– Никогда не будьте в чем‑то твердо уверены. Сомнения помогают держать ухо востро.

– Поняла, мэм.

– Не могли бы вы узнать, случались ли с миссис Харрис какие‑то неприятности в последнее время?

Королева все еще пронзала ее взглядом. Рози чувствовала ее беспокойство. На раздумья всего доля секунды: сдержать ли обещание, данное летом сэру Саймону, или рассказать все, что ей известно? Она решила оставить некоторые мысли при себе. Речь шла о Синтии Харрис, так что всем заинтересованным лицам будет лучше, если все останется как есть.

– Кажется, я кое‑что уже знаю, мэм. Неприятности действительно были.

– Неужели?

– Ей приходил целый ворох писем с оскорблениями, – вздохнув, объяснила Рози. – У нее было много недоброжелателей и, честно говоря, не без причины. Хотя я точно не знаю, что они чувствовали по отношению к ней.

– В чем же причина?

Рози подытожила все, что услышала от Лулу Арантес и сэра Саймона, и рассказала королеве историю об отставке и неожиданном возвращении.

– Очень многим это не понравилось и… – Рози сделала паузу.

– И что?

Беспощадный взгляд голубых глаз.

– Видите ли, мэм, как я понимаю, некоторые считали, что миссис Харрис неоправданно… Что она была довольно близка к вам, мэм, поскольку приводила в порядок покои для гостей, к которым вы так трепетно относитесь.

Рози задумалась, не слишком ли она прямолинейна, но на поиски более витиеватого способа рассказать правду времени не было. Сэр Саймон нашел бы способ, будь он здесь, а не дома с женой и крепким бренди.

Даже если королеву уязвили ее слова, она не подала виду.

– Спасибо, Рози. – Она сомкнула губы. – Почему мне раньше об этом не говорили?

– О чем, мэм? – спросила Рози, стараясь выиграть немного времени.

– О неприятностях, с которыми столкнулась миссис Харрис. Об отношении к ней, оскорбительных записках. Я ведь могла что‑то предпринять.

– Я… Я не знаю. Сэр Саймон считал… Вернее, руководитель хозяйственной службы… – Рози изо всех сил пыталась подобрать конец фразы, чтобы он не звучал так, будто придворные совершили ужасную ошибку. Хотя, по ее мнению, именно так и было.

Королева кивнула, махнув рукой.

– Не сомневайтесь, они знают, что делают, – сказала она холодно.

– Да, мэм.

– Они не возражали против разговоров о том, что миссис Харрис могла оказывать на меня влияние.

Рози потрясла безапелляционность заявления Ее Величества, но возразить было нечего.

– Их это не устраивало. Но, прежде чем снова предложить ей уйти на пенсию, нужно было закончить кадровые процессы. Анонимные записки осложняли дело.

Королева на мгновение задумалась, глядя из окна кабинета на улицу Конститьюшн-хилл[33]. Она обернулась, и ее голос приобрел стальные нотки.

– Есть ли еще сведения, от которых меня тщательно оберегают?

“Вагон и маленькая тележка! – подумала Рози. – Но ничего такого, о чем стоило бы сообщить сейчас”.

– Насколько я знаю, нет, мэм. Если мне что‑то придет на ум, я вам обязательно сообщу.

– Большое спасибо, можете идти.

Оставшись одна, королева вновь обратила взор на открывающийся из окна вид. Октябрьский день выдался сухим и прохладным, над деревьями раскинулось бледно-голубое небо. Для Лондона воздух был чистым и прозрачным, но после Шотландского высокогорья королеве отчетливо виделась дымка примесей, из‑за которой все вокруг казалось сероватым. Ее Величество подозревала, что по возвращению столкнется с неприятностями. Но что бы такое?

