– Мико-чан, – говорит Юки, и из-за ее спины показывается вторая близняшка, – вызови школьную медсестру.

– Отару-кун, Кента-кун, пожалуйста, прекратите снимать это на видео.

Нерды спешно зачехляют камеру и убираются восвояси.

– Ая-чан, проводи Ямаситу-куна домой.

Поклон, и Ая-чан снова появляется передо мной. Круто. Снежная Королева оправдывает свое звание – во-первых, хладнокровна как форель, во-вторых, классный менеджер или администратор. Как и полагается Королеве. Как и ожидалось от тайчо.

– Давненько не виделись, – пытаюсь улыбнуться я. Удается с трудом, губы как будто резиновые. И вот чего я сорвался? Ну ударили разок, подумаешь. Выбесил меня этот принц Чарминг своим свинским поведением. Нарушил мне тут внутреннюю гармонию и циркуляцию ки по организму, понимаешь. Стыдно, товарищ Синдзи, стыдно должно быть, все еще неуравновешен ты, юный надавай, и на темную сторону силы ведет гнев.

– Пожалуйста, пойдем отсюда, Синдзи-кун, – говорит Ая-чан и протягивает мне руку.

Я протягиваю свою в ответ, обнаруживаю в ней белую ткань от воротника чьей-то рубахи, мысленно примеряю – нет, не мой, у меня все на месте. Повернувшись назад, собираюсь положить воротничок рядом с пострадавшими, но те испуганно дергаются, словно я собираюсь их ударить. Кладу воротник на землю, поворачиваюсь и подаю руку Ае-чан.

– Твой портфель я уже взяла, – говорит она, – пошли.

– А там?

– Юки-сама справится с ситуацией, – серьезно говорит Ая-чан.

У ворот школы нас догоняет веселая Кин Иошико со своей свитой. Неизменная розовая сумочка вместо портфеля через плечо, неизменная куча забавных брелоков на этой сумочке, красная помада, белые кроссовки, коротенькая юбочка – вот она, дамы и господа, наша Кин.

– Ноу, Синдзи-бака, – салютует она мне открытой ладонью, – слышала, ты этого слащавого придурка Мацуду Аки уделал.

– Он такой приду-урок! – кивает одна из «фрейлин» свиты Иошико, та, что с пухлыми губками и прической хвостиком. – Давно надо было ему рожу начистить.

– Поделом ему! – добавляет вторая – с миндалевидными глазами и солнцезащитными очками, которые она носит на манер заколки – на лбу.

– Надо было ему руки оторвать, которые он к Иошико-саме тянул, – заканчивает третья, самая маленькая из них.

– А ну цыц! – прикрикивает на своих «фрейлин» Иошико. – Поговорите мне еще тут. Синдзи, а ты не забыл про наш с тобой уговор?

– Уговор? А, ты про встречу в спортзале? Нет, не забыл, Иошико-тян, но сейчас времени вообще нет. Давай чуток попозже, а?

– Ну как знаешь. Только смотри, я долго ждать тебя не буду, я нетерпеливая. Бывай! – Иошико вместе со своей свитой удаляются, и до нас еще некоторое время доносятся фразы вроде «А он симпатичный, правда? Ну, если немного сбоку смотреть…» и «…хотела бы я на разбитую рожу этого Мацуды глянуть».

Я покачал головой. Школа. Настоящий ад для подростков всех полов, взглядов, религий и убеждений. Нет, серьезно, я про свою школу слова хорошего не скажу. Да, обучали многому. Но, как правило, не тому, что написано в школьной программе. Школа обучила меня терпеть боль, не сдаваться, когда тебя гнобят, поддерживать своих друзей и не добивать уже лежащих. Чтобы научиться простым и понятным законам жизни, надо пройти эту школу, а единственный способ научить молодых парней и девчонок так, чтобы это вросло в память навсегда – это боль. Только через боль человек учится максимально быстро. Увы. Больше Боли Богу Боли!!!

– Чего это ты лыбишься? – подозрительно спросила Ая-чан, взглянув на меня. Она немного отошла от школьного официоза и снова стала нормальной девчонкой, а не придворной дамой на дипломатическом приеме.

– Да так… – сказал я. Настроение у меня поднялось. Ну, поколотил я этого принца и его прихлебал, так ведь сами начали. Вон и парни из кружка журналистики подтвердят, если что. Причин быть морально подавленным нет. Единственно, немного неудобно перед Снежной Королевой, так если у нее такой вот парень, то… Как там в одной сказке сказано? «Жила-была девочка… – сама виновата». Ну вот. Ее выбор, ее последствия.

