занялась перекладыванием посуды из посудомоечной машины.

Вот значит кто докладывает все тонкости моей роднуле! Правда, прямых доказательств у меня не было. Но я все же решила устроить Зине допрос с пристрастием. Позже. Не сейчас.

Сейчас надо было разруливать катастрофу под названием «Конец света».

Удивительные превращения Ренаты Афанасьевны

- Милана! Что все это значит? – вернувшийся голос матери выражал высшую степень удивления. Она изумленно рассматривала ворох детских принадлежностей. Это дало Милане время на подготовку к сражению.

Она вскинула голову, привычным движением поправила для уверенности волосы и с преувеличенной торжественностью выдала:

- Мама, у меня ребенок Соболева. Так получилось. И это не обсуждается.

- Милочка, что значит не обсуждается? И почему это ребенок Стаса у тебя? А сам Стас? Мила?! Что ты творишь?!

- Мам, давай присядет и все спокойно обсудим. Зина, сделай нам, пожалуйста, чайку. И что-нибудь вкусненькое.

Зиночка метнулась к чайнику, с опаской поглядывая на пунцовое лицо Ренаты Афанасьевны. На бедную женщину было больно смотреть. Казалось, еще секунда, и ее хватит удар.

Угрожающе посмотрев на бедную Зиночку, Рената Афанасьева скомандовала:

- Зина, не надо мне никакого вашего чаю. Налей мне чего-нибудь покрепче. Например, коньячку грамм тридцать.

- Мама, успокойся, какой коньячок! У тебя сосуды.

- Ну да, сосуды. И знай, дорогая доченька, если меня хватит Кондратий, то только из-за тебя.

Зина стояла в нерешительности, переводя взгляд с матери на дочь. Чайник уже закипал, но в руках она на всякий случай держала фужер и початую бутылку коньяка.

Милана поняла, что мать не отступит.

- Да делай ты, что хочешь. Только потом не проси вызывать неотложку.

Рената Афанасьева с шумом уселась на диван и, обмахиваясь подвернувшейся под руку распашонкой, сделала властный жест в сторону Зиночки. Та вздрогнула и плеснула в фужер огненную жидкость. Но подавать ее не спешила, ожидая распоряжений непосредственной работодательницы.

Милана пожала плечами и отвернулась к окну. Зиночка, поняла молчание, как согласие, и поспешила к Ренате Афанасьевне. Та не стала медлить, только поморщившись, возмутилась:

- А лимончик не додумалась предложить?! - Жестом отпустив Зину, Рената Афанасьевна гневно посмотрела на дочь.

- Ну вот, теперь сосуды расширились, и я рискну выслушать твой бред. Зина, лимон не отменяется!

- Мама, я даже не знаю, с чего начать, понимаешь…

- Не мямли, начинай с самого начала.

Милана в общих чертах описала, почему ребенок Соболева находится у нее. В заключение она категорично заявила:

- Я хочу тебя предупредить, что в данной ситуации изменить ничего нельзя. Ребенок останется здесь до возвращения Стаса.

- А! Так этот сукин сын еще и слинял! И надолго он подбросил тебе свое чадо?

- Во-первых не подбросил…

- А во-вторых, - перебила ее мать, - показывай мне подкидыша.

Что странно, сказала она последние слова с некоторой долей любопытства и без ожидаемого взрыва возмущения.

Зина с Миланой переглянулись. Трудно было поверить, что гроза миновала. Но радоваться они не спешили. Кто знает, что этой решительной даме взбредет в голову.

- Боже, какой славный масянечка! – воскликнула она при виде Темы.

Рената Афанасьева раскрыла объятия навстречу малышу. Но Софья, слышавшая из комнаты, что внизу секунду назад бушевала гроза, отошла вглубь комнаты. Она, как истинная защитница вверенного ей сокровища, с недоверием смотрела на незнакомку.

Милана с Зиночкой были ошарашены переменой, произошедшей в грозной воительнице.

- Мам? С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Милана.

- Да все со мной хорошо. Просто этот ребенок такой славный. А я давно мечтаю о внуках, - она подавила грустный вздох. - Как можно было бросить такую кроху и уехать черт знает куда. Хотя от Соболева всего можно ожидать. Ты думаешь, он вернется?! – повернулась она к дочери.

- Мам, ты о чем? Конечно, вернется. Я тебе объясняла: он поехал за Юлей. И не сегодня-завтра они обязательно приедут.

- Ну да, хотелось бы в это верить. Дайте же мне подержать малыша, - она, улыбаясь, обратилась к Софье. Та недоверчиво посмотрела на Милану, которая только пожала плечами.

- Мила, да что же это такое? Я ведь не зверь какой… - в ее голосе прозвучала мольба.

Милана кивнула Софье. Зина на всякий случай встала у двери. Но все успокоились, когда Темушка оказался на руках у Ренаты Афанасьевны. Властная женщина преобразилась в обаятельную и достаточно молодую бабушку.

- Бедный воробушек. Иди ко мне, солнышко. Мила, но ведь он совсем не похож на Стаса.

- Но ведь у него еще мама есть, если что. Наверное, он похож на нее.

Рената Афанасьева внимательно посмотрела на дочь:

- Все еще ревнуешь?

- Мама, я тебя умоляю.

- Молчу, - она передала Тему няне и обратилась к Милане. – Пойдем, поговорить надо.

Милана напряглась. В голосе матери после нескольких минут воркования с Темой опять появились грозные нотки.

- Сейчас начнется самое интересное, - подумала она.

Оставшись наедине с дочкой, Рената Афанасьевна сразу приступила к главному:

- Милана, ты заигралась. Тема милый ребенок. Но он чужой. И не просто чужой, что было бы, наверное, даже лучше. А ребенок Соболева.

- Мам, ты только что с удовольствием играла с Артемкой, а сейчас… Я тебя не понимаю.

- Милочка, сам ребенок ни при чем. Тебе, наконец, пора образумиться. Ты хоть понимаешь, что эти двое просто подбросили тебе ребенка. И совсем непохоже, что он им вообще нужен.

- Мама, у тебя паранойя. Мне показалось, ты все поняла. Я даже поверила, что твое желание потетешкать Артемку искреннее. А ты…

- А я, моя милая, хочу оградить тебя от посягательств на твою свободу. Они все прекрасно подстроили. Ты сама рассказала, что Соболев ни разу не позвонил тебе. Юлька общалась только с няней. К ним дозвониться ты не можешь. Разве это не странно?

- Мамуля, я тебя прошу, не накручивай, не фантазируй. Там какие-то проблемы. Скоро они вернутся, и все образуется. Давай не будем наводить тень на плетень.