На карте событий однозначно не хватало пары фигур. Возможно, и всего десятка сразу. Хотя к Малфою у Теодора тоже скопилась пара десятков вопросов, в одном Драко был прав наверняка: надо избавиться от Маркуса. Даже если он не при чём, то своей нерасторопностью уже организовал себе путешествие в один конец, а личность машиниста зависит только от информации, которая ему известна. Эти выводы вели Нотта туда, куда меньше всего хотелось. Пост главы клана «Банши» не мог оставаться пустым.

Откинувшись в кресле, Теодор пробежался глазами по потолку, пытаясь понять, в какой конкретно момент его жизнь пошла не по плану. Глупо сваливать всё на гибель нелюбимого ближайшего родственника. Вероятно, Нотт-старший — лишь звено в огромной непрерывной цепочке интриг и борьбы за власть. Даже при всей своей обширной фантазии Теодор не мог предположить, кому именно была нужна его смерть, а главное: выгодна.

«Малфой бы не стал… — лёгкая неуверенность прокралась в рассуждения, Нотт тряхнул головой. — Нет, не стал бы».

Голова пухла от путанности происходящего вокруг. То, что Нотт сам находился под надзором аврората и одновременно под прицелом Селвина, уже волновало его не так сильно. Это не могло быть простым совпадением. Сложная комбинация мотиваций и действий, вероятнее всего, имела причину и итог. Ни того, ни другого в своём распоряжении Теодор просто не имел. За две недели магическую Британию тряхнуло так, что казалось, будто скоро земля под ногами начнёт гореть. И это коснулось всех. Без исключений.

Раздался стук в дверь. Нотт зажмурился, видимо, надеясь исчезнуть.

— Войдите… — нехотя протянул он.

— Господин Нотт, — юркнувшая в кабинет Анжелина выглядела уставшей, — вы планируете остаться здесь на ночь?

— Что? — прищурившись, переспросил Теодор и перевёл взгляд на часы. — Нет-нет…

Время близилось к одиннадцати вечера. Бросив короткий взгляд на пепельницу, из которой уже просто вываливались бычки, он судорожно вдохнул. За собственными размышлениями он не заметил, как прошло около шести часов, а, судя по туману, стоящему в помещении, сигарету изо рта он почти не выпускал. Хотя совершенно этого не помнил.

— Попросите кого-то из персонала… — он не успел договорить, как Джонсон закивала, демонстративно разгоняя дым перед лицом.

«Такими темпами я скоро забронирую себе палату в Мунго», — жестом спровадив управляющую из своего кабинета, Нотт поднялся с кресла.

Колени неприятно затекли, а вместо мозга в черепной коробке плескалась странная липкая каша, отказывающаяся что-либо соображать. Машинально взяв пиджак со спинки кресла, он направился в кабинет Грейнджер. Девушка весьма удивилась, когда он без стука вошёл в помещение.

— Мадам, надеюсь, вам не потребуется много времени на сборы? — она вопросительно на него взглянула, отложив какие-то таблицы. — Я изрядно устал и хотел бы попасть домой.

— И кому пить вытрезвляющее? — поднимаясь из-за стола, иронично фыркнула она.

— Никому, — равнодушно ответил Теодор, протягивая руку. — Я сейчас не готов к спорам. Отложим это до завтра, хорошо?

Гермиона как-то загадочно улыбнулась, коротко кивнув. Она подошла слишком близко, прежде чем вложить свою ладонь в его. По телу прошёлся лёгкий нервный импульс, а после и вовсе сдавило желудок, но уже, вероятнее, от трансгрессии. Эта женщина совершенно не имела никакого представления о личном пространстве. Открыв перед ней дверь, Нотт чуть не выматерился, когда она, разворачиваясь спиной, потёрлась о его пах своими бёдрами.

«Не умеете вы вовремя останавливаться, мисс Грейнджер. Совершенно не умеете», — сжав челюсть, он косо улыбнулся, когда она произнесла своё невинное «ой».

Он неторопливо закрыл входную дверь, услышав прерывистый вздох. Уголки губ непроизвольно поползли вверх: бесконтактная магия работала безупречно, и сейчас нахалка ощущала, как вдоль позвоночника проползли подушечки пальцев.

— Хорошего вечера, — выпалила Гермиона и, не дожидаясь ответа, направилась в свою комнату.

— Я бы даже сказал «прекрасного», — не удержавшись от сарказма, негромко ответил Нотт.

