‒ Она бы всё равно обо всём узнала. И судя по тому, что я слышал, детство её давно закончилось. Связь с «добрым другом», что более чем вдвое её старше, это только подтверждает. Рахион, она хотя бы совершеннолетняя?

Шаман моментально попунцовел и воскликнул:

‒ Для этой дурёхи даже такие связи ‒ невинная игра! Ей едва исполнилось восемнадцать, и она сразу решила, что уже взрослая! Я давно смирился и с вашей необычной природой, и с тем, что повязан с вами, и пути назад нет. Теперь мириться придётся и ей. Может, наконец, повзрослеет! И вообще, я сюда не обсуждать это пришёл, Конрад!

Он решительно встал со стула, и волак невольно напрягся. И даже дух ягуара тоже. Шаман продолжал навивать довольно внушительное, почти угрожающее впечатление. Конраду вдруг подумалось, что он совершенно не знает, что представляет из себя этот эльф, и что можно от него ожидать. Всё-таки этот парень не такой уж простак, каким всё это время казался. А иначе стал бы он избранником духов?

‒ Когда твоя тьма насытится? Сколько ещё ей нужно принести жертв, чтобы ты перешёл к следующему этапу? – отрывисто спросил Рахион.

Конрад прислушался к себе. За устроенную неразбериху на кухне незримый сосуд весомо наполнился, но чтобы достичь краёв, тьме не хватало ещё двух ‒ выразимся так ‒ чьих-нибудь хорошенько поломанных рук.

Услышав об этом, шаман задумчиво нахмурился и спустя минуту размышлений заявил:

‒ Ломай мне. Хоть руки, хоть ноги. Прямо сейчас и тихо.

‒ Ты сдурел?! ‒ опешил Конрад.

‒ Лучше отыграйся на мне, но Ингрид и Лаисию больше не трогай. Давай же!

Волак тоже встал.

‒ Да подожди ты! Всё не так просто. Если я тебе сломаю кости, они к утру не срастутся, и как мы объясним это остальным? Никто не должен знать…

‒ И что ты предлагаешь?! ‒ всплеснул руками Рахион. ‒ Какие повреждения твой артефакт может исцелить быстро?

‒ Ушибы после сражений, порезы…

‒ Тогда режь меня!

‒ Чтобы ты мне всю спальню кровью затопил? Резать придётся много и глубоко. Кольцо исцелит раны, но вряд ли восполнит потерянную кровь. А за повреждённые органы я вообще не ручаюсь.

‒ Тогда бей!

‒ Да вот ещё.

‒ Ну а с этим что не так?

‒ За кого ты меня принимаешь? Я не бью безоружных.

‒ Конрад, вот сейчас нам вообще не до гуманности.

Несколько минут они спорили и рассуждали, что можно провернуть такого, что нанесёт Рахиону достаточный для насыщения тьмы вред, но быстро устранится артефактом кобры и не оставит после себя следов. Наконец шаман-врачеватель предложил испытать на нём какую-нибудь болезнь, и они приступили к новому опыту.

Для начала Конрад наслал на него лихорадку, и Рахиона быстро бросило в жар. Вся кожа покраснела, на лице появилась испарина. Ойкнув, он опустился на стул, пощупал свой лоб и сказал:

‒ Терпимо. И недостаточно. Добавь-ка ещё жару.

‒ Может, пока хватит? Ты и так весь горишь.

‒ Не хватит. Добавляй жару, говорю. Ну!

Если бы кто-то случайно проходил мимо этой комнаты, он бы, наверное, подумал, что за дверью устроили парилку.

Тьма радостно откликнулась, мигнула перед глазами, и Рахиону заметно поплохело. Он зажмурился, обхватил пальцами виски, откинулся на спинку стула и тихо выдохнул.

‒ Хватит? ‒ настороженно спросил Конрад. Шаман вымученно покачал головой.

‒ Ничего-ничего. Разок бывало и хуже… Давай ещё немного… И неси кольцо.

Так как это было не просто началом, а всего лишь репетицией, пришлось отмести муки совести и с готовностью швырнуть ещё пару щепоток жара. Рахион покачнулся. Конрад даже испугался, что сейчас эльф потеряет сознание и рухнет со стула. Но обошлось. Мужественно выпрямился, не убирая пальцев от висков, неспешно отдышался, постарался расслабиться и разгладил сморщенное лицо. Плотно сжатые веки поднялись, и стало видно, что белки его глаз налились кровью.

Конрад сразу достал из тумбочки все кольца кобры, выбрал нужное и протянул Рахиону. Он принял его дрожащей рукой, и даже не прикасаясь, волак ощутил исходящий от его кожи жар, как от тлеющего угля.

