Засмотрелся. Если Ингрид его заметит, острые ощущения будет вкушать уже не она, а ненужный свидетель, и ему даже страшно представлять себе их масштаб. Все эти дни Ингрид делала вид, что Конрада просто не существует, но то и дело метала в него такой взгляд, которым, наверное, пыталась убить. Если бы это было возможно, волак бы уже давно гнил и разлагался.

Конрад с трудом отвернулся от горячей парочки, мотнул головой и проделал высокий и самый длинный прыжок, на какой был способен. Оказался на ветви достаточно отдалённого от места «свидания» дерева, прыгнул на следующее и очень скоро достиг края зачарованной территории.

Проклятье, ну зачем он это увидел! Глумливая тьма просыпалась и бурлила в нём всё сильнее, подкидывала в памяти все замеченные подробности и придумывала новые. И он невольно вспомнил свою единственную ночь с Дионой.

Всё внутри сжалось до боли, а там, где не надо, назойливо напряглось. И как там его нежная девочка? Только бы не решила, что он ей воспользовался и бросил – для неё это было бы слишком большим ударом. Вытерпел бы сейчас любые разборки, лишь бы она вновь оказалась в его руках. Такая чувствительная, робкая и отзывчивая. С пьянящим ароматом шелковистой кожи, где-то сладкой, где-то солоноватой. Трепещущей от его прикосновений. С полчищем мурашек от дорожки его влажных поцелуев…

«Вот же гадство! Да что это со мной такое?!»

«Зря подсмотрел, – мрачно констатировал Ферзь. – Ингрид всё-таки волак».

– Это ещё тут при чём?! – процедил Конрад, спрыгнул с дерева на землю и оказался в просторной роще.

Действие защитных чар Римариуса заканчивалось через десяток метров. В слабом лунном свете волак видел на земле незримую для других округлую черту и вялое колебание воздуха над ней. И буквально за этой чертой расхаживал взад-вперёд маг, опутанный тьмой, как чёрной паутиной.

Словно услышав чужое появление, он резко развернулся, зажёг бледно-серое пламя прямо на ладони и замотал головой. Не видит. Но, похоже, ощущает.

‒ Я чувствую тебя, волак. Выходи! ‒ требовательно воскликнул тёмный.

И всё бы хорошо, только это был не Арман.

Кто, сожри его злейдер, это такой? Долговязый, одетый в длинный плащ с закатанными рукавами, со взъерошенными волосами и серьгой в ухе. Да ему лет шестнадцать, если не меньше! И уже тёмный маг.

‒ И долго ты будешь меня оценивать? Я и так битый час здесь тебя зову. Выходи уже, ‒ недовольно объявил он, скрестил руки на груди и состроил скучающе-требовательное лицо. Серое пламя слезло с его ладони и зависло над головой, а тьма немного расступилась и образовала за его спиной копошащийся полукруг.

Ладно, не убегать же от этого молодняка, в самом деле.

Бесшумно переступил черту, подальше от него, и тёмный сразу обернулся.

‒ Боишься что ли? ‒ хмыкнул он. Даже скрещенных рук не опустил.

‒ Тебя? ‒ парировал Конрад его же тоном. Тёмный малый заломил бровь. ‒ Ты кто такой?

‒ Нейтан. Ты можешь не представляться.

‒ И чего тебе надо?

‒ Это тебе надо, ‒ проворчал, отвернувшись, тёмный, и опять повернулся, только теперь в профиль. ‒ Или что, чёрная магия уже неинтересна?

Странный тип. Каждое слово приходится вытягивать из него щипцами.

‒ Тебя послал Арман? ‒ уточнил волак.

‒ Он просил передать, что мы вернём тебе способность управлять тьмой, если ты признаешь его своим магистром и начнёшь у него учиться.

Здесь пришлось задуматься. Вернуть себе чёрную магию он хотел. Она даёт могущество, по сравнению с которым способности Грегера и других волаков ‒ просто детские шалости. А сделка с великими духами и вовсе избавляет от всех опасных побочных эффектов. Несомненно, тьма ему необходима. Но вот будет ли время учиться, как того требует Арман?

Клятва обязывает посвящать всего себя исполнению предсказания и заботе о волаках. Каждый день приходится усиленно тренироваться, развиваясь физически и практикуя с тениумом новые навыки. Как впихнуть в этот бешеный график ещё и обучение магии?

