Кончики пальцев дрогнули, и он прикрыл глаза, чувствуя, как напряжение в теле перетекает куда-то чуть ниже живота. Её ладонь скользнула по коже, проникая под ворот футболки. Разум начал плавиться от желанных горячих ощущений, а плоть под тонкой тканью штанов среагировала на аккуратное трение. Нотт сглотнул, пытаясь удержать свой организм в рамках приличия.

— Желаете проверить моё терпение? — поднимая на неё отяжелевший взгляд, спросил он.

— Уверена, — она склонилась к самому уху, скользнув второй рукой под футболку снизу, — оно у вас очень внушительных размеров, — девичья ладонь огладила напряжённый пресс, а губы коснулись шеи, — но я предпочитаю ощутить это на себе.

«Твою мать… — ткань была слишком тонкой, чтобы игнорировать её промежность прямо вдоль окрепшего члена. — Я так точно перестану соображать, нужно что-то делать…»

Истошно взывающий рассудок отключился, когда её язык оставил тонкую влажную дорожку от уха до нижней челюсти, а пальцы чуть сильнее сдавили кожу плеча. Мурашки россыпью расползлись по спине, пуская мелкую дрожь по рёбрам. Острое обжигающее возбуждение обволокло внутренности, сдавливая органы. Гермиона прочертила ногтями лёгкие полосы на пояснице, отчего дышать стало невыносимо.

Выносить её прикосновения дальше спокойно было просто невозможно. Игра больше не могла проходить в одностороннем порядке. Подавшись корпусом влево, Теодор напряг всё тело так, что девушка рухнула на спину, оказавшись под ним. Она судорожно вдохнула, сильнее впиваясь в его кожу пальцами. Нотт выпрямил руки, отстраняясь от неё, спокойно выскальзывая из её объятий, и косо улыбнулся. Грейнджер недовольно поморщилась, приподнимаясь на локтях.

— Если вы действительно этого хотите… — он подцепил край своей футболки и стянул через голову, расправляя плечи.

Закусив губу, она пробежалась глазами по обнажённому торсу сверху вниз, упираясь взглядом в линию бёдер. Заметив, как она жадно сглотнула, Теодор лишь ухмыльнулся, склоняясь к ней ближе. Гермиона опустилась на спину, внимательно наблюдая за его движениями. Одна ладонь Нотта упёрлась в диван чуть левее её талии, а другая — на пару дюймов выше правого плеча.

— Я предоставлю возможность ощутить, — хрипло протянул он, склоняясь к её шее.

Она прикрыла глаза, когда язык прочертил широкую скользкую дорожку от подбородка к ключице. Пальцы неосторожно скользнули по девичьей талии, сжимая кожу под тканью майки. Гермиона выгнулась навстречу движению, столкнувшись лбом с его подбородком, и удивлённо распахнула глаза. Теодор широко улыбнулся, когда она перевела взгляд на его левую руку, которая, как и прежде, покоилась на диване. Её губы недовольно дрогнули от осознания.

— Достаточно правдоподобно? — невинно спросил Нотт, замечая в её глазах пляшущие искорки злости.

— Очень некрасиво, — самодовольно выпалила Грейнджер, приближаясь к его лицу и прищуриваясь. — Только вот меня это, как и прежде, не ограничивает.

На осознание её слов времени она не предоставила. Гермиона подалась вперёд, впиваясь в его губы безжалостным и жадным поцелуем. Тело оцепенело, словно по нему пустили разряд тока. Сознание рухнуло камнем в бездонный тёмный колодец, растворяясь в пучине чужого желания. Её руки обхватили шею, увлекая ближе к себе. Сопротивление показалось абсолютно бесполезным и ненужным среди страстных движений девичьих губ. Сквозь пелену, покрывшую разум, Нотт чувствовал, как член через ткань упирается прямо в промежность.

Её извивающееся тело отдавало манящим жаром, а вкус на губах действовал дурманом. Самообладание взвыло, когда ноги Грейнджер обвили его бёдра. Необходимость овладеть этой маленькой невыносимой ведьмой ударила по темечку так сильно, что перед глазами растеклись цветные шлейфы. Её тихий стон зазвенел в ушах, разрывая нервные клетки надвое. Собственные губы двигались жадно и нетерпеливо, стараясь поглотить каждый её вздох. Всё тело трепетало против воли владельца, отзываясь на касания. Бегущая по венам кровь казалась холодной по сравнению с раскаленным воздухом в комнате. Девичьи пальцы скользили по коже, оставляя за собой ожоги где-то внутри. Воля плавилась, с каждой секундой всё больше напоминая липкую и вязкую лужу. Отчаянный голод, скользящий по трахее, вынудил Теодора отстраниться. В её потемневших глазах явственно просматривалось безумное и болезненное возбуждение.

