– Но для самого Блейка все его поступки имели смысл, – отпила кофе Бри.

– Да. Он подкинул в доме Норткотта волосы Фары, меловую пыль и оплаченный ею чек. По-видимому, Блейк намеревался перевести все стрелки на девушку, сделать ее виновной в убийствах Лафоржа, Норткотта и вашего брата, а потом сымитировать ее суицид.

– Неужели он надеялся, что мы поверим в самоубийство Фары – с ее-то раной на голове, да с теми уликами, что мы нашли его доме?

Эш пожал плечами:

– Блейку к этому моменту уже напрочь изменила логика. Ему и в голову не пришло, что вы можете заподозрить его и проведете в его доме обыск.

– А когда мой брат сможет вернуться в свой дом? – спросила Бри.

– Думаю, что к завтрашнему дню. Мы уже вставили выбитое стекло, – Эш поколебался, но все же сказал: – Мне неприятно сообщать это Адаму… но в его холсте дырка от пули. Жаль… Я немного смыслю в живописи и могу засвидетельствовать: картина стоящая.

– Не ценнее жизни, – возразила Бри. – Я сама скажу брату об этом.

Живопись была для Адама всем и, в частности, действенным способом дать выход своим чувствам. Даже сейчас ему не терпелось вернуться к работе. «Как он воспримет такое известие?»

Бри протянула руку:

– Я распоряжусь передать вам все материалы дела. Надеюсь, нам больше не придется прибегать к вашей помощи какое-то время.

– Возможно… если вы не застрелите еще кого-нибудь, – сарказм в тоне Эша сохранился, но его слова прозвучали серьезно. Он задержал руку Бри в своей руке чуть дольше, чем следовало.

«Все-таки он козел…»

Бри не моргнула и не отвела глаз:

– Ну, разве что плохие парни перестанут совершать преступления.

– Вашими устами…, – фыркнул Эш. – Мне потребуется протокол официального допроса.

– Я обязательно предоставлю его вам, только не сегодня.

– Чем быстрее…

– Не сегодня, – повторила Бри.

Они оба понимали, что расследование подошло к концу. Подозреваемый был мертв. Необходимость выдвигать обвинения отпала. Как, впрочем, и подготовки к суду.

Кивок Эша показался Бри безрадостным, но покорным:

– А ваш помощник? – все еще не оставил надежды он.

– У Тодда Харви сегодня выходной, – Бри велела Тодду побыть дома, сходить куда-нибудь с Кэди и поиграть с собакой.

А для того, чтобы расставить все точки над «i», существует завтра.

В воскресенье затянувшийся период похолодания, наконец, закончился, подарив северу штата Нью-Йорк редкий погожий декабрьский день. Стоя на кухне, Бри радовалась обилию гостей, которых ей удалось собрать на бранч в честь дня рождения Адама. Еще год назад ей не удалось бы зазвать и горстку людей, не то, что полный дом. Отец Мэтта помогал Дане на кухне. А его мать, Анна, попивая коктейль с весенним названием «Мимоза», наблюдала за игрой детей и собак на заднем дворе. На самом деле, играли лишь Голди с Милашкой. Броди сторожил, а Кэди с Тоддом присматривали. Адам и брат Мэтта, Нолан, вели серьезный разговор в углу кухни. В какой-то момент Адам встал, пересек кухню и подложил себе в тарелку еды.

Все столешницы были заставлены уже опустошенными тарелками. Бри покосилась на пшеничную лепешку, но решила нормировать свое потребление мучного. До Рождества оставались еще две недели, а Дана и не помышляла приструнить свое помешательство на выпечке. Милашка, покусившаяся на оставленный без присмотра омлет, была изгнана из дома во двор, а Вейдер был уличен в лизании масла. Кот, конечно, не раскаялся: угрызения совести ему были неведомы. Словом, все шло нормально.

Адам снова встал, чтобы поставить тарелку в мойку.

– Эта дырка в твоем холсте… ее никак нельзя заделать? – спросила его Бри.

Потупив взгляд на «слоновьи ушки», брат выбрал самое большое печенье, откусил кусочек и изрек:

– Я решил оставить дырку и писать вокруг… Попробую себя в жанре исторической живописи.

В кухню влетела Кайла; щеки девочки порозовели. Схватив Адама за руку, она потащила его из дома:

– Пора посмотреть на ваш подарок, дядя Адам.

