— Тогда почему ты предложил?

— Потому что это был единственный способ, который я мог придумать, чтобы доказать, что я не тюремный срок, как ты, похоже, думаешь.

Я покачала головой. — Нет, дело было не в этом.

— Тогда в чем? — Он наклонил голову, глаза молили о понимании. — Почему ты так сопротивлялась?

— Потому что я годами мечтала о том, чтобы стать нормальной. Жизнь должна была измениться для меня — свидания, путешествия, может быть, даже работа. Я собиралась стать нормальной девушкой, а не быть выданной отцом замуж за человека, которого я едва знала. Жить под крышей одного мужчины или другого, так и не научившись стоять на ногах.

Его губы приподнялись в уголках. — И кто тебе сказал, что я отниму у тебя эту мечту?

Я кротко пожала плечами. — Я. Я никогда не знала мафиози, который не держал бы свою жену или подружку в надежном месте.

Его глаза оживились, когда появились красивые ямочки. — К счастью для тебя, я ирландец, а мы привыкли, что наши женщины слишком безумны, чтобы их контролировать.

Я подавилась смехом, когда рой бурлящих эмоций вызвал новый поток слез.

Бишоп нежно поцеловал уголок каждого моего глаза. — Я пока не прошу о вечности, просто дай мне шанс. Дай нам шанс.

Я нерешительно наклонилась вперед и позволила своим губам прикоснуться к его губам. — Я не хочу больше отталкивать тебя. Я не хочу, чтобы все было кончено.

— Что бы это ни было, котенок, это не конец. Это только начало.

12

Следующий час Бишоп провел со мной на диване, мы смотрели фильм и разговаривали. Мы обнимались, дразнились и смеялись, пока мое сердце не переполнилось до краев. К тому времени, когда вернулась семья, мне пришлось сдерживать свою улыбку, чтобы папа не заподозрил, что, пока его не было дома, произошло что-то еще.

Мне не хотелось отпускать Бишопа, когда пришло время, но я была рада, когда он спросил меня в присутствии папы, может ли он заехать за мной на завтрак на следующее утро. Папа посмотрел на меня, как бы проверяя, хочу ли я поехать, и принял мою задорную улыбку за ответ. Я была так взволнована, что с трудом заснула в ту ночь. Это было удивительно, насколько свободным было позволить себе чувствовать то, что приходит само собой. Мне казалось, что я не должна хотеть отношений, и это добавляло чувство вины и разочарования в и без того неопределенную ситуацию. Когда я просто позволила себе наслаждаться тем, что я чувствую рядом с Бишопом, теплый свет, казалось, струился по моим венам.

Этот прилив энергии придал мне сил на следующее утро, когда Бишоп появился рано утром после того, как мысли о нем не давали мне уснуть до поздней ночи.

— Доброе утро, красавица. — Его голос был хриплым и чертовски сексуальным. Он взял мою руку в свою и проводил меня до своей машины. — Ты хорошо спала?

— Вообще-то, у меня были небольшие проблемы с засыпанием.

— Да?

— Ага. Всевозможные счастливые, щекочущие мысли не давали мне уснуть, — поддразнила я.

Бишоп застонал из глубины своей груди. — То, что ты делаешь со мной, должно быть незаконным.

— Забавно. Я думала то же самое о тебе — точнее, о твоих ямочках.

Он усмехнулся. — Тебе нравятся ямочки?

— Прошу тебя. — Я насмехалась, наклонив голову в сторону. — Как будто ты не знаешь, насколько они чертовски сексуальны.

— Все равно приятно слышать, как ты это говоришь. — Он притянул меня к себе и поцеловал в висок, прежде чем помочь мне сесть в его желтый Mustang.

Несколько минут мы ехали в комфортной тишине, прежде чем я решила задать вопрос, который уже несколько дней крутился у меня в голове. — Бишоп?

— Ммм?

— Почему я? — Тихо спросила я, глядя на него краем глаза.

Его взгляд скользнул по мне с весельем. — Почему не ты?

— Потому что мы почти не знаем друг друга. Как ты сумел убедиться в том, что я тебе нужна, за такой короткий промежуток времени?

