Стас остановил джип у своего дома. Бережно взял на руки сынишку. И, прикрывая его от весеннего ветерка, быстро прошагал к подъезду. В лифте он прислонился к стене, поправил съехавшую набок шапочку и грустно улыбнулся Артемке.

Его одолевали безрадостные мысли. Как искать Юльку, где искать? Куда она вообще могла деться? В полиции посоветовали поговорить с подружками. Но чтобы это сделать, надо Тему с кем-то оставить. По телефону ни одна из них ничего путного не сообщила.

Сейчас Соболев со всей остротой понимал, насколько сложно было жене. Ведь ребенок сузил круг ее интересов до предела. Вот у нее крыша-то и поехала.

Юля была девушкой незаурядной, жизнерадостной, энергичной. А тут мало что токсикоз замучил во время беременности, так еще и после родов пришлось ограничивать себя в общении с друзьями, подругами.

- К подружкам – Светлане и Ларисе – обязательно надо съездить. Последнее время она с ними посещала клубные вечеринки. Зря я так спокойно относился к ее развлечениям. Но ведь хотелось как лучше. Шел ей навстречу. Но что сделано, то сделано. Лишь бы не случилось с ней чего.

В размышлениях Соболева сквозило не только беспокойство о пропавшей жене. Подмешивалось смутное подозрение, что исчезла она не просто так. Верить во что-то страшное, необратимое не хотелось.

Станислав, уложив сынишку спать, сидел перед телевизором, но не следил за тем, что происходило на экране. Где-то в глубине его тяжелых мыслей прочно поселился червь сомнений в безгрешности жены.

Он вспоминал, что Юля странно вела себя, особенно последние две-три недели. С Артемкой была то очень ласкова, то сердилась на него, а порой вообще была груба с ним. Приходилось пресекать ее откровенное недовольство по поводу капризов сына.

- Юля, что же ты сердишься на него. Зубки прорезаются, вот малыш и капризничает. Все дети в этом возрасте ведут себя именно так, - Стас брал сынишку на руки, уходил в другую комнату, успокаивал его. И давал время успокоиться жене.

Вспышка гнева у нее проходила быстро. И Юля уже с виноватой улыбкой подходила и забирала малыша у Стаса.

С ним самим она тоже была то необычно внимательна, то вдруг обрушивалась обвинениями в том, что он испортил ей жизнь, что ей все надоело.

Соболев предлагал обратиться к психотерапевту, уверял жену, что ее состояние очень похоже на послеродовую депрессию.

- О какой депрессии ты говоришь?! Темке скоро семь месяцев. Если бы что-то и было, то сразу после родов.

- Просто у тебя накопилась усталость. Давай возьмем няню. Будешь больше отдыхать, и мы с Темушкой не будем раздражать тебя.

- Еще чего! Не нужна нам никакая няня, сама справлюсь. И хватит давить на меня.

Так заканчивался почти каждый разговор. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, Станислав старался больше времени проводить дома, гулял с ребенком, помогал жене по дому. И отпускал с подружками в кафе, в клуб, надеясь, что это вернет ей былой жизнерадостный характер.

Возвращаясь со встреч с подружками, Юля была излишне весела и внимательна к мужу. Но что-то было в этом не совсем естественное. Словно она чувствовала за собой какую-то вину и пыталась загладить ее.

В такие минуты Станислав ловил себя на мысли, что жена что-то скрывает от него. Но опускаться до отслеживания в телефоне ее контактов не хотел. Хотя все чаще обращал внимание на то, что она не расстается с телефоном ни на секунду, а при разговоре старается уединиться.

Теперь эти мысли не давали ему покоя. Что-то где-то он упустил. Но уточнить, что и где, уже не представлялось возможным.

Юля не возвращалось и не давала о себе знать. Сведений о том, что с ней и где она, не было. Оставалось ждать. И ожидание это было все тревожнее с каждой новой минутой.

Милана не откладывая позвонила Элине.

- Эличка, как ты думаешь, кто у меня был в гостях?

- Даже не задумываясь отвечаю: бука Мамаев. Кто же еще. Он же исполняет все капризы твоей мамы. А у нее одна цель – удачно выдать тебя замуж.

- Нет, дорогая. Ты слишком далека от верного ответа, - задетое самолюбие вылилось в обиженный тон. – Ты так рассуждаешь, словно у меня с этим серьезные проблемы. Одно дело желание мамы, другое – хочу ли я этого и вообще надо ли оно мне. К тому же, если вдруг очень уж захочется, то за кандидатом в мужья дело не станет.