— Ваше воспитание всё ещё оставляет желать лучшего, — он прижался к её телу сильнее, ограничивая движения, — но наше взаимодействие может стать глубже, — Нотт двинул бедрами вперёд, проводя возбужденной плотью вдоль её лона. — Вам стоит лишь попросить.

Он втянул запах её волос с такой силой, что лёгкие начали гореть. Её тело задрожало, а девичьи ногти сильнее впились в его лопатки.

— Готов поставить свой счёт в Гринготтс, что бельё уже насквозь мокрое, — его губы приоткрылись, почти коснувшись мочки её уха, — и там намного лучше смотрелись бы мои пальцы и язык, нежели эта ненужная тряпка, — от её сдавленного стона в плечо перевозбужденная плоть дернулась. — Хочу знать, такой ли сладкий у вас вкус, как и запах.

Гермиона откинула голову назад, подавшись тазом навстречу его движениям. Она протяжно и громко выдохнула, выгибаясь сильнее. По ладоням расползся дикий режущий зуд, требующий касаний. Нотт сжал пальцы сильнее, чтобы удержать свой порыв, и почувствовал, как внизу живота нарастающими волнами подступает оргазм.

«Блять, не сейчас», — удивляясь собственным мыслям, он сильнее сжал челюсть.

Она была слишком громкой, слишком податливой и чувствительной. Её отзывчивость даже на такую незначительную ласку будоражила центры удовольствия намного сильнее, чем любой секс. Наслаждение на её лице дёргало за какие-то невидимые нити, подводя прямо к краю. Её строптивые игры с его терпением породили внутри потребность видеть девушку уязвимой и зависимой. Ему было жизненно необходимо чувствовать её добровольное подчинение и то, как она рассыпается на части от его прикосновений.

Ему показалось, что он сошёл с ума, ведь в то мгновение готов был положить к её ногам всё, что угодно. В обмен на возможность иметь власть над её мыслями и телом. Это безрассудное, совершенно глупое желание пропитало каждый нейрон в голове, откликнулось в каждых клетке и нерве, просочилось куда-то под рёбра, разъедая стенки сосудов. Опрометчиво и противоестественно. Иррационально и пугающе. Но необходимо и важно.

Осознание обрушилось на него слишком неожиданно и одновременно с несвоевременным жёстким экстазом. Теодор громко выдохнул ей в губы, содрогнувшись всем телом. Тонкие пальцы проскользили по затылку, зарываясь в волосы, и Гермиона снова припала к его губам затягивающим поцелуем. Стихающий, казалось, голод опять начал заполнять вены. От резкого прилива вожделения было впору захлебнуться, но он уже не мог так просто сломаться в этой игре. Она должна ему принадлежать. Плевать, что это звучит по-собственнически и эгоистично. Нотт этого хотел, но способ получения желаемого всё ещё был крайне важен.

— Мне достаточно одной партии на сегодня, — отстраняясь от её губ, удовлетворённо протянул он.

— Бросать соперника на полпути.… Не очень-то спортивно, — недовольно фыркнула Грейнджер, наблюдая, как он выпрямляется.

— Бросать? — самодовольно переспросил Теодор, взяв футболку со спинки дивана. — Я не сказал, что закончил.

Он улыбнулся, глядя на то, как меняется выражение её лица. Пальцы настойчиво огладили грудь, сжимая сосок сквозь ткань майки. Язык широким хлёстким движением прошёлся вдоль влажного пятна на кружевном белье. Губы Гермионы задрожали, а пальчики судорожно сдавили обивку дивана. Она сглотнула.

— Вас сегодня ждёт очень долгая ночь, — Нотт слегка склонил голову, когда она сжала губы, сдерживая стон, — но я всегда готов выслушать, если возникнут какие-то просьбы.

Удовлетворившись её реакцией, он покинул гостиную. Теодор больше не хотел, чтобы она просто попросила. Он желал довести её до исступления. Он был готов потратить всё своё свободное время, чтобы усугубить состояние тактильного голодания. Сублимация должна не спасать Грейнджер, а только усугублять ситуацию. Нотт хотел заполнить её сознание так же, как она заполнила его. Маленькая месть, которая вызвана большим наплывом эмоций. Закономерная реакция на долгий флирт, переходящий все грани приличия. И если правила их взаимодействия таковы, то стоит им следовать, не нарушая собственные принципы.