— Вообще-то меня просил ваш брат.

— Да? Очень странно. Обычно ему было плевать на детей. Ему было плевать на всех нас…

— Вы ошибаетесь.

— Ох, не делай вид, что ты знаешь… — мужчина вдруг замолчал, понимая, что бесполезно сейчас что-то доказывать и выяснять. — Уходи, Пешет. Я не сдамся.

— Вы мне не нужны. Просто отдайте девочку, и я уйду.

— Конечно… — устало хмыкнул мужчина. — Чтобы меня завтра же вздернули на площади?

— За то, что вы сделали, вас четвертует собственный брат, не дожидаясь суда. Так что можете не бояться казни.

— Ну, спасибо. Учту.

— Почему, Теддор? Зачем? Я вообще вас не понимаю. Она… Вея же ваша родная кровь! И Ренсон! Как вы… они же дети, черт вас задери! Ладно, Ренсон! Он хотя бы… хотя нет. Тоже гадко получилось. А Вея… Она же совсем дитя… И ваша племянница.

— Ну, и что? — взбрыкнул мужчина, он встал и подошел к перилам, оперся на них, стараясь заглянуть вниз, в коридор, под свои ноги. — Я всего лишь хотел получить свой кусочек счастья!

— Какой ценой… О каком счастье вы говорите? А о девочке вы подумали? О последствиях?

— Она сама первая пришла ко мне.

— Да, да, первая, как же. Вы жалкий манипулятор, вот вы кто. Наобещали девчонке с три короба… что вы там ей сказали? Что воскресите родителей?

— И я бы это сделал! Я для этого и эспериментировал с …

— Не верю вам, — перебила, — Этим бредом вы можете себя убеждать. Хотя вы то, как никто другой должны знать, что мертвых воскресить крайне сложно. Почти невозможно. И какими же это экспериментами вы хотели их вернуть?

— Такими. Тебе знать не положено, — ворчливо донеслось сверху.

— Да больно надо. В инквизиции разберутся, что вы с девочкой делали и как долго. К тому же… С каких это пор мертвецов можно воскресить через постель?

Имельда тоже встала и подошла ближе, но все же оставаясь вне поля зрения некроманта.

— Ты не понимаешь. И никогда не поймешь.

— Да, не понимаю. Не понимаю я! И не желаю понимать! Как это можно понять вообще? Вы сбрендили?! Мне казалось, вы мудрый, талантливый, хороший человек… так рвались помогать мне. Я была лучшего мнения о вас…

— Сдалось мне твое мнение. Оно волновало меня слишком давно, чтобы с ним считаться сейчас, — Имельда не ответила. Она лихорадочно соображала, пытаясь воззвать к своим силам. — Не пытайся. Я хорошо постарался, чтобы здесь никогда и никто больше не смог проявить магию. Спасибо записям твоей матери. Она действительно была гением… А вообще, не тебе меня судить.

— Что вы имеете в виду, Маэстро?

— Это ты виновата.

— Что? — рассмеялась девушка.

— Да. Ты. С тебя все началось.

— Ничего не понимаю… Причем тут я? Это не я измывалась над своей племянницей на кухонном столе… — и добавила уже тише, себе под нос:

— Старый извращенец.

— Замолчи! Ты вечно думаешь только о себе… постарайся хотя бы сейчас услышать кого-то другого! Я пытаюсь тебе… Стой… что ты сказала?

— Это становится интересным… — усмехнулась Имельда, не в первый раз услышав обвинения в эгоизме.

— Откуда ты знаешь про… стол?

— Не важно, Маэстро. За этот поступок я лично отправила бы вас за грань.

— Я знаю, что мне не жить! Раз ты здесь, значит, это случится. И уже скоро до меня доберутся остальные. Брат не простит мне этого…

— Никто не простит. Вы искалечили жизнь девочке.

— Это ты искалечила мне жизнь! Это ты появилась в моей жизни! Такая юная и недосягаемая! Ты не замечала никого вокруг! Словно ослепла и оглохла одновременно! И хоть сама осознаешь, насколько сильно влияешь на мужчин!? Ты! Ты же уникум! Совершенно отличаешься от других людей! — Имельда напряглась, слушая откровения больного человека. — Да, я не мог проникнуть сквозь твою защиту души, но я не юный студиоз! У меня тоже есть таланты! Я лишь мельком увидел ее… Ты оказалась прекрасна как внутри, так и снаружи. Да после тебя я на свою жену смотреть не мог! Она стала мне противна. Это рыхлое тело, бесполезное жалкое существо, а не человек, она не могла даже поддержать интересный разговор. Я так устал! Знаешь, как мне было плохо!? Конечно, не знаешь! Кто сможет понять меня… Маэстро желает свою ученицу! Да меня бы растоптали, скажи я об этом хоть кому-нибудь. Мне так хотелось узнать тебя получше…

— Скорее изучить.

