– Ррр… – выдала Иошико, остановилась в своем движении вперед и закрыла глаза. Выдохнула. Поиграла желваками на щеках. Открыла глаза. Посмотрела на меня. В первый раз за все это время мы встретились взглядами.

– Ямасита-кун, – сказала она ровным и безэмоциональным голосом, – я признаю свое поражение в данном поединке, – и поклонилась. Мне не оставалось ничего иного, кроме как поклониться в ответ. Иошико выпрямилась. От пары парней с камерами раздались какие-то восторженные и несвязные вопли о том, какие кадры получились.

– На секундочку, Ямасита-кун, – сказала Иошико и мгновенно оказалась возле парочки задротов, надавала им подзатыльников и отняла камеру. Пара манипуляций, и кассета с видеозаписью у нее в руках. Раз – и кассета сломана ударом коленки, пленка вырвана и скомкана. Два – остатки изувеченной кассеты летят в мусорку. Прошипев какой-то японский аналог выражения «еще раз замечу – бошки поотрываю», Иошико снова оказалась рядом со мной.

– Ямасита-кун, – сказала она и снова обозначила поклон, – несмотря на некоторые… противоречия между нами, я бы хотела сказать, что лично против тебя ничего не имею.

– Э? Иошико-тян, – я поклонился в ответ, – я также не имею ничего против тебя и не затаил обиды.

В этот момент девушки из свиты Иошико окружили ее, что-то щебеча.

– Капитан! – воскликнула одна из них, с пухлыми губками и волосами хвостиком. – Как и ожидалось от Иошико-тайчо! Вы поразили его своей неотразимостью!

– Это невероятно! – поддержала ее другая. – Вы настоящий самурай! Признать свое поражение, хотя вы превосходите его по всем параметрам!

– Вы были так эротичны, я не могу! – вот и третья.

Иошико поморщилась, было видно, что этот цирк на выезде ее немного достает.

– Этот… ботаник, он подловил вас на словах, как крючкотвор какой! Но вы оказались выше него! Признав поражение, вы унизили этого…

– Довольно, девочки, – неожиданно мягко сказала Иошико, подняв руку, – тут я сама налажала. Синдзи-кун оказался прав, и, если бы я думала своей головой, ничего бы этого не случилось. Хотя, признаюсь, мне все еще любопытно, какая у тебя техника… – она взглянула на меня.

Я пожал плечами.

– Может быть, мы с тобой могли бы… встретиться и выяснить это наедине? – спросила она. – Там, где не будет публики? Товарищеский матч, в перчатках и полной амуниции? Приходи к нам в клуб тхэквондо вечером, мне интересно попробовать.

– Будет ли это… удобно, Иошико-тян? – спросил я. Было непонятно, что это – попытка заманить меня на свою территорию и взять реванш? Или вполне понятное человеческое любопытство и начало большой дружбы бывших соперников, как в сопливых мангах про самураев? Кто такая Кин Иошико – коварная стерва, которая не умеет проигрывать и делает вид, что прогнулась, только затем, чтобы ударить в спину, или прямая и открытая поклонница боевых искусств, которая может перешагнуть через свое собственное «я», в поисках истины. Что будет ждать меня вечером в клубе тхэквондо – засада из старшеклассников с бейсбольными битами или уважительная беседа на равных и реальная тренировка людей, которым интересно все в мире боевых единоборств?

– Это будет удобно. Не переживай. – На короткое мгновение суровое и неприступное лицо Иошико украсила улыбка, даже скорее намек на улыбку. Так, уголками губ.

Глядя на эту улыбку, я решился. Мне чертовски неприятно разочаровываться в людях, и изначально я им доверяю. Есть такое выражение – «доверие нужно заслужить». Так вот, у меня по-другому – недоверие нужно заслужить. Изначально я доверяю людям, и только их поступки, доказывающие обратное, могут заставить меня перестать доверять им. Так и тут. Иошико пока не сделала ничего, что бы заставило меня думать, что она все-таки коварная обольстительница, только и желающая ударить в спину. Наоборот – она нашла в себе силы признать, что, неверно сформулировав условия поединка, проиграла. Понятно, что под формулой «тот, кто стоит – тот и победил, а тот, кто лежит – тот проиграл» она имела в виду совершенно другой расклад, чем, когда я держу ее за ноги и не даю подняться. По всем правилам единоборств (кроме разве что вольной борьбы) это не проигрыш. И сил у нее было достаточно. Она могла бы продолжать бой, наплевав на все эти условности. Но она повела себя достойно и даже смогла обуздать рвущуюся изнутри гордыню. Честно, не знаю, смог бы я сам так поступить в этой ситуации. Когда ты на взводе, адреналин и тестостерон так и хлещут ведрами, когда вот она победа, а противник вдруг заявляет, что ты проиграл по очкам. Обидно. Так выключить свою агрессию и гнев могут не все. Это – школа. Умение владеть собой, которое зачастую важнее чем сила или скорость.