Это правда, они с Синтией Харрис были в некотором роде близки. Если хочешь, чтобы дом работал как часы, стоит положиться на знатоков своего дела, которые соблюдают твои стандарты. Любая комната, которую готовила миссис Харрис, выглядела безупречно. Ни грязного пятнышка, ни пылинки. Потрепанные ткани заменялись как по волшебству, просьбы положить специальный набор книг или оставить цветы всегда выполнялись, учитывались даже аллергические реакции тех, кто сопровождал гостей. Не так давно, во время визита президента Мексики, произошел ужасный случай, когда спальню “Орлеан” в Бельгийском люксе заставили лилиями Касабланка, от чего у руководителя делегации моментально потекло из носа. Такого никогда бы не случилось, если бы за подготовку покоев отвечала миссис Харрис. Должно быть, это произошло в ее отсутствие. Хм…

Миссис Харрис была дружелюбной, но не прямолинейной, практичной, неутомимой, и королеве никогда не приходилось сомневаться в ее преданности. В Балморале она всегда хваталась за сачок и прыгала наравне с самыми молодыми горничными, стараясь поймать надоедливых летучих мышей. Иногда миссис Харрис обменивалась шутками с королевой. Она была внимательна к деталям – это было понятно из того, как она следила за комнатами, которые были в ее зоне ответственности. Но они были не так близки, как предполагала Рози.

Королева вздохнула. После шестидесяти трех лет пребывания на троне на нее было гораздо сложнее произвести впечатление, чем думали некоторые обитатели дворца. Она замечала подхалимство миссис Харрис, ее порой чересчур суровое обращение с недавно нанятыми горничными, которое тут же сменялось благосклонностью, когда на горизонте появлялась высокопоставленная особа. Королеву удивляло, что эта женщина продолжает работать после достижения пенсионного возраста, поэтому в прошлом году она обратилась за разъяснениями к руководителю хозяйственной службы, но он ответил, что “это ее решение” и “все под контролем”. Майк Грин всегда так говорил. Но разве же это контроль? Знал ли он, что миссис Харрис нажила себе врагов? Мог ли он что‑то с этим сделать?

Королева сняла очки и принялась крутить в руках перьевую ручку. На нее нахлынула смесь чувства вины и разочарования. Если кого‑то не устраивала Синтия Харрис, он должен был сообщить об этом. С неудачным выбором цветов для Бельгийских покоев можно было смириться, если бы остальные сотрудники хозяйственной службы почувствовали себя лучше. Неужели домоправительница не упомянула об этом в своих записках? Королеве было жаль, что все думают, будто нужно всегда потакать чужим прихотям. Ведь желание, чтобы сотрудники ладили друг с другом, не просто блажь. Это же очень важно, правда?

В любом случае, сочетание надежности и таланта в одном лице – большая редкость, и королева будет скучать по миссис Харрис. Несчастная женщина страдала от злобных анонимок, а теперь она мертва.

Но было и кое‑что еще.

Королева крепко задумалась, вглядываясь в даль. Рози дала понять, что ей нужно в чем‑то разобраться. В чем же именно?

“Целый ворох писем с оскорблениями”. Миссис Харрис была не единственной жертвой!

Королева быстро протянула руку к телефону на столе и попросила соединить ее с руководителем хозяйственной службы.

– Доброе утро. Зайдите как можно скорее в мой кабинет, мне нужно с вами поговорить. Если вас не затруднит.

– Что?!

Вернувшийся к работе и, похоже, полностью оправившийся от шока сэр Саймон был в ярости.

Рози была непреклонна.

– Я рассказала королеве о записках. Пришлось.

– Да что вы говорите! И почему же?

– Мне задали вопрос.

– Она так и спросила? Не получала ли миссис Харрис каких‑нибудь писем? Не было ли испорченных вещей?

– Нет, она спросила, были ли у миссис Харрис неприятности, о которых мне известно. Какие вещи вы имеете в виду?

– Неважно. Это же непубличная информация! Боже, Рози! Майк ведь и сам сказал мне о записках по секрету! Как мне теперь вам доверять?

Они были в его кабинете. Сжав кулаки, он стоял возле резного мраморного камина, а она – напротив него. Такие разговоры сидя не ведут. Честно говоря, это было чертовски похоже на взбучку, только в фирменном стиле сэра Саймона.

– Вы можете доверять мне, как и раньше.

– Да неужели?!

– Я не могу лгать королеве! – воскликнула Рози, повысив голос настолько же, насколько сэр Саймон.