– Ты не думай, – сказала вдруг Ая-чан, – Юки-сама с ним не потому, что он ей нравится. Он ей вовсе даже не нравится, вот.

– Так если он ей не нравится, чего они вместе тогда? – спросил я, наслаждаясь солнечным деньком и неожиданно хорошим настроением. Захотелось вдруг сделать Ае-чан что-нибудь приятное, не знаю, мороженого там купить, обнять и по голове погладить… сказку на ночь рассказать. Но я себя сдержал. Выдержка и стоицизма настоящего самурая!

– Ты многое не знаешь, Синдзи-кун, – печально повесила голову Ая-чан. – И вообще возьми уже свой портфель! Я тебе что, подрядилась за тобой вещи таскать?!

– Эй! Да ты сама его взяла. Давай сюда. – Я забрал свой портфель, ожидая, что она тотчас повернется и уйдет, но она просто стояла и смотрела на меня. Я пожал плечами. Ну хорошо, значит, все-таки пойдем домой вместе. Как в старые добрые времена.

– А эта… коллега твоей сестры сегодня опять у тебя дома? – спросила она, когда мы подходили к нашему с Нанасэ дому.

– Не знаю, – признался я: – Вообще не должна быть, но она как стихийное бедствие – появляется, когда захочет и где захочет. А после нее все разрушено, деревня в руинах, урожай сгорел, девки все изнасилованные, а мужиков она в рабство угоняет…

– Пх-хах… – фыркнула Ая-чан, сдерживая смех, но сразу же сделала строгое лицо. Негоже истинной Ямато Надешико над такими тупыми шуточками смеяться.

– Зря ты так, Синдзи-кун, – сказала она, справившись с собой и обретя лицо дочери Ямато, внутреннюю гармонию и источник серьезности, – она о тебе, между прочим, заботится. Вот.

– Да знаю. И я ее тоже очень люблю. Майко классная, – сказал я, улыбаясь навстречу солнечным лучам. Погода сегодня прекрасная, завтра из больницы выпишут сестренку Нанасэ, рядом симпатичная одноклассница, на перилах нежится Поно-кун, которому добрые соседки оставили лакомство, а дома наверняка суетится у плиты Майко-чан в нашем с Нанасэ переднике с забавными утятами. Счастье!

– Ой! – Ая-чан прижала ладони к щекам и густо покраснела. – Ты… ты любишь ее?

– Очень люблю. Смотри – она веселая, добрая и очень заботливая, – сказал я, подумав про себя «а еще она маг-метаморф и может разорвать человека пополам в два счета – на одну ногу наступит, за другую дернет и привет». Много у Майко положительных сторон и плюсов, да. Такая девушка в хозяйстве пригодится.

– Конечно! – уперла руки в боки Ая-чан, не подозревая, что выглядит в этой позе чрезвычайно забавно. И мило. Кавай такой. Как будто котенок угрожающе выгнул спину и шипит.

– Добрая она и заботливая! А то, что у нее вот тут… вот… – и Ая-чан, не найдя нужных слов для описания этого самого «вот», изобразила руками в воздухе перед своей грудью большие полукружия, – вот это вот все! Это, конечно, тебя не привлекает!

– Ну почему же. Очень даже привлекает, – не стал отрицать очевидное я, – как без этого?

– Ах ты! – возмутилась Ая-чан. – Даже не отрицаешь!

– И по этому поводу есть анекдот. Хочешь? – не дождавшись ответа, я продолжил: – Что хочет от девушки пацан на первом свидании? Покажи сиськи! А что хочет от девушки мужчина за тридцать? Докажи, что психически здорова!

– Э? – бровь Аи-чан немного дернулась.

– И… возможно, для этого анекдота еще рановато. Но, уверяю тебя, ты подрастешь и твоим детям это понравится… – вздохнул я, цитируя Марти Макфлая. – В далекой перспективе это история о том, что сиськи есть у всех, а вот характер хороший еще поискать надо. Ну, конечно, у Майко есть и сиськи и характер. Так что тут у меня просто джек-пот. Вернее – у нее просто джек-пот. – Загрустил я. Шансов, что Майко наконец перестанет надо мной шутить и однажды ночью переступит порог моей спальни, одетая только в лунный свет, наклонится и прижмет палец к моим губам и скажет… а, да ничего она не скажет, потому что шансов этих нет. Зеро. Ноль. Дырка от бублика. От дохлого осла уши и все такое. Я, старый, понимаю почему – для нее я уже в роли младшего брата и подельника слэш-партнера по преступлению.