Когда я добрался до главного входа кладбища, там уже кучковались полицейские и полдесятка солдат, решавших животрепещущий вопрос — рискнуть ли пойти туда, где звучали выстрелы или оно само рассосется?

Потому меня заметили не сразу, а как заметили, сразу схватились за винтовки и пистолеты. И то, выгляжу как у зомби в Халявин день — пальто грязное, видок наверняка безумный, да еще вязанка стволов на плече…

— Стой!!!

Лязгнули затворы и сербы, вытаращив глаза по пять копеек, навели на меня свои стрелядлы.

Я сколь мог медленно свалил оружие на землю:

— Там немцы… убитые, пятеро… вот, собрал…

Старший полицейский, с двумя квадратиками на серых погонах, опустил пистолет и свободной рукой придавил ежик из стволов к земле.

До участка меня отконвоировали минут за пятнадцать, пока шел, все больше укреплялся в мысли, что надо побыстрее отсюда выбираться, растерянные сербы впечатления не производили, никто даже не сообразил обыскать меня. Полицейский начальник вообще впал в ступор — какие немцы? откуда? как убиты?

Ну я и доложил — услыхал стрельбу на кладбище, из любопытства полез посмотреть, наткнулся на трупы, решил, что надо сдать оружие. Начальник забрал зольдбухи, напрягся и прочитал вслух — гауптштурмфюрер Фриц Клингерберг, СС-дивизион «Райх». Тут у меня в мозгу забрезжило — была на редкость дурацкая история, как некий ухарь всего со взводом взял Белград. Очень похоже: переправился на разведку, воспользовался общей неразберихой, вперся в мэрию и потребовал капитуляции, городские власти и сдались с перепугу. Но даже если тот, толку-то? Не он, так другой, дело ведь не в немцах, а в сербах.

Сербы тем временем отправили меня в ту самую мэрию-скупщину, с трофеями и сопровождением. И чем ближе мы к ней подбирались, тем больше следов бомбежек — немцы методично крушили город уже неделю. Выгоревшие здания — стены стоят, перекрытий нет. Завалы кирпича и камня. В некоторых кварталах пострадали все здания, в некоторых — единичные, вроде соседнего с гостиницей «Балкан». То есть стояли три дома вплотную, каждый в четыре окна по фасаду, а теперь остались только два боковых, а между ними — дырка. И следы пожара. Что главный вокзал разбомбили — это хоть с военной точки зрения понятно, но зацепило и церкви, а Национальную библиотеку просто в хлам уработали, не пощадили.

Совсем на подходе к городской скупщине лежал разбитый трамвай, скинутый с рельс и уже оттащеный с середины улицы к стенам. В самой мэрии суетились чиновники, неуловимо похожие на господина Зедича, ахали, охали и все никак не могли понять, что делать. Наконец я не выдержал и начал долбить, что нужно срочно организовывать оборону города, вооружать людей — если пролезли пятеро немцев, то остальные совсем рядом! Кто-то поддакнул, что надо отправить нарочного в Земун, за оружием в казармы, но на нас зашипели, что лезем не в свое дело, а когда я попытался повысить голос, меня большой полицейский чин, прибежавший уже под конец, вообще велел арестовать, как паникера. И что характерно, тоже без обыска.

Ну и куда я лез, если уже решил валить отсюда? Сейчас запихают в тюрьму, потом придут немцы… Я выругался вслух — а ведь Курт и Михель меня видели и коли начнут разбираться, рано или поздно вычислят, кто Фрица завалил. И к стеночке без лишних разговоров прислонят.

На улице уже собралась взбудораженная новостями толпа — человек двести мужчин в шляпах и кепках, загомонивших, как только увидели меня:

— Вот момак, койе убио немце!

— Куда водиш?

— Пустите его!

Видимо, осознание грядущей казни за пятерых замоченных эсэсовцев придало мне сил и я заорал:

— Люди! Я убил немцев, меня арестовали! Это предатели! Бей немцев!

Докричать не успел — горячие балканские парни мгновенно накинулись на стражников, те даже не рискнули сопротивляться и буквально через минуту их разоружили. После чего толпа замерла, в растерянности разглядывая оказавшееся в руках оружие, а я понял, что терять нечего и надо ковать железо, пока горячо:

— Бей немцев! В амбасаду!