— Мне не нужно съедать два стакана мороженого с мятной крошкой, чтобы понять, что оно мое любимое.

— Да, но люди — не мороженое, — игриво подколола я. Мои внутренности потеплели от его расплавленного взгляда.

— Нет, но ты на вкус такая же сладкая.

Черт, о чем я только думала, когда отталкивала его? Он был всем, чего только может хотеть здравомыслящая, рациональная девушка. А я была слишком упряма, чтобы открыть глаза и увидеть.

— Куда мы едем завтракать? — Смущение заставило меня сменить тему.

— В кафе Боханан. Я слышал, шеф-повар там готовит отличные французские тосты. — Он подмигнул.

Я почувствовала прилив удовольствия. — Ты приглашаешь меня домой только для того, чтобы раздеть? — Мой голос стал волнующим, как летняя ночь.

— Нет, но я признаю, что не могу дождаться, когда у тебя появится собственное жилье. Я бы предпочел более легкий доступ к тебе.

Я изучала его, любуясь тем, как его густые ресницы загибаются на кончиках. — Ты действительно не против того, чтобы у меня была своя квартира, даже если мы будем вместе?

Он ухмыльнулся и выехал на шоссе. — Детка, ты можешь владеть половиной Нью-Йорка, мне все равно, лишь бы только я был в твоей постели по ночам.

Если я улыбнусь еще шире, то рискую получить необратимые повреждения. — Ты всегда точно знаешь, что сказать, не так ли?

Его глаза смягчились, когда его взгляд прошелся по моему лицу. — Я говорю много дерьма, которое выводит людей из себя. Вот почему я так хорошо умею извиняться. Много практики. — Он погрустнел, его взгляд вернулся к дороге. — И мне очень жаль, что я причинил тебе боль на прошлой неделе. Я не могу обещать, что никогда не сделаю этого снова, но я обещаю постараться.

— Хорошо, — вздохнула я.

В Бишопе главное было то, что он не сдерживался. Он был именно тем, кем он казался. Говорил то, что чувствовал, и высказывался, когда ему было что сказать. Когда он сказал мне, как много значит для него мое счастье, я поверила ему.

Было удивительно, как сильно это знание меня заводило.

Не прошло и пяти секунд после того, как я вошла в его квартиру, как я набросилась на него. Бишоп легко поднял меня на руки, мои ноги обвились вокруг его талии.

— Я так чертовски волновался, что у меня больше никогда этого не будет, — сказал Бишоп, направляя нас в спальню.

— Я тоже, — призналась я, целуя его челюсть. Шершавость его щетины на моих губах послала вспышку удовольствия прямо мне в сердце.

Он усадил меня на кровать и раздел нас догола, как будто наша одежда горела в огне. Затем его глаза пожирали меня.

— На кровать, на спину. Мне нужно снова попробовать эту сладкую киску.

Кто я такая, чтобы спорить? Я легла на спину, его голодный взгляд придал мне уверенности, и я стала выгибаться и провокационно извиваться. Он хотел шоу? Я ему его устрою.

— Я мог бы смотреть, как ты двигаешься, весь чертов день. — Он подошел ближе и широко раздвинул мои ноги, разминая внутреннюю поверхность бедер своими сильными руками. Руки, которые вскоре нашли путь к моей ноющей груди. Я чуть не кончила, когда его ловкие пальцы ущипнули мои соски сильнее, чем я ожидала. Бишоп не был нежен. Он был на миссии, и я была в его власти.

Он щипал и гладил, затем успокаивал и дразнил, пока мое тело не застонало от желания кончить.

— Пожалуйста, Бишоп. Мне нужно кончить. — Мои слова были полны отчаяния.

Бишоп прижался своим телом к моему, наши сердца бились в такт, прежде чем он сделал паузу. — Презерватив.

Я покачала головой. — Я принимаю противозачаточные.

— Ты уверена? Я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе неприятно.

— Я не хочу, чтобы между нами что-то было. Никаких презервативов, секретов или чего-то еще. Только ты и я, — мягко сказала я.

— Черт, я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить тебя, — прорычал он, прежде чем его губы поглотили мои. В три властных толчка Бишоп полностью вошел в меня. — Господи, ты ощущаешься невероятно.