— Может и так. Но по большому счету, в конце концов… Все это из-за тебя.

— Я слышу бред в ваших словах, Маэстро… Хватит обвинять меня в том, к чему я не причастна. И уж извините, что я не могу соответствовать вашим извращенным мечтам и желаниям. Не вы первый. Ужасно глупо обвинять меня в том, что вы сделали с Веей. Не я толкнула вас на это…

Ответа не последовало, а сверху раздался тихий плач. Имельда осторожно выглянула и не увидела, чтобы Маэстро готовился к нападению. Она видела его спину, которой он уперся в перила. Она вышла из укрытия и поднялась осторожно по лестнице, держа кинжал наготове.

— Маэстро…

Мужчина сгорбился, сжав переносицу. Он выглядел весьма жалко, пытаясь успокоиться.

— Ты права, да… во всем права… — дрожащим голосом проговорил мужчина, не глядя на девушку. — Я помешался на тебе… Боже, как это ужасно… Я так хотел создать копию тебя…

Имельда сжала губы. Объяснять этому человеку природу своей души она уж точно не собиралась.

— Позвольте забрать девочку, и я обещаю, что вступлюсь за вас на суде…

Мужчина ничего не ответил, даже не посмотрел на некромантку, только махнул рукой в сторону комнат, давая понять, где искать Вею.

Девушка смотрела на него, решая убить или нет. Ей достаточно было подойти и ткнуть кинжалом в податливую плоть. И ведь она так жаждала этого… Но сейчас она испытывала лишь жалость. И больше ничего.

— Кто-нибудь… — слабый голос донесся из глубины дома. Имельда переключила свое внимание на девочку и стремительно пошла на зов.

Вея нашлась в дальней комнате. Она лежала на кровати и не шевелилась. Она лишь вращалась глазами и шевелила губами. Имельда быстро преодолела расстояние не очень большой комнатки, и попыталась разобраться, что с девочкой.

На ней было какое-то необычное для некромантов стопорящее заклинание. Обычно нечто такое применяли по отношению к отдельным видам восставших мертвецов, чтобы упокоить их как следует и при этом не рисковать стать обладателем оторванной конечности. Но, как и предыдущие магические выделки Теддора, это заклинание Имельда узнала с трудом. Оно было в корне переделанным. И как его отменить, некромантка не понимала… она растерялась. Да и как оно могло здесь существовать и действовать, если все остальные энергетические эманации были недоступны в этом проклятом доме? Разбираться было некогда.

— Маэстро Пешет? — девочка прошамкала непослушными губами, тараща на нее глаза. Она похудела еще больше с момента их последней встречи и глаза казались чересчур большими на этом осунувшемся лице. — Это правда, вы?

— Я, — Имельда осмотрела подростка. За эти несколько дней она изменилась не в лучшую сторону: под глазами залегли тени, на скуле виднелись желтые пятна от застарелого синяка; в ауре была сплошная мешанина, которой не должно быть в ауре здорового человека. Имельда недоумевала. Такие перемены за столь короткий срок… Что он вытворял? Какие эксперименты ставил? А главное — зачем?

Имельда стала аккуратно пытаться стягивать заклинание, на ходу разбираясь в измененной структуре. Удивительно, но оно поддалось. Она, в принципе, никогда не была глупой, но и не отличалась гениальным складом ума, таким, как например, у ее матери. Поэтому на снятие этого необычного ступора ушло чуть больше времени, чем планировала девушка.

Как только онемевшими пальцами Имельда стряхнула с Веи и со своих рук остатки заклинания, плетение рассосалось в пространстве, не оставив и следа. Имельда помогла изможденной девчонке сесть.

— Как ты себя чувствуешь? Что он сделал с тобой?

У Веи навернулись слезы, и она кинулась на шею к некромантке, зарыдав. Имельда зажмурилась от нахлынувших эмоций и видений, стиснув зубы. Как наяву она стала видеть нечеткие картинки от первого лица.