Толпа взревела и помчалась по Митрополита Михаила в сторону немецкого посольства, я бежал и орал «Бей немцев!». Опечатанное здание охраняли всего двое полицейских, их снесли не заметив, после секундного замешательства перебили окна и полезли по рустовке на приподнятый над цоколем первый этаж.

На улицу полетели бумаги и мебель, а я проскочил подальше внутрь и пробежал по коридорам, пока не выхватил взглядом буквы «BURO» на солидной дубовой двери. Одностворчатую я бы хрен выбил, но две створки поддались с третьего раза и я провалился внутрь.

А это я удачно зашел…

Долбанул локтем в застекленный шкаф, вывалил папки, принялся перебирать, безжалостно откидывая ненужное. Судорожно перелопатил почти весь, запихал в карманы несколько готовых паспортов и три чистых бланка, когда увидел небольшой сейф в углу за тяжелым столом.

Даже не сейф, а несгораемый ящичек, но без ключей.

Перерыл ящики стола — ничего. Сдвинул акварель на стене — ничего. Даже под ковриком ключа не было, мать его!

Подельники тем временем потрошили соседние кабинеты, ко мне пару раз заглянули, но увидели только бумаги и потеряли интерес.

Черт, неужели ключей вообще тут нет?

Снизу потянуло гарью. Блин, ну кто бы мог подумать! Вот голову на отсечение, такая развлекуха без криминала не обошлась — разгромили, разграбили и подожгли напоследок! Надо бежать, но сейф…

А, была не была!

Я вытащил люгер и несколько раз пальнул по петлям сбоку, чтобы не отрикошетило. По коридору пробежало несколько человек, никто не рискнул даже поглядеть, что тут за стрельба. Пяти патронов хватило, дверца крякнула. Обрывая ногти, принялся отгибать ее наружу, попутно прикидывая, смогу ли я выбраться через окно, если коридор заблокирует пожаром.

Ригель замка противно скрипнул и дверца грохнулась на пол, едва не отбив мне ногу.

И это все???

Щипцы для установки клепок, две печати и небольшой металлический цилиндрик, тихо звякнувший, когда я взял его в руку. Увесистый.

Из коридора ощутимо повеяло жаром и горьким дымом, внизу послышались крики, а на улице завыл сигнал воздушной тревоги. Я рассовал все по карманам и кинулся вон из кабинета.

В правом крыле уже сильно полыхало и выбраться через тяжелую парадную дверь без риска обгореть не получится. Прикинув планировку, крикнул еще трем отрезанным «За мной» и вывел их к окнам во дворик.

Через минуту мы уже выходили из калитки на улицу, деля вид, что совершенно тут ни при чем. Когда перебегал небольшую площадь, едва увернулся от пожарной машины — ну да, как дойче ботшафт тушить, все на месте, а как город оборонять, никого нет!

В Калемегданском парке, поглядывая с горки на суету у посольства, я разобрал добытое. Печати пришлись очень к месту — можно проштамповать чистые бланки, зато пять готовых паспортов ни к черту — все брюнеты. С трудом, зажимая полой пиджака, открутил крышечку пенальчика и аж присвистнул…

Золотые монеты.

С одной стороны голый древнеримский воин топчет лошадью дракона и цифры «1923», с другой английский король Георг V… Зуб даю, немцы фунты или как их там, гинеи, для секретных операций припасли — просто, удобно, не подкопаешься. Ну и мне грех жаловаться, раз, два, три… семнадцать монеток. Еще бы знать им цену, номинал-то не указан.

Добрел до крепости, сыскал полуразваленную постройку, заныкал лишние документы. Блин, не Белград, а остров сокровищ! Здесь оружие, тут документы, золото еще зарыть и пора рисовать пиратскую карту! Да только я давно вышел из возраста, когда в такое игрался. Оставил одну монетку в нагрудном кармане, остальную добычу рассовал поглубже и спустился с крепостного холма в Стари Град.

Искомое нашлось почти сразу — на углу покачивалась на ветру небольшая вывеска «Меньячница», внутри солидно поблескивали витрины с недорогой ювелиркой, золотыми часами и прочими символами достатка.

После приветствий я выложил на прилавок монету:

— За сколько поменяете?