- Зря надеетесь… - покачал я головой - слишком поздно, и слишком велика у них обида. Я ведь сам из Ленинграда: слышал, что в городе говорили. Они точно уедут, но теперь хотя бы позора для страны не будет. Ладно, с фигуристами все понятно. А что государство может предложить Ростроповичу и Вишневской? Галине Павловне уже хорошо за пятьдесят, если я не ошибаюсь, и ее оперная карьера вот-вот закончится.
- Но с концертами-то она может по-прежнему выступать. Да Галя и от преподавания в консерватории вряд ли откажется- она это любит. А Слава мог бы возглавить один из ведущих симфонических оркестров нашей страны.
Официантка приносит нам кофе, и я прячусь за чашкой с ароматным напитком, чтобы не рассмеяться. Боже, ну что за наивность…! Какой дурак добровольно вернется в эту клетку, после того, как вкусил свободы? Уж точно не Ростропович с Вишневской. Сначала в стране должны действительно произойти разительные перемены, а Романов до сих пор не может справиться с мятежными первыми секретарями и фрондой в ЦК. Как же культурно донести до Щелоковой эту мысль? Сейчас попробую…
- Светлана Владимировна, я конечно постараюсь выполнить вашу просьбу, но если вам интересно мое мнение - вернуть Ростроповичей в Союз вряд ли удастся. И дело не в их обидах. Просто они уже так там привыкли к … - я замялся, стараясь найти приемлемую замену слову “свобода” - к самостоятельности, что вряд ли потерпят над собой диктат чиновников из Минкульта. И дело не в деньгах. Для них сейчас гораздо важнее возможность самим распоряжаться своим талантом, и самим выбирать, где им выступать. Понимаете?
- Но ты попробуешь с ними поговорить?
- Конечно. Я обещаю вам сделать все, что от меня зависит. Просто не рассчитывайте на слишком многое. Возможно, стоит ограничиться возвращением им гражданства и дать твердые гарантии, что они теперь могут в любой момент вернутся на Родину и снова уехать за рубеж. И больше ни на чем не настаивать. Только готово ли наше Политбюро к такому варианту?
- Сомневаюсь… - покачала головой Щелокова и показала мне глазами на вход в зал, где в этот момент появились мама и Галина Леонидовна. Понятно. Разговор пора сворачивать, он явно предназначался только для моих ушей.
- Вот и я сомневаюсь, Светлана Владимировна. Но поговорить с ними, конечно попробую…
- О чем идет речь? - весело поинтересовалась Брежнева, усаживаясь за наш столик - а почему на нашу долю кофе не заказали?
- Витюш, ну-ка организуй для нас напитки! - улыбнулась мама - Галине Леонидовне кофе, а мне яблочный сок принеси.
- Да, для таких красавиц хоть луну с неба достану…!
*****
Избавиться от всех этих ахов, охов, а особенно расспросов - к которым присоединился уже дома дед - я смог только сбежав по-быстрому. То есть вот буквально: отлучился “в туалет”, а сам шасть за дверь, и уже машу руками охране, ныряя в служебную Волгу.
- Нет, ну вот сколько можно?! - стонал по дороге Вячеслав - Опять мне целый вечер отписываться по твоим приключениям!
- А что я мог сделать, если этот барон девушку ударил?!
- Оставить все нам! Ребята бы решили. Ты понимаешь, что цыгане с ножами были?! А если бы они тебя пырнули? Меня бы как старшего смены под суд отдали!
- Да, хватит тебе стонать-то, а? Ну, после Японии я же тебя вытащил…
Вот так мы и доехали до студии. А там в холле стоял довольный собой Леха и, размахивая руками, рассказывал сотрудникам о сегодняшнем аэропортовском побоище. Народ внимал ему, ахал, а, завидев меня, тут же бросился за подробностями. Будто и не уезжал из дома, все снова здорОво.
- Да, ладно вам! Ну, слегка подрались..
- Нет, Леха, как всегда, преувеличивает…
- Самого Щелокова там не было, только его жена
- И Галина Леонидовна тоже…
Прорвавшись через эту осаду, я кулем упал в кресло, радуясь возможности перевести дух. Но не тут-то было - в кабинет ворвалась Альдона, резко захлопнув за собой дверь.Сегодня девушка была во всем черном, лишь нитка синего жемчуга на шее оживляла этот мрачный пейзаж. Ну и белокурые волосы, которые Снежная Королева собрала в пучок.
