Педагог это хорошо. Сам-то я свой голос ни в жизнь не “раскачаю”, просто знаний не хватит. А исполнять этот хит в стиле Элтона Джона я принципиально не хочу - слабовато получится, и песня тут же потеряет часть своей энергетики. Вообще замахнулся я конечно, будь здоров! В «Summer Moved On» нужно дотянуть одну ноту в припеве до двадцати секунд, теперь еще и с припевом “Show...” морока предстоит. Но оно того стоит, точно стоит!
- Пойдем, народ порадуем - встает с кресла Клаймич - Музыканты еще от «The Final Countdown» в себя не пришли, а здесь такое...“Show...”
...Прогноз директора оказался точным - обалдели все. А кто-то из парней тихо заметил, что Вера такой песни не заслужила. Но на него тут же шикнули, и правдоруб быстро заткнулся
- Может и не заслужила… - вздохнул я - но совесть наша будет чиста. Мы должны исполнить эту песню так, чтобы память о Вере навечно осталась в сердцах поклонников. Вот вам слова - учите, готовьте аранжировку, завтра займемся ей вплотную.
На выходе из аппаратной я нос к носу сталкиваюсь с Сашей Валк. В Москву опять пришла жара, женщины усиленно раздеваются - латышка тоже не исключение. Александра пришла в студию в мини-юбке и тонкой белой маечке, которая соблазнительно обтягивает высокую грудь танцовщицы.
- Витя, нам нужно поговорить!
Последнее время у нас с Сашей не все было гладко. После того поцелуя и объяснения мы отдалились и общались только по рабочим вопросам. Я давал указания подтанцовке - она воплощала их в жизнь, и потом все выкладывались на концертах. Новых номеров у рижан пока не будет - наши новые хиты не предполагают подтанцовки. За одним исключением - «I Want It That Way». Я хочу, чтобы номер выглядел как выступление полноценной мальчуковой команды. Причем весьма и весьма “продвинутой” - с качественной мужской подтанцовкой и ультрамодными нарядами, которые Львова уже шьет для нас. Пришло время заняться и хореографией. И вокалом с новым педагогом.
Но Валк и слова не дает мне сказать, сразу набросилась с претензиями. Я кивнул ей в сторону репетиционного зала, а там уселся на подоконник у открытого окна.
- Вить, в коллективе всякие слухи нехорошие ходят - начала Саша, краснея - якобы меня берут на место Веры.
Да, уж… та сцена, когда мы совместно воспитывали Веру, даром не прошла. Коллектив разумеется, заметил наши переглядывания, сделал правильные выводы, закономерно пошли и слухи.
- Я тебе хочу сказать, что категорически против! И вообще это некрасиво!
- Во-первых, успокойся! - взял я Сашу за руку - Во-вторых, по-моему, я внятно сказал на недавнем собрании: на ближайшие гастроли мы отправляемся без третьей солистки. Это не обсуждается. Но давление по этому поводу неизбежно будет нарастать, после Америки нас обязательно попробуют заставить взять третью солистку.
Увидев, что Валк мне хочет что-то возразить, я сжал ее ладонь
- Ты хоть представляешь, сколько народу в ЦК и в Минкульте хотят пристроить к нам своих жен, любовниц и дочек? - Саша помотала головой, попыталась забрать свою руку. Я не дал и продолжил - Сотни! И эти люди не остановятся ни перед чем! Пока мы с огромным трудом раскручивали группу, она их не очень интересовала, а вот как начали ездить по заграницам...
- И что же делать?! Я не займу место Веры, даже не проси!
- Если нельзя остановить это безумие - его надо возглавить - тяжело вздохнул я - Есть у меня одна идея, как спустить на тормозах этот ажиотаж.
- Какая?
- Идея на сто миллионов. Поеду-ка я в Останкино. Пора нам пообщаться с Лапиным.
...Но сразу выехать мне не удалось - у студии снова собралась толпа. Какой день уже сюда приходят. С утра стояло всего несколько фанатов в черном, теперь уже около сотни. Многие держат в руках цветы, и у крыльца лежит целая куча подвядших роз и гвоздик. Почему они приносят цветы к студии? Не знаю. Ведь логичнее было бы отнести их на могилу Веры. Но бороться с этим бесполезно - люди идут и идут, многие приезжают из других городов.
