Привычная тишина, когда все ещё спят или только просыпаются и пока не вышли из комнат, а прислуга ведёт себя тише воды, ниже травы. Привычная зимняя темнота и завывание ветра за заснеженными окнами. Как всегда подъём по команде ягуара, ‒ на этот раз без посторонних в постели ‒ водные процедуры, обыденный утренний обход усадьбы, составление на день планов тренировки волаков и периодически напоминающее о себе чувство дежавю. Потому что всё, чем иногда отличались эти моменты, это погодой за окном, и то сменяя морозы на метель и обратно.

И вот, когда ощущение повторяющейся изо дня в день обыденности незаметно испарилось, и Конрад влился в свои типичные утренние обязанности, обход усадьбы вероломно прервал Грегер, выскочив из-за угла коридора.

‒ Конрад, Зара пропала!

Вождь остановился и вперил в него недоумённый взгляд.

‒ Куда пропала?

‒ Откуда я знаю! ‒ отдуваясь, выпалил Грегер. ‒ Я зашёл к ней, а в спальне её нет. Постель заправлена и давно холодная. Зара как будто бы и не ложилась спать этой ночью.

В непонимании Конрад осмотрел красного лицом переполошённого волака и сказал:

‒ Может, она давно встала и ушла в столовую или ещё куда-нибудь. Что ты так переживаешь?

Грегер нервозно рыкнул, замотав головой.

‒ Нет, Конрад! Кор уже обыскал усадьбу и всё прибежище ‒ Зары нигде нет. Ни в одном доме, нигде на пару квадратных километров в округе.

– Кто сегодня был в дозоре?

– Я был, но Зара могла уйти ещё до моего заступления. Конрад, это серьёзно, мы должны найти её, и как можно скорее!

Видя, как Грегер начинает горячиться и повышать голос, волак вдруг заразился нехорошим предчувствием. А ведь утренняя обыденность была такой правдоподобной.

‒ Ты знаешь, куда она могла пойти? Ей что-то угрожает?

Грегер шумно выдохнул и объяснил:

‒ Я боюсь, может случиться что-то страшное. С ребёнком или с ними обоими. Зара потеряла всю семейную стаю и фактически осталась одна. Я надеялся, она понимает, что мы никогда её не бросим, и не станет делать глупостей. Но у нашего народа бывает так, что женщины, лишившиеся всех партнёров, бросают своих младенцев умирать после родов. Если не заканчивают жизнь самоубийством ещё беременными.

‒ Что? ‒ похолодел Конрад, чувствуя, как по всему телу бегут мурашки.

‒ Это всё звериный ген. Некоторые животные, чувствуя, что не смогут выкормить потомство, убивают его или бросают на голодную смерть. К сожалению… среди наших женщин такое бывает.

В гудящей голове стремительно пролетели детали вчерашнего разговора с Зарой:

«Он один остался у тебя и не имел никакого права тебя бросать…»

«Ты же не бросишь?..»

Его неловкое молчание, её подавленное осознание одиночества…

Её раздражение, когда в животе толкался младенец…

«Ну а как же ребёнок, Зара? Как ты будешь его растить, не имея ни одного из четверых его отцов?..»

«Я не хочу сейчас это обсуждать… Я сама разберусь, Конрад, давай не будем об этом…»

Его жестокие мысли о том, что этот не рождённый ребёнок никому не нужен, включая собственную мать. Как же близко оказался к истине. И каким же был идиотом, не оказав Заре так необходимую ей поддержку. А ведь и она, и этот ребёнок нужны всему вымирающему народу. Просто жизненно необходимы!

‒ Поднимай волаков, а я всех наших, ‒ кратко сказал Конрад.

Грегер молча развернулся и кинулся за подмогой, на бегу обратившись в коршуна.

Сотканные из тьмы дымчатые гады помчались будить Армана, Кэролин, Нейтана и Фелис, а Конрад ‒ Римариуса, Ингрид и Мортена. Спальня брата была ближе всех, и он усиленно заколотил по запертой двери.

Очень скоро она отворилась, явив уже бодрого, хоть и раздетого по пояс Мортена.

‒ Ты чего долбишься…

‒ Быстро зови Хио. Зара пропала, её нет в радиусе пары километров. Все тениумы идут на поиски, ‒ перебил Конрад и собрался бежать дальше. ‒ Я пока к Ингрид, а ты не тормози. Живее!

‒ Не утруждайся, она тебя слышала, ‒ бросил ему вслед Мортен, а волак, оглянувшись, увидел, как из-за его плеча, запахиваясь в халат, выглядывает недоумённая девушка.

