– Но вы еще никого не арестовали? – не удовольствовалась таким ответом женщина.

– Нет.

Только те, кто очень хорошо знал Бри, смог бы заметить на ее лице признаки раздражения. Всем остальным она казалась собранной и невозмутимой, настоящим профессионалом своего дела.

В атаку пошел высокий лысый мужчина:

– Следователь Флинн работает с вами в паре? – рот репортера изогнулся в скабрезной ухмылке.

Об отношениях Бри и Мэтта были известно всем, но некоторые репортеры не оставляли попыток состряпать из этого псевдо-сенсацию. Бри не сочла нужным ни оправдываться, ни что-либо объяснять. Она просто посмотрела нахалу в глаза (тем самым взглядом, который, по мнению Мэтта, красноречиво выражал лишь одно: «не желаю даже слушать эту хрень») и односложно ответила:

– Да.

– А вы не считаете, что ваши личные отношения мешают совместной работе? – судя по тону, лысый репортер думал именно так.

– Нет, – голос Бри не допускал даже поползновений на возражения. – Следующий вопрос?

– Это преступление на сексуальной почве? – выкрикнула еще одна женщина.

– Свидетельств сексуального насилия не обнаружено, – Бри поискала глазами желающих задать очередной вопрос.

Руку снова поднял Ник Уэст:

– Жителям следует беспокоиться?

Бри наклонилась ближе к микрофону:

– На данный момент у нас нет оснований предполагать наличие угрозы для общества. И, тем не менее, я всегда рекомендую людям запирать свои двери и не пренебрегать личной безопасностью.

Бри закончила конференцию. Новостные команды разделились, чтобы завершить репортажи и скормить своей аудитории финальные громкие заявления.

Мэтт и Бри вернулись в ее кабинет.

Почти сразу в него заглянул и Тодд:

– Хуарес сообщил, что Моники нет дома. Ему подождать ее?

– Не надо. Она может быть где угодно. Мы перехватим ее завтра утром в студии. А на сегодня с меня довольно. Я еду домой, – Бри убрала бумаги в ручной чемоданчик. И посмотрела на Мэтта: – Мы можем просмотреть остальные отчеты после ужина.

– С удовольствием, – хмыкнул Мэтт, надевая куртку. – Ты не возражаешь, если я заскочу за Броди?

– Он у нас всегда желанный гость, – сказала Бри, перебирая документы. – Поезжай за Броди. Я тебя встречу на месте.

Мэтт покинул участок, заехал за псом и помчал к ферме. Увидев, что хозяин свернул на подъездную дорогу к дому Бри, Броди радостно завилял хвостом. Бри как раз припарковывала свой внедорожник, когда к ней подрулил Мэтт на «Шевроле-Субурбан». Он сначала вылез из салона сам, а потом помог своему старому четвероногому питомцу спуститься с заднего сиденья. После того как Броди повредил плечо, ветеринар строго-настрого запретил псу запрыгивать и выпрыгивать из высокой машины.

В конюшне мелькали проблески света. В тихом небе лениво кружили снежинки. Бри пошла рядом с Мэттом, а Броди потрусил впереди.

Посередине заднего двора Мэтт остановился и вдохнул всей грудью воздух, пропахший древесным дымом:

– До чего же здесь умиротворяющая атмосфера!

– Да, – взяла друга за руку Бри.

Мэтт сцепил свои пальцы с ее пальцами. Чем больше времени он проводил на ферме Бри, тем меньше ему нравился собственный участок. Когда он его покупал, десять акров земли казались Мэтту тем спокойным и безмятежным пристанищем, в котором он тогда крайне нуждался; ему необходимо было уединение, чтобы смириться со своим ранением и непредвиденным концом карьеры. И если откровенно, первый год Мэтт, действительно, не испытывал потребности в общении. Но теперь, когда в его жизни появилась Бри со своей семьей, голый участок давил на него своей пустотой.

Мэтт привлек к себе Бри, поцеловал, и лишь после этого они, держась за руки, вошли в конюшню.

Стандартбред был привязан в стойле. Дети почистили его, расчесали гриву, и теперь конь выглядел гораздо более ухоженным, чем был, когда они привезли его с торговой площадки домой.