- Селезнев, Селезнев...! - по толпе пробежал электрический импульс, сочувствующие лица обернулись в мою сторону. Послышались возгласы соболезнования, мне передают цветы, протягивают руки. Равнодушно пройти мимо я не могу, приходится остановиться и немного пообщаться с людьми перед тем, как сесть в машину. Остро почувствовал, что нужен прощальный концерт, посвященный памяти Веры, сочувствию людей надо дать какой-то выход. Но это теперь только после Штатов и Италии - раньше никак не получится.
- Ты куда сорвался? - догоняет меня Алька уже у машины
- Поехали со мной, узнаешь. Заодно и поговорим в дороге - я махнул на прощанье фанатам, благодарно улыбнулся какой-то девушке с букетом полевых цветов. Простым и душевным...
В машине подруга тут же взяла меня в оборот
- Ну, ты как?
- Лучше - коротко ответил я - второй день по утрам тренируюсь с Ретлуевым.
- Молодец. А в Кремле как все прошло?
- Ты откуда знаешь?!
- Отец сказал, что тебе предстоит тяжелый разговор с Романовым. О чем шла речь?
Хороший вопрос. А честный ответ на него тянет на десятку за нарушение гостайны, как минимум. Так что воздержусь.
- Группу хотят из МВД в Госконцерт передать.
- Вот суки! Это все Алена! И ее мамаша! - Альдона зло ударила кулаком по подголовнику переднего кресла
- Какая Алена? - я придержал руку подруги - Перестань крушить салон!
- Какая, какая… Ты забыл племянницу Романова? Она еще тебе глазки строила во время съемок клипа на ВДНХ.
- Она-то тут причем? - растерялся я от такого наезда
- Ее мать, сестра Романова, очень активная дамочка! Хочет дочку на место Веры к нам пристроить.
Я аж охренел от того, как быстро завертелось все. Вот так завтра придешь на работу, а там тебя уже новая солистка ждет. Ага… утвержденная в ЦК.
- Мне Имант ничего не говорил.
- Отец ее вежливо отшил, послал к Щелокову. Так она и Николаю Анисимовичу позвонила. На поминках был его помощник - Егор, вот он и рассказал.
Я впал в задумчивость. МВД, конечно, будет до последнего упираться, мы ведомству валюту зарабатываем, и чем дальше, тем больше. Только и у Госконцерта есть мощные лоббисты в верхах. Вся надежда теперь на Веверса. Но надо бы и самому подстраховаться.
*****
В Останкино нас пускать не хотели, пропуск-то я заранее нам не заказал. А дозваниваться до Лапина с проходной было лень - благо в машине лежал пропуск-вездеход, подаренный еще Брежневым. Молоденький лейтенант тут же взял под козырек и пропустил нас.
В кабинете Лапина не было - секретарь посоветовал поискать его в 1-й студии. Дал нам провожатого. На входе в большое помещение с софитами и свисающими проводами, горела надпись: “ТИХО! ИДЕТ ЗАПИСЬ”.
Мы осторожно прошли в студию, заставленную камерами, и увидели в центре целую кухню со столами, шкафами и плитой. На которой сейчас царил… Гуральник! Усатый кондитер смешивал яйца с мукой, и что-то увлеченно рассказывал на камеру, размахивая кулинарным венчиком. И большой сюрприз - рядом с ним, улыбаясь, стояла Люда Сенчина! Вся такая воздушная, в легком летнем платье и в белоснежном фартуке с кружевной оборкой.
Нас никто пока не заметил - мы остановились в тени, осматриваясь.
- Вон Сергей Георгиевич - кивнул провожатый на целый президиум, разместившийся на стульях по периметру студии. Группа мужчин и женщин весьма официального вида с интересом наблюдала за съемкой пилотного выпуска новой передачи.
- Стоп! Еще дубль! - режиссер подскочил к Гуральнику, поправил петличку микрофона.
- У меня уже замешано все! - возмутился повар - какой еще дубль?!
- Извините, товарищи, брак по звуку. Надо переснять.
Поднялась какая-то, суета, я стал тылами пробираться к Лапину. Но он уже сам заметил нас. Тут же поднялся со стула, галантно поцеловал руку Алдоне, мне сочувственно пожал.
- Виктор, Альдона, примите мои соболезнования. Страшная потеря для советской эстрады.
- Спасибо, Сергей Георгиевич. Мы не вовремя?