Куда бы она ни сбежала, нельзя было скрыться от волшебства, запечатанного внутри собственной палочки. Теодору стоило лишь сконцентрироваться, и он моментально видел её движения в собственном воображении, как на тонкой ткани вуали. Раз уж ей так не терпелось поиграть, то стоит уважить женскую непреклонную инициативу, но для подобных манипуляций нужно было что-то ободряющее, чтобы отогнать подступающую сонливость.

Войдя в гостиную, он бросил пиджак на спинку дивана и направился к плите. Необходим был хотя бы кофе, иначе девичьи мучения закончатся слишком рано. Пока он решил остаться сторонним наблюдателем. Отдавало наклонностями вуайериста, но кому нужна честная борьба, когда оба этого не хотят? Поставив турку на огонь, Нотт расстегнул манжеты рубашки, чтобы закатать рукава. Она раздевалась. Тонкие и плавные линии фигуры просматривались даже сквозь слегка замутненную картинку в сознании.

«Кого ты собрался мучить? себя или её?» — закусив губу, он опёрся руками по обе стороны от плиты и выдохнул.

На мутной тёмно-коричневой жидкости в турке медленно проступали пузырьки. Теодор вновь прикрыл глаза. Извилистыми нитями струйки влаги тянулись от её волос к бёдрам. Тяжёлые облака пара оседали на стенах каплями, которые неизбежно срывались вниз. Небольшие островки пены скользили вниз по хрупкому телу, растворяясь под беспощадным напором воды из душа. Вдоль скелета проползли короткие нервные импульсы, а в руках появились острые, как иголочки, покалывания от желания прикоснуться. Даже такая ментальная близость к её телу вызывала слишком сильную реакцию организма.

Гермиона тяжело выдохнула, запрокидывая голову и убирая волосы назад, но вздрогнула, когда кончики эфемерных пальцев проскользнули от правого бедра к ноге. Плоть под левой невидимой кистью напрягалась от жадного, просто обжигающего касания, медленно ползущего по талии к груди. Теодор невольно улыбнулся, не открывая глаз, и сжал край столешницы чуть сильнее. Он, завороженный, неотрывно наблюдал за каждым её движением. Грейнджер свела ноги вместе, пытаясь ограничить настойчивые ласки. Осторожное и лёгкое движение ладони окутало левую грудь, сжимая и массируя. Распаренная чувствительная кожа задрожала, когда чужой язык проложил липкую широкую дорожку от девичьего плеча к шее. Нотт чуть не задохнулся от желания почувствовать её вкус прямо сейчас, проклиная элементарную магию за неспособность передать её трепет губам.

Грейнджер не смогла сдержать сдавленный стон, когда пара пальцев протиснулась между сжатых бедер и огладила клитор. Где-то внизу живота Теодор ощутил прилив тяжести. Он втянул воздух сквозь зубы и почувствовал, как во рту скопилась слюна. Абстрагироваться от собственных ощущений не получалось: возбуждение уже струилось вдоль линии бёдер. Пальцы слегка сжали отвердевший розовый сосок, а губы вобрали кожу на сгибе тонкой шеи. Её дыхание участилось, и Гермиона опёрлась ладонью о стену, явно пытаясь справиться с нахлынувшими ощущениями. Нотт облизал губы, чувствуя, как жар обволакивает вены и плавит мысли. Воспользовавшись секундной женской слабостью, пальцы правой руки скользнули вдоль промежности, проникая между половых губ. Она закусила нижнюю губу и зажмурилась, пока распаляющие мягкими круговыми движениями подушечки пальцев поочередно надавливали на вход влагалища.

«Твою мать…» — в лёгкие проник странный запах гари.

Убрав турку с плиты, Теодор надул щёки и с силой выдохнул. Выкипевший кофе, расплескавшийся по керамической поверхности, уже превратился в засохшую лужицу. Опустив взгляд вниз, он раздражённо фыркнул, замечая несколько капель на белой рубашке и натянутую ткань брюк в области паха. Взяв полотенце, Нотт зачем-то провёл по уже впитавшемуся пятну, а затем бросил бесполезную тряпку куда-то в сторону, напряжённо разглядывая стену перед собой. Зрачки нервно бегали из стороны в сторону в попытке зацепиться взглядом хоть за что-то, чтобы не возвращаться к этой невыносимой маленькой шпионке.