Все гости подхватили куртки и поспешили за ними на улицу.

Мэтт сжал руки Бри:

– Наши семьи отлично ладят.

Бри положила ему на плечо голову:

– Это замечательно.

Люк вывел из конюшни стандартбреда.

– У него еще нет имени, – сообщила Кайла Адаму. – Но у меня целый список идей.

Адам подошел к коню и положил руку на его нос:

– Он великолепен.

Словно в знак согласия, стандартбред покачал головой.

– Хороший конь, – подтвердил Люк. – Чуть попозже поедем кататься.

– Мне уже не терпится, – погладил свой подарок Адам.

– Какой красавец! – всплеснула руками мать Мэтта. – Сынок, а где твой конь?

Ее вопрос сопроводил стук копыта по дереву.

– Я лучше выведу его, пока он не вышиб дверцу, – нырнул в конюшню Мэтт.

Через несколько минут он вернулся оттуда с першероном. Бри обрадовалась, увидев, что конь не хромает. Его нога зажила.

– Он похож на громадное дикое существо. Вылитый Зверь! – восторженно воскликнула Кайла. – Только Мэтт еще не придумал ему клички, – голос девочки задрожал от нетерпения.

– Я хотел назвать его FOMO[1]. Он, действительно, боится пропустить какое-нибудь интересное или важное событие. Хочет быть в центре всего, что происходит, – Мэтт наклонился ближе к Кайле. – Только знаешь что? «Зверь» подходит ему больше.

– Правда? – запрыгала девочка.

– Правда, – Мэтт поднял ее и усадил на огромную спину коня. Тот послушно замер на месте, даже бровью не повел на собаку Тодда, промчавшуюся под его брюхом.

Тодд подозвал Голди и пристегнул к ошейнику поводок:

– Конь воспитанный и выдержанный, но так нельзя, девочка.

Беспечная молодая собака завиляла хвостом.

Кайла наклонилась вперед и обвила руками массивную шею Зверя:

– Он такой хороший и добрый!

– О, Господи! – воскликнул дед Мэтта. – Сколько лет живу, а такого большого коня еще не видывал. Можно нам его погладить?

– Он очень отзывчив на ласки, и ему всегда мало внимания, – Мэтт отошел в сторону, а его родня обступила обоих коней и принялась их гладить и подкармливать сладостями, старясь никого не обделить вниманием.

– Мне по душе, что вы спасли этих коней, – расправила челку стандартбреда Кэди. А потом прикоснулась к отметине на его плече – в том месте, где хомут за много лет стер всю шерсть. – Это так здорово, когда животные, нуждающиеся в помощи, обретают безопасный кров, уход и заботу.

– Дядя Адам, ты должен выбрать своему коню имя, – Кайла протянула руки, и Мэтт снял ее со спины Зверя.

Адам скрестил руки и подпер одной из них подбородок:

– Ты сказала, у тебя полно идей?

– Да! Уйма! – почти взвизгнула девочка. – Целый список!

– И какая кличка его возглавляет? – усмехнулся Адам.

– Булзай! Потому что он коричневый, ласковый и преданный, – пояснила Кайла.

– Мне нравится, – сказал Адам и обратился к коню: – Отныне будешь зваться Булзаем.

– Ура! – обняла Булзая Кайла.

Бри прикоснулась к плечу брата:

– Я думала, что ты дашь ему какое-нибудь вычурное имя.

Адам потряс головой:

– Имя важно для Кайлы. Коню все равно, как его обзовут.

К Бри приблизились Тодд и Кэди.

– Нам пора, – сказал Тодд.

– Уже? – удивилась Бри.

– Мне нужно заменить разбитое стекло в доме пожилой соседки Джулиуса. А Кэди вызвалась мне помочь, – оправдался Тодд.

Кэди поправила свой конский хвост:

– Хочу помахать молотком.

– Спасибо, что пришли, – улыбнулась Бри.

Попрощавшись с другими гостями, Тодд с Кэди, взявшись за руки, покинули двор.

Бри поглядела на выгон, где паслись Ковбой, Тыковка и Бунтарь, перевела взгляд на двух новых питомцев в семье и встретилась глазами с Мэттом. Они строили здесь новую жизнь, и Мэтт уже стал ее частью. Бри и подумать не могла без содрогания о том, что змеиный укус угрожал положить ее счастью конец.