‒ Шевелитесь! ‒ рявкнул тёмный и помчался будить светлого мага.

«Гнилые потроха разложившегося злейдера! Зара, как же так?! Почему?! Ну неужели вчера я настолько показался равнодушным к твоей беде, что ты решилась…»

На что ‒ не хотелось даже представлять. Но воображение уже подкидывало образы окровавленного свёртка, несчастного младенца, синеющего от холода в снегу, мёртвое тело его матери где-нибудь у подножия крутого утёса…

Всё-таки он проявил непростительную халатность. Как ни иронично ‒ именно это сказал Грегер перед тем, как снял с себя обязанности вожака. Так сразу и не скажешь, похожа ли была его ситуация на нынешнюю.

И о чём он думает! Разумеется, да. Если бы Грегер был более внимательным к Ингрид, для которой всегда был вместо отца, он бы узнал, что рядом с ней находится обезумевший эльф, и смог бы уберечь её от опасности. Только волей случая или просто чуда волаки успели спасти его истекающую кровью подопечную. Им до сих пор страшно думать, что было бы, приди они хоть на четверть часа позже.

И вот теперь Зара. Ведь она излила Конраду душу, ждала от него поддержки, безмолвно умоляла утешить, хотя бы посочувствовать ей, дать какую-то надежду. Она всегда поддерживала меня в трудные моменты, а что же сделал он? Сухое «ты знаешь, что можешь на меня положиться». Совет найти помощников для ребёнка среди слуг. Гениальный предводитель. Заботливый, как предупреждающая табличка перед непроходимой зыбкой топью.

Ещё одно воспоминание покрыло душу инеем.

«Вот и чую, ещё одна душа на пороге, – сказала вчера безумная ведьма. – Бедой избавления станет искать. Ох бедой…»

Вот что за избавление от своей беды выбрала Зара. Целых два волака. Молодая женщина, которой ещё жить, любить и множиться. Младенец, которому ещё жить, жить и жить. Холодея изнутри, вождь племени понимал, что не простит себе, если не сбережёт их. Если уже не случилась беда.

«А может, боишься расплаты за нарушение клятвы заботиться о своём народе?» ‒ ковырнула зловредная мысль.

‒ Это тут ни при чём! ‒ вслух прошипел Конрад.‒ Ни при чём!

И застучал кулаком по двери Римариуса так, будто хотел выбить её из проёма.

Весь день они искали Зару. Целая армия тениумов и полчище дымчатых тварей шныряли по округе, её окрестностям, чуть ли не всему Кайергарду, но нигде, совершенно нигде не было ни девушки, ни младенца. Пара духов пса и волка подчинённых взяли её след по запаху, шли по нему какое-то время, но вскоре сбились в нарастающей метели и лишь жалобно заскулили, поджав хвосты. Тьма Кэролин уловила ментальный отпечаток и провела дальше, в сторону скалистой местности Чёрной тропы, где водятся стаи злейдеров. На этом никто больше не смог напасть на след.

Но ведь Зару не могли сожрать монстры! Каждое исчадие бездны Конрад клеймил и отпустил с миром, наказав не трогать больше ни одного человека, как бы ни был беспощаден их голод. Все эти твари не брезгуют каннибализмом и в отсутствии других вариантов вполне могут жрать друг друга, на что тёмный волак дал им добро. Заботиться об их популяции всё равно никто не будет.

На этот отчаянный довод Арман мрачно покачал головой и сказал:

‒ Влияние тёмного на тварей бездны не бесконечно. Пару дней, неделя от силы, и они снова живут по своей воле.

Что очень скоро подтвердилось, когда с наступлением темноты на Мортена, как ни в чём не бывало, напали дикие злейдеры, которые должны ему подчиняться. Благодаря Хио он спасся, быстро отыскал брата, и они немедленно вернулись домой, пока твари не сожрали всю розыскную группу.

Бесконечные часы поисков ни к чему не привели. Тениумы подчинённых и дымчатые твари были разосланы искать по всему северу, а люди, уставшие, голодные и продрогшие до мозга костей, больше ничего не могли поделать.

Конрад сидел в холле, в кресле против камина, и не сводил глаз с пляшущего костра. Грегер, Ингрид и Мортен тоже были здесь, все остальные оставили предводителя в окружении самых близких и разошлись. Но их взгляды, угрюмое молчание и каждое движение красноречиво говорили, что каждый уже понял, что случилось непоправимое. Конрад же не хотел в это верить. Но продолжал тонуть и захлёбываться в ядовитом горе и чувстве вины.