Промежуток между принятием решения и переходом к исполнению у Германа обычно был исчезающее мал, но в этот раз он, наверное, ещё минуту раздумывал. Слишком свежи были воспоминания о боли в обожжённом теле. Повторять сеанс запекания в собственном соку… ну, какой нормальный человек пойдёт на такое добровольно?

Герман всё же пошёл. Ещё несколько минут ушло, чтобы вернуться к собственноручно заделанному перекрытию. Хотел пройти мимо, не останавливаясь, но на всякий случай посмотрел, что там показывает сканер. А сканер продемонстрировал приличное скопление красных точек за перемычкой.

— Ну, значит, судьба такая, — пробормотал Герман. — Ладно, нехрен бояться.

Судя по всему, кальмары о его появлении не знали, так что он аккуратно установил прямо под нашлёпкой из пены паутинную мину, а сам встал сбоку от залепленного отверстия. Пена уже застыла, и по крепости явно превышала материал стены, так что бойцам противника пришлось вырезать отверстие с запасом. Лежнев только успел сообразить, что мина окажется бесполезной, но что-то делать было уже поздно — механизма безопасного извлечения после установки он не предусмотрел. Кустарщина, что тут скажешь!

Из стены появился вращающийся край зазубренного диска. Полоска пропиленного отверстия дошла до пола, кто-то снаружи её пнул, и она рухнула прямо на взведённую мину. По краям бесполезно выметнулись нити стальной паутины, Герман зашвырнул наружу ещё одну мину, и сразу начал стрелять. Выпустил короткую очередь, чертыхнулся, перевёл режим на дробовик, выстрелил несколько раз не глядя. Выскочил из проёма, продолжая стрелять, остановился. Машинально провёл рукой по лбу, чертыхнулся — забрало-то закрыто.

Засада произвела настоящее опустошение. Весь участок коридора был завален фрагментами тел — сколько здесь было, Герман даже считать не стал, но явно не десять. Больше.

— Ну, тогда сам бог велел возвращаться, — пробормотал Лежнев.

Коридор, залитый бледно-голубой кровью и ошмётками тел как то не располагал к хорошему настроению, но Герман, всё равно чувствовал некоторый подъём. Всё же прошлое столкновение здорово напугало. Если бы не защита скафандра, давно превратился бы в прожаренную тушку. Где-то на краю сознания всё ещё царапала мысль, что он только что убил кучу разумных существ. Это не муравьёв крошить, которые только инстинктами руководствуются — всё равно не по себе. Тем более, он сейчас, вроде бы, выступает в роли агрессора. «Да ну нахрен. К киннарам они явно не с миром пришли, — успокоил себя Лежнев. — Вряд ли народ в тех двух системах, где они устроили разорение, себя сейчас хорошо чувствует. Если ещё вообще живы! Так что кальмары сами нарвались!» И всё равно на душе было немного неспокойно. Да, не люди, но тоже ведь разумные существа!

Развилка, на которой пришлось свернуть, когда его чуть не зажали, порадовала месивом — мины сработали как положено. Судя по всему, шли строем или толпой, и под стальные нити попали не один и не два кальмара.

«Ясно, чего они так осторожничать начали, — невесело хмыкнул Лежнев. — Ну, ничего, это мне даже на руку».

Герман, на месте кальмаров, непременно оставил бы кого-нибудь на этой самой развилке — ну логично ведь. Если что-то случится, и нарушитель таки вернётся, они будут знать, где его искать и куда пошёл. Однако кальмары до такого не додумались. «Или у них есть система наблюдения, которую не регистрирует твой скафандр, и они и так прекрасно видят все твои перемещения, — одёрнул себя Герман». Приятно, конечно, думать, что противник — идиот, и соображает в войне ещё меньше, чем сам Лежнев, но слишком опасно. Он уже один раз чуть не зажарился, попытавшись изобразить благородного рыцаря, так что лучше ждать худшего. «Правда, сделать с этим я всё равно ничего не могу, но хоть буду готов, если что».

