– Мое подразделение берет на себя самые интересные дела. Можно сказать, что мы эдакая секретная детективная служба полиции. Правда, секретного в ней ничего нет, но мне нравится атмосфера таинственности.

Он допил кофе, и Рози предложила ему наведаться к Хозяину. Короткий коридор заканчивался двустворчатыми дверьми, за которыми им открылось все великолепие Мраморного зала. Стронг разглядывал лепнину на потолке и колонны в стиле неоклассицизма, вертя головой во все стороны, как будто не мог поверить, что видит своими глазами такое великолепие. Рози, уже привыкшая к роскошным интерьерам, продолжала разговор.

– Вы всю команду взяли с собой? – спросила Рози, вспомнив язвительное замечание сэра Саймона о Бальном зале.

– Нет, – ответил Стронг, отводя взгляд от бесценной скульптуры, и зашагал быстрее, чтобы нагнать помощницу личного секретаря. – Честно говоря, сейчас я не вижу смысла вызывать подкрепление, пока что я прихватил с собой одного сержанта. Думаю, нам хватит парочки наводящих вопросов. Ничего такого, что могло бы его отпугнуть. Нельзя, чтобы сэр Майк Грин подумал, что мы суем нос в его дела.

Рози усмехнулась.

– Это точно.

Стронг покосился на нее. Пронзительный взгляд его карих глаз резко контрастировал с мягкими румяными щеками.

– Стоит ли мне предположить, что это вы рассказали Ее Величеству о записках?

– Без комментариев, – ответила Рози. – И кстати, он просто “Майк Грин”, а не “сэр Майк Грин”.

– Ха! Уверен, что второй вариант бы ему польстил.

– Рыцарское звание не присваивается автоматически, к тому же Майк работает совсем недавно. Однажды он его получит.

– Расскажете мне как‑нибудь поподробнее обо всех этих тонкостях?

– Я в них не очень хорошо разбираюсь, лучше спросить у лорда-камергера.

– А к нему как обращаться?

– Лорд Пил.

Стронг тихонько хрюкнул от смеха, что было, конечно, не очень вежливо.

Рози не сбавляла темпа, ведя инспектора по красной ковровой дорожке, мимо позолоченных дверей из красного дерева и портретов предков королевы в натуральную величину. Наконец они дошли до конца коридора, где позолота резко заканчивалась, а ковровая дорожка сменяла алый цвет на более практичный коричневый.

Рози повернула налево, и Дэвиду пришлось немного пробежаться, чтобы не отстать.

– Мне стыдно за такой вопрос, но долго ли еще идти?

– Мы почти пришли. Это Южное крыло.

– И часто вам приходится совершать такие походы?

– Иногда по нескольку раз за день. Личные покои королевы находятся в том же крыле, что и мой кабинет, так что с этим попроще.

Стронг бросил взгляд на каблуки.

– Как вы это делаете?

– Дело привычки, – с улыбкой ответила Рози. – Вот мы и пришли. Позвольте вас представить руководителю хозяйственной службы. Надеюсь, он нас ожидает.

Майк Грин встретил их с такой кислой миной, что сразу стало ясно – он их действительно ждал.

День выдался насыщенный, и королева с удовольствием пропустила перед ужином бокальчик джина с дюбонне[34]. Этим вечером ее сопровождала леди Кэролайн Кадуолладер, одна из ее фрейлин. Они смотрели по телевизору новости почти без звука, и королева задумалась о том, справится ли Майк Грин с приездом старшего инспектора.

Как только эта мысль пришла ей в голову, на экране появился фасад Букингемского дворца и кадр павильона, где находился бассейн, снятый с высоты птичьего полета.

– Боже, смотрите! – воскликнула леди Кэролайн. – Это же мы! Просто кошмар, да? Хотите, я сделаю погромче? Кстати, в кулуарах ходят слухи, что к нам приехал полицейский. Это правда?

Королева только кивнула в ответ и бросила взгляд на бесполезный пульт, лежавший возле фрейлины.

– Он же не думает, что у нас тут происходят какие‑то грязные делишки?

– Насколько я знаю, нет.

– А я вот не удивлюсь, если он что‑нибудь эдакое раскопает, – простодушно заметила леди Кэролайн. – Миссис Харрис, говорят, была той еще занозой. Когда ее с пенсии вернули, такой сыр-бор поднялся! Только и разговоров, что о ней.

