«Это начинает надоедать, — подумал Лежнев, — когда эта кастрюля железная соображать-то начнёт⁈»

Кажется, этим вопросом задавался не только сам Герман. В скопление противника воткнулись несколько камней, разметав сразу десяток истребителей кальмаров. И ещё несколько взорвались сами… Точнее, это Гаврюше так казалось, потому что он не успевал увидеть снаряды из монструозной пушки Кусто — с такой огромной скоростью они летели.

Адмирал, наконец, понял, что дело проиграно, и изменил траекторию. Петля вышла на загляденье, пускай не по такому маленькому радиусу, какой может выдать Кусто, но крейсер начал отворачивать от прежнего курса. Кальмары пытались следовать за ним, но куда там! Таких ускорений они себе позволить не могут. Герман, возмущённый неумными действиями технофанатика до глубины души, тут же отвернул от крейсера, и рванул навстречу Кусто. «Хватит на сегодня, навоевался, — раздражённо подумал парень, — Если бы Гаврюшу ранили, я бы этому козлу потом башку оторвал и кастрюлю на её место прикрутил. Один фиг разницы не почувствует!»

Однако юркнуть в гостеприимно распахнутый трюм Гаврюша так и не успел, потому что почувствовал очень характерное возмущение в пространстве. Где-то совсем близко кто-то вот-вот должен выйти из гипера.

Улепётывать пришлось так, что пятки сверкали. Герман потом себя корил, что такие вещи надо учитывать заранее, но на самом деле понимал — никто не виноват, всё предугадать невозможно. Кто мог знать, что кальмары тоже отправятся в разведку, и как раз сейчас будут возвращаться? Судя по всему, связь с основными силами у этой группы была — очень уж точно они вышли из гиперпространства. Опоздали возвращающиеся совсем немного — если бы появились хотя бы минут на пять пораньше, технофанатиков точно потеряли бы. А так крейсер успел отойти, в результате вражеский планетоид появился не прямо рядом с ним, а чуть в стороне, к тому же корабль технофанатиков уже успел набрать скорость. По космическим меркам всё равно очень близко, но всё же не вплотную — тысяч сто километров их разделяло. Тихоходы оказались немного дальше, и с другой стороны от планетоида. Герман понятия не имел, видит их враг, или нет, но через секунду это уже не имело значения.

Тиана среагировала первой. Кусто начал садить из пушки в одну точку на планетоиде снаряд за снарядом, вокруг гиганта проявилось защитное поле. Пока кальмары не успели опомниться, ликс успел пробить защиту, и ещё три снаряда на полной скорости врезались в поверхность противника. Взрыв получился очень мощный, вот только развивать успех Тиана не стала. Кусто резко отвернул в сторону, да так, что даже более юркий Герман едва удержался рядом. На полной скорости они сближались с оказавшимся чуть в стороне Лорином.

Разведчица действовала так быстро, что Лежнев не успевал не то что думать, реагировать. Уже потом он сообразил, что Тиана всё сделала правильно — нужно было, во-первых, уйти от ответного удара, во-вторых, держаться поблизости от ликса Лорина на случай, если противник решится применить телепорт. Пространство за кормой у Кусто взорвалось от безумного количества плазмы, и одновременно на поверхности планетоида уже открылись створки ангаров, из которых вылетали сотни кораблей.

Ликсы прошли над планетоидом на бреющем, когтями внеся хаос в ряды успевших вылететь в космос истребителей — Герман видел, как Кусто одним ударом ухитрился разломать сразу восьмёрку истребителей. Капля в море, конечно, но всё равно внушительно. Кальмаров этот удар впечатлил — истребители порскнули в стороны от тихоходов, освободив пространство, чем Тиана с Лорином и воспользовались. Герман, наконец, увидел скрытый до этого за планетоидом корабль технофанатиков. За последние несколько секунд крейсер здорово потрепало — против мощных пушек планетоида его броня оказалась уже не так хороша. Однако функциональность он сохранял, судя по тому, что продолжал активно разгоняться. «Ну всё, кажись, наигрался, железноголовый, — раздражённо подумал Герман, — чуть из-за него все не подставились! Ну и мне уже пора, отсюда точно не достанут».