Першерон вытянул голову над низкой дверцей, заржал и поводил носом. Мэтт подошел ближе и погладил его по лбу. Оглядывая коня, он увидел бинт, обвитый вокруг задней ноги гиганта. Но того повязка, судя по всему, не смущала. Конь выглядел счастливым и довольным.

На тюке соломы в проходе сидела Дана – с руками, засунутыми в карманы.

– Я припасла для вас несколько куриных пиккат.

Мэтт погладил живот. Он уже однажды пробовал Данину пиккату.

– А лингуини ты приготовила?

– Конечно, как полагается, из натуральных ингредиентов. Ты же знаешь, я не признаю полуфабрикаты, – скривилась Дана так, словно допускать обратное было для нее оскорблением. – Ладно, пока вы будете осматривать коней, пойду, разогрею остатки, – Дана поднялась с тюка и стряхнула с джинсов солому. – В доме от меня пользы больше, чем в конюшне. Здесь моя функция сводилась, в основном, к поддержке и присмотру. Только какой толк от такой присматривающей, которая знает меньше тех, за кем приглядывает.

– Так часто бывает, – рассмеялся Мэтт.

– И то правда, – вышла из конюшни Дана. Она была и няней, и телохранительницей. Всякий раз, когда Бри вела крупное дело, Дана становилась для детей заботливой «наседкой».

Чистивший переднюю ногу коня Люк вскинул глаза:

– Здесь слишком холодно, чтобы их мыть; мы просто пытаемся счистить засохшую грязь.

Кайла перестала выводить круги резиновой скребницей на плече стандартбреда:

– Он должен быть красивым при встрече с дядей Адамом.

– А дядя Адам обрадовался известию о коне? – спросила Бри.

– Он не звонил, – в голосе девочки просквозило разочарование.

Бри на секунду застыла. Мэтт ощутил, как напряглась ее фигура. Встретившись с ним глазами, Бри покачала головой:

– Попробую еще раз ему позвонить.

– Да я уверен, что все в порядке, – встал Люк. – Ты же знаешь, каким он становится, когда пишет.

– Знаю, – улыбнулась Бри и выскользнула из конюшни. Погладив в последний раз нос першерона, Мэтт тоже вышел на улицу. Бри, уже в десяти футах от него, прижимала к уху мобильник.

– Адам, ты дома? – выдержав паузу, она добавила: – Позвони мне, пожалуйста.

Опустив телефон, Бри набрала большими пальцами текст смс-ки:

– Что-то я разволновалась. В последнее время Адам старается мне перезванивать, по возможности, быстро. Если он погрузился с головой в свою живопись, пускай хотя бы пришлет мне коротенькое сообщение об этом.

– Он мог забыть зарядить телефон, – сказал с порога Люк.

– Да, мог, – кивнула Бри, но по выражению ее лица Мэтт понял: такое объяснение ее не удовлетворило.

– Давай поедим. Если Адам не перезвонит к тому моменту, как мы закончим, тогда съездим к нему сами, – предложил Мэтт.

Кинув взгляд на экран мобильника, Бри нахмурилась еще больше:

– Не нравится мне все это. Это не похоже на Адама.

Она пережила гораздо более страшную трагедию, чем большинство людей могли себе вообразить, но Мэтт понимал: у любого человека существует предел.

Час спустя Бри припарковалась у дома Адама – переделанного под жилье амбара в центре просторного луга. «Только бы брат оказался на месте», – скрестив пальцы, мысленно взмолилась она.

– Его грузовик здесь, – указал Мэтт на древний «Бронко», державшийся на кузовной шпаклевке и молитве владельца – еще одна вещь, которую Адам, мог, при желании, легко заменить.

Брат Бри был очень успешным. Он годами помогал их сестре и детям, даже учредил целевые фонды для ребят. Теперь Бри не нужно было беспокоиться о плате за их обучение.

Адам мог бы жить в гораздо более красивом и роскошном доме, но он предпочел это жилище. Оно отвечало всем его потребностям, самыми важными из которых были наличие света и возможность уединения. Картины брата на протяжении многих лет гремели на художественной сцене. Но его последняя работа… Бри затруднялась описать весь сонм сложных, неприкрытых и необузданных эмоций, запечатленных им на холсте – проблески надежды в хаосе жестокости и отчаяния.