Пока никто за ним не гнался, Герман двигался достаточно осторожно. В игру с минами и ловушками ведь можно и вдвоём играть. Как показала практика, оружие у кальмаров достаточно убойное, чтобы угрожать даже киннарским скафандрам, так зачем рисковать напрасно? Впрочем, никаких ловушек ему не встретилось. Встретилась ещё одна группа кальмаров, которая спешила со всех ног навстречу, но Герман увидел их заранее, успел аккуратно вскрыть какое-то помещение, и спрятался, прикрыв за собой вырезанный кусок двери. «Если не сработает — будет вообще паршиво. Меня в этом мешке как в духовке запекут», — флегматично подумал парень. Однако встречать противников в лоб ему тоже очень не понравилось. «В прошлый раз, пока расстрелял всех, они по мне три раза попали, и то, потому что повезло. А скафандр, по прикидкам, выдержит десять попаданий, после чего просто разрушится. Хотя запекусь до хрустящей корочки я гораздо раньше — где-то после шести».

В общем, Лежнев решил попробовать новую тактику. Он стоял сбоку от двери, с замиранием сердца следя по карте, как к нему движутся красные точки, обозначающие противника. Идут медленно, осторожно. Герман позлорадствовал — поначалу-то вон как быстро шныряли. Явно им такое тяготение привычно, чувствуют себя при такой гравитации, как рыбы в воде. Но теперь всё, продвигаются как по минному полю. Похоже, связь у них работает, и доложить о потерях предыдущие солдаты успели. И о том, как эти потери получены.

Ожидание становилось всё невыносимее. Герман сам не заметил, как начал вслух подбадривать противника:

— Ну, чего замерли. Давайте, только пройдите вперёд. Не задерживаемся, проходим, проходим в переднюю часть коридора… а, к чёрту.

Лежнев сам не мог сказать, то ли нервы не выдержали, то ли кальмары действительно затормозили прямо возле двери. Мощным пинком он вышиб вырезанную створку, и сразу начал стрелять. Всё внутри сжалось в ожидании новых ожогов, Герман с трудом сдержался от того, чтобы зажмуриться. Обошлось. На внезапное нападение отреагировать никто толком не успел. Пара плазменных росчерков, рассыпая снопы искр, врезались в стену рядом с головой, а потом стрелять стало некому, и Герман опять остался один среди кучи трупов.

— Блин, я прям монстр какой-то, — расстроился парень, глядя на учинённую мясорубку. — Ладно, хватит причитать. Ты ж не Раскольников какой, чтобы рассуждать тварь дрожащая, или право имеешь. Тем более «старушек» уже накрошил совершенно неприличное количество! А что это у нас?

Раньше как-то не до того было, а сейчас вот стало интересно, что у них за пушки такие мощные. «Моя, конечно, всё равно лучше, но пренебрегать достижениями вражеской цивилизации глупо», — подумал Лежнев, подбирая странной формы винтовку и на ходу её разглядывая. Никакой привычной г-образной формы, естественно. Образец местного огнестрела… точнее, плазмострела напоминал копьё из старинной игрушки «Еретик». По крайней мере, навершие очень похоже, жёлтенькое такое, цвета золота. Только в нём на самом конце то ли выемка, то ли сквозное отверстие. «Древко», правда, ни разу не прямое, прихотливо изогнутое. «Логично, как раз под щупальце, чтобы им его обернуть, — подумал Лежнев. — Вполне удобно, должно быть, только если отдачи нет. А отдачи нет, иначе они с двух рук не стреляли бы. С двух щупальцев, точнее». Действительно, в этот раз Герман успел заметить, что у каждого кальмара было по две таких винтовки. Правда, большой скорострельностью они всё равно не отличаются, видно, есть какие-то ограничения, но этот недостаток частично нивелируется большим количеством стволов.

Пытаться стрелять из трофея Герман не стал. Мало ли, вдруг какая-то защита стоит. Рванёт этакое счастье прямо в руке, будет весело. И вообще через несколько шагов трофей выкинул — возможность прихватить для коллекции такую игрушку ещё непременно появится, а пока только мешаться будет. Тем более, Герман, наконец, набрёл на что-то значимое — его тоннель упёрся в очередную закрытую дверь, а за ней… Судя по показаниям сканера в довольно тесном помещении собралась по меньшей мере сотня кальмаров. И пока он смотрел, количество увеличилось — откуда-то они туда подходили или подъезжали.