– Мне об этом не докладывали, – угрюмо сказала королева.

– Конечно, мадам! Я понимаю, у вас и без того много забот. Уверена, что Майк Грин делал все, чтобы разобраться с ситуацией. Он…

Речь фрейлины прервал стук в дверь, и на пороге появился герцог Эдинбургский.

– Что за дурдом у нас творится? Ты слышала, что по телевизору говорят?

– Нет, – ответила с легким вздохом королева. – Кэролайн как раз собиралась мне об этом рассказать.

– Они придумали какую‑то байку о том, что Евгения и Беатрис оставили в бассейне бокалы с шампанским. Якобы женщина поскользнулась и упала на разбитую бутылку “Дом Периньон”!

– Фантазеры! – воскликнула леди Кэролайн. – Меня поражают люди с таким бурным воображением.

– А меня раздражают!

– Получается, полиция за этим и приехала? – спросила она. – Изучать разбитое стекло?

– Они с этой техникой безопасности уже совсем с ума посходили, – проворчал герцог.

– Нет, – ответила королева фрейлине. Она рассказала о записках и отметила, что руководителю хозяйственной службы пока не удалось разобраться в этом деле.

Филип презрительно фыркнул.

– Майк Грин в очередной раз вышел на новый уровень некомпетентности. Он же абсолютно бестолковый: работает всего ничего, а уже сколько напортачил!

– Неужели все так плохо? – спросила леди Кэролайн. – В этой истории с записками.

Королева задумалась об аспектах этого дела, которые больше всего ее беспокоили.

– Одна сотрудница нашла на сиденье своего велосипеда записку отвратительного содержания, а миссис Харрис столкнулась с тем, что кто‑то изрезал ее одежду.

Филип поморщился.

– Ну, девочки, если дело только в велосипедах и шмотках, тогда я пошел. И да, надо будет сказать Тристраму из Би-би-си, что мы тут не сидим целыми днями в пижамах у бассейна, попивая “Дом Периньон”!

Снова оставшись наедине с королевой, леди Кэролайн попросила рассказать подробнее о случае с запиской.

– Несчастная девушка, Мэри ван Ренен – кажется, так ее звали, – была в жутком смятении! – объяснила королева. – Я рассказала об этом Майку, но он заверил меня, что они с Мэри обсудили эту ситуацию. Якобы отвергнутый ухажер решил ей нервы потрепать. Майк считает, что это ерунда.

– Какой ужас!

– Вот-вот. Бедняжка, он ведь ее преследовал, поджидал у дома. Разве же это ерунда?

– Нет, конечно! А вы обсуждали эту ситуацию с герцогиней Корнуольской?

Камилла не знала, но новость о преследованиях сотрудницы дворца совершенно точно встревожила бы ее не меньше, чем саму королеву. Она работала с благотворительными организациями, которые помогали женщинам в подобных ситуациях, и рассказывала Ее Величеству о масштабах и опасностях домашнего насилия. К таким вещам Камилла относилась очень серьезно. Считается ли домашним насилием случай, когда жертва не знает нападавшего? Королева была не уверена, но это и не важно. Майк Грин в любом случае должен был разобраться и принять соответствующие меры.

Она тяжело вздохнула. Его предшественник точно знал бы, что делать. Вкупе с эмпатией и чувством такта, он обладал непререкаемым авторитетом и твердым внутренним стержнем. Именно поэтому ее семья часто назначала на такие должности старших офицеров. Как правило, они сочетают в себе честь с мягкой, но уверенной силой – именно такими должны быть придворные королевы. Филип был прав. Он никогда не стал бы отдавать должное офицеру ВВС – даже бывшему пилоту истребителя, коим был Майк Грин, – потому что считал, что ни одна служба не дотягивает до флота, и в данном случае королева была склонна согласиться с мужем.

На следующее утро, сидя за рабочим столом, Ее Величество получила подтверждение своим представлениям о том, какими компетенциями должны обладать старшие офицеры, которые, к счастью, оправдывали возложенные на них ожидания. Вместе с коробками королева получила письмо от Второго морского лорда из Портсмута. Еще будучи в Балморале, она спрашивала его о написанной маслом картине, на которой изображена “Британия”, – “убогая картинка”, как обычно называл ее Филип. Герцог Эдинбургский никак не мог понять, что она в ней нашла.