- Что за …! - дальше Альдона выразилась весьма нецензурно - Селезнев, ты хочешь сорвать нам гастроли?! Отец был в шаге от того, чтобы посадить тебя под замок!
- Аль, а давай жить вместе? - ошарашил я подругу. Только так можно было сбить ее боевой настрой
- Как это …вместе? - опешила Снежная Королева, мигом забыв про свое желание устроить мне головомойку.
- Ну, как муж и жена. Будем вести совместный быт, так сказать, спать в одной кровати…
- Твоя мама убьет меня. Но сначала тебя!
- Будто она не догадывается, что между нами происходит.
- Ты несовершеннолетний!
- Зато судом признан дееспособным. Где жить, нам есть. На что жить - тоже…
Альдона выпала в осадок. Присела рядом на подлокотник, растерянно спросила.
- А как же ребята, студия? Все же узнают!
- Как-нибудь объясним - я положил руку на колено подруги, провел ладонью вверх по бедру, задирая юбку
- Совсем дурак? - возмутилась Алька, и попробовала сбросить мою руку.
- Нет ну, а что такого?
- Дверь же не закрыта!
- Так закрой ее…
Следующая минута прошла в борьбе с моей нахальной ладонью. Альдона пыталась ее сместить вниз, но я окончательно завоевал пространство под юбкой.
- Хм… какие знакомые кружевные трусики… Италия? Помню, помню…
- Ви-итя! Хватит! Зайдет же кто-нибудь…
- Так запри дверь поскорее.
Альдона “поплыла” и сдалась на милость победителя. Подскочила к двери, щелкнула замком, а вернувшись, забралась ко мне на колени.
- Ну, неужели нельзя как-то нормально?
- Вот поэтому и предлагаю жить вместе - закончил я дискуссию, окончательно задирая ее юбку…
*****
Пока переводили дух, я начал напевать I Just Called To Say I Love You. Сначала мурлыкал на ушко расслабленной девушке, а когда Альдона ушла в ванную приводить себя в порядок, добавил еще громкости, запев в полный голос. Заодно и открыл окно, чтобы проветрить кабинет. Настроение после бурного секса отличное, душа просто просит праздника!
- No first of Spring
No song to sing…
Во дворе вдруг засвистели, зааплодировали. Выглянул вниз - а это фанаты машут мне руками, просят продолжить импровизированный концерт. Кто-то даже успел достать фотоаппарат.
- Рубашку застегни, Ромео! - засмеялась рядом довольная Альдона. И начала мне подпевать:
- In fact here’s just another ordinary day…
Один из фанатов, патлатый парень с пушком над губой, прямо выпрыгивал из джинсов, махая мне рукой. Он что-то взволнованно кричал, но из-за поднявшегося гвалта понять было невозможно. Другие его оттирали, но он все же прорвался ближе.
- …Витя - услышал я свое имя, и сразу за ним - …Цой!
Я прекратил петь, высунулся из окна и подозвал ближе патлатого - Эй, что там про Цоя?
- Задержали его! Помоги из ментовки вытащить!
- Зайди в студию.
- А меня пропустят? Я уже пытался, но охрана завернула
- Я сам тебя встречу.
*****
Парень оказался Максимом Пашковым из рок-группы Палата №6. Пел вместе с Цоем аж в школьном ансамбле, вместе с ним три дня назад приехал в Москву, теперь вот примчался его вытаскивать из ОВД.
- Ну, мы там на улице играли на гитаре, пели… - сбивчиво объяснял он - Подошли менты, забрали за нарушение общественного порядка. Я успел убежать, а Витя даже не пытался.
- Вот идиоты - покачала головой Альдона - Трудно было помещение найти? Пришли бы к нам…
- Приходили! А Селезнева то нет, то он уже уехал - Пашков пожал плечами
- Так Альдону бы вызвали, она с Витей тоже знакома. А что хоть пели?
- Ну, твою эту - “Перемен”. Еще немного из нашего - “Я никому не нужен”, “Волшебника". Собрался народ послушать, а тут сразу и этот сержант объявился. Кто такие, почему без разрешения…
- Ладно, поехали выручать Витьку. В каком он отделении?
Можно было, конечно, позвонить Щелокову или его помощнику Зуеву, но не после сегодняшнего министерского мата. Лимит “телефонного права” на этот день я полностью исчерпал.