– Хорошо, Иошико-тян. Я обязательно приду.

Мы молча шли к моему дому – я и неотступно следующая за мной Ая-чан. В наших с ней отношениях (если можно назвать это отношениями) ничего не изменилось. После боя с Иошико я забрал у нее портфель, поблагодарил за то, что озаботилась его принести, раскланялся со Снежной Королевой, получил в ответ дежурную едва-улыбку и «досвиданиясиндзикун», не нашел взглядом Изуми (тот успел куда-то пропасть) и, убедившись, что никому здесь больше не нужен, потопал домой. Дома меня ждал Поно-кун на перилах, пустой холодильник и холодная плита – Нанасэ-онээсан выпишут только послезавтра, так что и сегодня я буду ночевать один. Поэтому по дороге я решил зайти в магазинчик Тамагавы (Ая-чан предусмотрительно осталась снаружи) и поздороваться с Иноэ-сан, а также приобрести что-нибудь поесть. И хвостик минтая для Поно-куна. Дверь магазинчика встретила меня своим «динь-динь», а Иноэ-сан улыбнулась мне из-за прилавка.

– Смотри, кто пришел! – сказала она, облокотившись на прилавок и улыбнувшись. – Сам великий и могучий Синдзи-кун! Разбиватель сердец юных дев и зрелых дам! Сладкоголосый обольститель! Камико-тян, будь осторожнее, этот хищник в момент тебя соблазнит, использует и бросит, – добавила она, глядя в сторону. Откуда-то из-за дальних полок появилась разноцветная голова смутно знакомой девушки.

– А, и ты здесь, – удивилась Камико. – Иноэ-сан, он что, здесь рядом живет?

– Угу, пятый дом, дробь три. Комнату не помню. Пятнадцать, что ли…

– Двадцать два, – буркнул я. Все-то Иноэ-сан знает. Местный узел распространения информации, а вернее – сплетен. Если кто-то не знает, почему Кента-сан ходил ночью пьяный и горланил песни в одном исподнем, то Иноэ-сан обязательно вас просветит. А ведь это ее родной дедушка! Так что про то, кто тут и от кого и куда и в каком виде – все-то Иноэ-сан расскажет. Не магазинчик, а дом культуры и досуга, а также клуб по интересам. Центр социальной активности, так сказать.

– Да ты не обижайся, – неправильно поняла меня Камико, откинула непослушную прядь разноцветных волос за ухо, и тут я вспомнил, где ее уже видел. Павильончик игровых автоматов пачинко! Ее брат Гендзи дал мне наводку, где искать Нанасэ-онээсан.

– Я не обижаюсь, Камико-сан. Спасибо за то, что помогли мне в поисках.

– Ой, да ладно. Во-первых, я практически твоя ровесница, хоть и учусь на год старше. Так что можешь обращаться ко мне Камико-тян.

– Как скажете, Камико-тян.

– Ой, он такой милый, когда серьезный! – Камико сделала широкие глаза и поднесла ладони к щекам. – Такой кавай!

– А я тебе говорила, – добавила вполне довольная собой Иноэ-сан, – он коварный искуситель! Вот и ты уже поддалась его гнусным похотливым чарам, Камико-тян.

– Нет, ну он такой… ты чего, Синдзи? – И меня ткнули пальцем в щеку.

От неожиданности я попятился. Камико засмеялась, вслед за ней Иноэ-сан. Нет, я точно знаю, что бы на моем месте сейчас сделал Синдзи-кун. Он бы покраснел и убежал. Со скоростью, близкой к скорости света. Так сказать, на субсветовой. Но вот что делать мне, великовозрастному мужику в теле подростка – я не знал. Нет, правда, никто и никогда в жизни раньше не называл меня «кавай» и милым. Пальцем в щеку не тыкал. Я, черт возьми, не милый! Я, черт возьми, опасен и сексуален! Я расставил ноги пошире и упер руки в бока.