‒ Сколько времени понадобится для этой учёбы? ‒ прикидывая, спросил Конрад. Нейтан небрежно фыркнул:

‒ Это тебе не магическая академия с установленной программой и чётким расписанием. Можешь учиться хоть всю жизнь по одному разу в неделю. Можешь выкладываться каждый день с утра до ночи и закончишь за несколько месяцев. Когда магистр решит, что ты стал достойным служителем тьмы и не будешь позорить его перед другими тёмными, тогда и закончится твоё обучение.

‒ А то, что от службы тьме меня освободили духи, этот твой магистр знает? ‒ на всякий случай уточнил Конрад. И Нейтан возмущённо вспыхнул:

‒ Это… было нечестно! Тёмные так не поступают!

‒ Если бы им представилась возможность безвозмездно владеть чёрной магией, у Сакрального тотема бы выстроилась очередь.

‒ Неправда! ‒ прорычал юный тёмный и, надувшись, опять отвернулся. Только утаить свою зависть всё равно не сумел. Бедняга.

‒ Почему Арман так хочет, чтобы я учился у него? ‒ примирительно спросил Конрад. ‒ В чём здесь его интерес?

‒ Тёмным не дают жизни. Нас очень мало, ‒ нелюдимо произнёс Нейтан. ‒ И каждый должен хоть раз стать чьим-нибудь магистром, чтобы оставить наследие.

‒ Разве тебя ему не хватает?

‒ Я – это другое. И да ‒ меня не хватает… Так ты согласен на его предложение или нет?

Нейтан сдёрнул с груди руки и развернулся всем корпусом. Сверкающие глаза на хмуром лице сверлили волака ледяным взглядом, серое пламя над головой и рваная стена тёмного марева всколыхнулись, выдавая его волнение и злость.

‒ Согласен. Но осквернять оставшиеся материи души тьмой я не буду.

‒ Тогда будешь хреновым тёмным магом.

‒ Меня устраивает. Что будет дальше?

Парень удовлетворённо разгладил лицо и приободрился.

‒ Инквизиторы частично выжгли твою тьму, но немного в тебе всё-таки осталось, и мы её высвободим. Это будет происходить в три этапа, ‒ слаженно заговорил он, как будто хорошо подготовился. ‒ Первый проведу я ‒ ритуал с использованием крови, нечто вроде того, что проводится при заключении договора с тьмой. Вторым этапом ты должен будешь принести ей жертву. Не важно, что твои духи тебя от этого освободили. Это один из обязательных процессов возвращения чёрной магии после выжигания инквизиторами. На третьем этапе группа тёмных окончательно освободит тьму из материй твоей души. Если ты, конечно, не дашь заднюю с обучением у магистра.

‒ Да не дам, ‒ сухо сказал Конрад, закатив глаза. ‒ Что опять за кровавый ритуал? Можешь приступать хоть прямо сейчас.

‒ Я для этого сюда и пришёл, ‒ закатил глаза теперь Нейтан и, подходя ближе, полез по карманам плаща.

Он выудил складной нож, склянку с эликсиром и ритуальный камень размером с кулак. Конрад ожидал, что следом появится чаша и полумёртвая мышь, но ничего этого не было. Нейтан сжал эликсир и нож в руке, приподнял камень на второй ладони, как подавальщик в трактире поднос, пристально уставился волаку куда-то чуть ниже шеи и выпалил:

‒ Тьма так и бурлит в тебе! Как ты это сделал?!

‒ Не знаю, ‒ удивился тот. ‒ А как это можно сделать?

‒ Мой зов должен был её разбудить и заставить откликнуться, но чтобы она так оживилась!.. Я… не знаю. Надо спросить, ‒ угрюмо насупился Нейтан и принялся за дело. Похоже, пробелы в знаниях неплохо задевают его самооценку.

Зелье в склянке, как узнал Конрад от Армана ‒ это что-то вроде жидкой частицы души самого мага и его тьмы. Тёмные используют его в определённых ритуалах. Во время заключения договора с тёмными силами Конрад задействовал его эликсир, подтверждая, что этот маг ручается за него перед тьмой и берёт под своё учительское крыло. Непонятно, как часть своей души можно материализовать в какую-то жидкость и при этом сохранить её в целостности. Но, судя по всему, в скором времени научиться предстоит и не только этому.

Нейтан опустился на одно колено, положил на землю ритуальный камень и нож, откупорил склянку с эликсиром и вылил его на камень. Струйки мутной жидкости равномерно обволокли шершавую поверхность. Свет серого пламени над нашими головами загорелся ярче.