- Ну не сердись, Миля. Можно повторить попытку?

- Ладно, попробуй.

- Неужели Соболев?

- Теперь в точку. Как ты догадалась?

- По твоему восторгу, милая. И что же он хочет?

- В том-то и дело, что ничего. Приходил извиниться. Но ты бы его видела: весь как в воду окунутый и с сынишкой. У них там серьезные проблемы – Юлька пропала.

- Это как?

- Вот так. С тех пор как подкинула мне малыша, так и сама исчезла.

- И что Соболев? К тебе намылился?

- Нет, Элина. Даже намека на это не было. У него сейчас без меня проблем достаточно. Представляешь, Юльки нет, и ему приходится самому за сыном ухаживать. А от той ни слуху, ни духу. Страшно даже.

- Да уж. Но я так и не поняла, к тебе-то зачем заявился? Помощи ищет?

- Я же сказала: пришел извиняться за недоразумение. Эличка, дело не во мне. Помощь требуется… от тебя.

- Я-то тут при чем? Ребенок заболел?

- Нет. Он обратился в агентство в поисках няни. Завтра ждет соискательниц. Ты бы не могла присутствовать, помочь. Он ведь мужчина, откуда ему знать, какой должна быть настоящая няня.

- Так ведь и я не знаю. К тому же, я на работе.

- Эля, я тебя очень прошу, придумай что-нибудь. А? Я посоветовала ему уточнить время в соответствии с твоими возможностями. Помоги человеку, пожалуйста.

- А сама почему не бросилась на помощь?

- Элина, о чем ты? Какой из меня советчик по этому поводу?

- Ой, Мила, кажется мне, что он втягивает тебя в заботы о своем ребенке. А ты и рада стараться.

- Ты ошибаешься. Обо мне речь вообще не заходила, - Милана грустно добавила: - Ему сейчас не до меня… да и не только сейчас. Это все Юлькина дурь. Надо же было додуматься прислать ко мне ИХ ребенка! А Стас очень переживает из-за ее то ли бегства, то ли пропажи.

- Еще бы он не переживал. С мальцом-то на руках, небось, жизнь – не сахар. Милана, а ты не думала, что он на что-то рассчитывал, явившись к тебе? Два года молчал, а тут вдруг объявился. Не нравится мне все это.

- Перестань. Говорю же тебе, никаких намеков. Да и какие намеки, если он только и думает, как жену найти.

- А ты как? Ничего не екнуло?

- Даже если екнуло, что из того. Это пройденный этап. Стаса жалко стало и малыша его. Вот о тебе вспомнила, что ты сможешь помочь им хотя бы советом. Сделаешь? Ну ради меня.

- Хорошо, уговорила. Когда «смотрины»?

- Вообще-то завтра в десять. Но при условии, что это тебе удобно. Если нет, он созвонится с агентством и попросит изменить время.

- Не надо ничего менять. Я буду. Скинь адрес. Ребенка жалко, не хочется, чтобы какая-то мымра портила малышу жизнь. Ты только смотри, из жалости не иди на поводу у Соболева. Если с Юлей что-то случилось, он, естественно, будет к тебе подкатывать. Не теряй голову. Предавший один раз, с легкостью предаст еще раз.

- Перестань. У меня и в мыслях ничего подобного нет было. Надеюсь, Юля вернется, и у них все образуется. Спасибо, что согласилась помочь. Ладно, пока. Надо еще Стасу перезвонить, сказать, что ты приедешь.

***

Соболев вздрогнул от неожиданного звонка. Теперь каждый звонок пугал его вероятностью плохой новости. Но это звонила Милана.

- Извини, что беспокою так поздно. Я поговорила с Элиной. Она будет завтра к десяти, так что ничего менять не придется.

- Ты приедешь с ней? – Милана напряглась.

- Думаю, в этом нет необходимости. Зачем устраивать столпотворение. Я скинула ей твой адрес. Сам встретишь. Спокойной ночи.

Она похвалила себя за сдержанность и подумала: «Надо держать дистанцию. Понятное дело, что сейчас Соболев в таком состоянии, что готов приткнуться к любому плечу. Только я ему не жилетка для плакания. Элина права, нельзя терять голову».