Гаврюша юркнул в распахнутый трюм, устало уселся на своё местечко. В чувствах ликсёныша преобладало удовлетворение — он был рад, что «плохие, злые, железные и каменный» получили по заслугам. Не забыл ещё, как его чуть не раздавило защитным полем, как испортили хорошую, сытную планету, и как украли Тиану, которую Гаврюша тоже считал своей.

— Мы с тобой молодцы, малыш, — Герман вышел из слияния, и принялся одеваться. — Отлично справились. А вот Железному дровосеку я бы по пустой черепушке настучал. Такой спокойный, здравомыслящий казался, а сам вёл себя, как идиот и нас чуть не подставил. Бесит.

— А ещё очень интересно, чем он руководствовался, — добавил Кусто. — Он явно смог увидеть противника только в самый последний момент. На его месте, как только понял, что мои органы зрения неэффективны, я бы сразу же попытался уйти! Это ведь очевидно, если ты ничего не видишь — драться опасно!

— Вот его и спросим, когда свалим отсюда уже, — ответил Герман. — Мне, знаешь, тоже непонятно. Хотя я подозреваю, что он просто тупой. Иногда люди бывают тупыми, это нормально. Справедливости ради — некоторые люди бывают тупыми не всегда, а только время от времени. Это тоже нормально. Я ведь тоже не всегда образец адекватности.

— Это да, — покладисто согласился Кусто. — Это я давно заметил.

Герман фыркнул, а потом вовсе расхохотался. Непосредственность Кусто продолжает радовать — от раздражения на упёртого адмирала не осталось и следа. В конце концов, он потерял лишь корабли, так что ничего страшного. Молчаливые подчинённые технофанатика находятся на крейсере. Раз потерь среди разумных нет, значит, ничего непоправимого не случилось.

Когда Кусто уходил в гиперпространство, Герман гадал — найдут ли они в точке выхода крейсер технофанатиков? Вроде бы бежать адмиралу пока незачем, он и так знает, что киннары собираются его отпустить. Ну, не совсем отпустить, но в любом случае из статуса пленного технофанатики переходят в статус послов. Однако поведение во время боя заставило Лежнева усомниться в адекватности адмирала. «Мало ли, чего ему взбредёт в голову? — думал Лежнев. — Может, это всё какой-то хитрый план, а мы просто не в курсе?» Ну никак у него в голове не укладывалась мысль, что Железный дровосек так спокойно пережил своё пленение. Да и эта его увлечённость учением Омниссии… странно, в самом деле. Герман как-то привык скептически относиться к любым сектантам. Если бы Лежневу кто-нибудь начал рассказывать подобные сказки, он бы максимум выслушал, но уж никак не бросился бы срочно «стричься в монахи».

— Герман, ты просто поставь себя на его место, — ответила Тиана, когда он поделился с ней сомнениями, — Он всю жизнь прожил с одной целью — добиться высокого положения в армейской среде. И вот, он его добился. Ну, до встречи с нами так было. Он никогда не слышал ни о каких религиях, да что там, он даже просто сказок никогда не слышал. У технофанатиков нет сказок… как и у киннаров, кстати. А тут Кусто рассказал ему такие интересные истории, да ещё объяснил, что может быть другая цель. Адмирал ведь и так уже достиг почти максимума среди своих соплеменников, ещё немного, и его тело полностью превратится в робота. Останется только мозг. Он прекрасно знает, что после этого перестанет быть в полной мере человеком, его перестанут интересовать те же вещи, что интересуют его сейчас, потому что разум останется чистым. На него ничто не будет влиять. А тут Кусто предложил цель, которая останется с ним даже после того, как тело адмирала совсем перестанет быть человеческим. Да он ухватился бы за любую возможность, чтобы такую цель получить!

— С каких пор ты так хорошо разбираешься в чаяниях технофанатиков? — удивился Герман. — Я с тобой согласен, звучит довольно правдоподобно, но раньше ты про них по-другому думала.

— Много размышляла в последнее время, — вздохнула девушка. — О технофанатиках, о киннарах, и вообще. Пыталась понять, чьё общество правильнее построено.