Шаман героически терпел зверскую лихорадку и не издал ни звука. Кольцо было с горем пополам надето на безымянный палец, и Рахион завалился на спинку стула. Он не подавал виду, но судя по неуклюжим движениям, перед глазами подопытного плыло или темнело, а самого его неслабо ломало и знобило.

‒ Засекай время, ‒ едва слышно шепнул он, вновь сомкнув веки.

‒ Были бы часы… Ты как?

Рахион слабо качнул головой и продолжил молча сидеть с закрытыми глазами.

Хоть у волаков и развито ощущение времени, отсутствие часов периодически доставляет дискомфорт. Надо будет раздобыть при ближайшей вылазке в цивилизацию. Сколько бы волаки ни прятались от инквизиторов и королевской армии, запасы провизии стремительно опустошались, и очень скоро кому-то придётся идти на добычу продовольствия.

В идеале, нужно было засечь и вычислить точное время, за которое артефакт кобры избавит Рахиона от лихорадки, но без часов придётся полагаться на внутренние ощущения. Прошло не больше пяти минут, когда эльф открыл глаза и стал прислушиваться к себе.

‒ В принципе… Ещё пару градусов, и буду здоров.

‒ Это хорошо. Но одной лихорадки недостаточно, ‒ с сожалением поведал Конрад.

‒ Значит, подкинешь мне ещё жменьку симптомов. Галлюцинации, бред, кожные высыпания, воспаление лимфоузлов.

‒ Этого мы на артефакте не испытывали.

‒ Значит, испытаем. Как завершим этот твой второй этап.

Ещё десять минут, и эльф был полностью здоров. Бодро пошагав туда-сюда по комнате, он удовлетворённо кивнул, снял кольцо и кинул владельцу.

‒ Давай-ка по новой. И добавляй всё, что я уже перечислил.

‒ Смотри, сам просил.

Вместе с новой лихорадкой Конрад наградил его алой сыпью и воспалением лимфоузлов. Рахион снова сидел на стуле, завалившись на спинку, держался то за лицо, то за горло и трясся всем телом.

Тьма бурлила внутри и стремительно пополняла сосуд, но краёв пока не достигала, и вот, остановилась на одном уровне. Тогда волак мысленно вздохнул, вошёл в ванную комнату, поднял сидушку отхожего места и вернулся в спальню, оставив дверь открытой.

‒ Только добеги, ладно?

‒ М?..

Рахион мигом утратил умирающий вид, позеленев, схватился за рот и унёсся в ванную. Пару минут Конрад расхаживал взад-вперёд и мучился угрызениями совести, пока бедного эльфа выворачивало наизнанку, а тьма ликовала и набиралась сил.

‒ Жёваный крот, Конрад, за что?! ‒ взревел измученный эльф.

‒ Прости!

Ушла ещё пара минут, пока он приходил в себя и умывался. Затем возник в дверном проёме и вымученно завалился на косяк.

‒ Я надеюсь… больше ниоткуда… ничего не извергнется?

Конрад прислушался к себе. Мучения шамана заполнили оставшуюся пустоту лишь наполовину, значит, несчастному эльфу придётся терпеть ещё.

‒ Мало, Рахион, ‒ мрачно покачал головой. ‒ Надо как минимум столько же.

‒ Столько же… чего? ‒ слабо просипел шаман.

‒ К сожалению, всего.

‒ Чуму давай.

‒ Что?!

‒ Бубонная… чума… Чтоб уж наверняка…

‒ Рахион, я не уверен…

‒ Я уверен! Не спорь!

С последним затухающим словом эльф шатнулся, и ноги его подкосились. Конрад успел поймать его, прежде чем шаман рухнул лицом вниз. Да его словно из камина вытащили! Удивительно, что ещё в сознании.

Выругавшись, волак дотащил эльфа до кровати. Оттягивал этот момент до последнего, но теперь уже не до собственнических чувств. Уложил на спину, вытащил из-под него одеяло, откинул подальше и потрогал подопытного за покрытый сыпью лоб. Как он ещё живой!

Шаман приподнял дрожащие веки и выдавил из себя:

‒ Конрад… чума…

‒ Да ты и так щас у меня тут отъедешь, Рахион! ‒ вспылил волак. Обсыпанное бордовое лицо исказилось злостью.

‒ Чума… мать твою!

‒ Да чтоб тебя!

Сгрёб с тумбочки кольцо, надел на свой средний палец и повернул, создавая беззвучную зону. Ни к чему будоражить всех обитателей подземелья, если вдруг что…