Но и в новом мире оставались люди, кто, несмотря на любовь к науке, сохранял в своей душе веру. Как, например, Кэя и Доли. В их памяти остались общие представления о божествах, духах, предках, полученные от матери. Время частично стерло воспоминания, но на уровне подсознания Кэя верила в Высшие силы и иногда обращалась к ним за поддержкой. Еще девушка знала, что татуировка на ее плече служила символом этой веры, но в Амазии об этом никто не должен был знать. Возможно, когда-нибудь и она сыграет свою роль в мире.

Вечером в пятницу Михаэль возвращался домой, разминая затекшие мышцы шеи. Он был удовлетворен проделанной работой. Но ему не давало покоя то, что он обнаружил в бумагах бывшего сенатора Стоуна. Похоже, политик успешно воспользовался своей должностью в личных целях.

Уже в домашнем кабинете Коулман вспоминал масштабы цифр, с которыми он столкнулся. Из-за этого ли убрали предшественника? Или причиной стали другие проступки сенатора? Но факт оставался фактом: Стоун перевел часть средств на аффилированную компанию под видом закупок необходимых компонентов для лаборатории у иностранных поставщиков. Схема была тщательно продумана, но Коулман уже сталкивался с похожей историей на предыдущем месте работы. Имеющийся опыт помог ему обратить внимание на ключевые метки.

Поколебавшись, он набрал номер сенатора Боливио:

– Добрый вечер, сенатор, это Коулман. Удобно говорить?

– Добрый, сенатор Коулман. Можете называть меня просто Мануэлем. У меня есть пять минут.

– Хорошо, а вы зовите меня Михаэлем. Я хотел кое-что спросить… Стоун, мой предшественник… были причины его смещения с должности?

– О конкретных причинах мне неизвестно, я только слышал, что методы его работы устарели. Стоун выйдет на пенсию, или он может устроиться на другую работу. А почему вы заинтересовались?

– Да так… в Азии я стал свидетелем похожей ситуации. Но там чиновника сместили из-за преступления. Кража денег.

– И какое было наказание?

– Казнь.

– Справедливо. Думаю, вряд ли Стоун на это бы пошел. В рамках законов нашей страны его ожидало бы тюремное заключение либо изгнание. И даже связи не помогут.

– У него есть поддержка в верхах?

– Да, у Стоуна родственники в Брачном совете. Они же и способствовали тому, чтобы он стал сенатором.

– Интересно… – протянул Михаэль и попрощался с коллегой.

Он уже был уверен в том, что бывший сенатор совершил преступление. И теперь оставалось решить, что делать с полученной информацией.

***

В этот же вечер советник приехал в свой загородный дом. С октября по май он был необитаем, семья политика проживала в городе. По его указанию в особняке круглогодично поддерживался порядок.

В зале был зажжен камин, а на столике рядом с диваном стояли дорогие напитки. Сам советник категорически отказался от вредных привычек, желая продлить бодрость и здоровье. Но его гостья позволяла себе расслабиться, и мужчина не хотел ее этого лишать.

Камилла Гловер вытянула длинные стройные ноги, расположившись на оттоманке. В руке она держала бокал вина, разглядывая сквозь него вспышки пламени в камине. На ее коленях лежала голова советника, а сам он вытянулся вдоль дивана. Пространство наполнял треск поленьев.

– Я скучал, – сказал мужчина.

– Я тоже, Терри.

Рядом с этой женщиной он сбрасывал личность советника и становился Терри, Терренсом Локманом. Это была его единственная слабость, которую он скрывал от всех. Они успешно соблюдали конспирацию при встречах. У каждого из них была мощная мотивация сохранить свои отношения в тайне: высокие должности и семья.

Их история началась, когда Камилла похоронила супруга. После его смерти она перестала быть обязанной кому-либо хранить верность. Мнение сына не сильно волновало женщину, но вот свой пост в Брачном совете она отказывалась терять.

Терренс разделял ее мнение в отношении работы, но, помимо должности, у него еще были жена и двое сыновей. Супруга сильно болела и практически не выходила из дома, поэтому советник не хотел ее расстраивать.

А сыновья… они стали небольшим разочарованием политика: не этого он ожидал от наследников. Они были неплохими специалистами в своем деле и, в принципе, хорошими людьми, но сам Локман был без преувеличения человеком выдающимся. Он надеялся, что его дети будут умнее, предприимчивее, успешнее.

Он утешал себя тем, что они хотя бы здоровы и устроены в жизни. Оба ребенка родились, когда советнику и его супруге было за сорок, – у них долго не получалось завести детей. Сейчас у каждого из них была семья, созданная благодаря вмешательству советника в дела Брачного совета.

– Я слышала, ты назначил молодого Коулмана на должность сенатора. Я доверяю твоим решениям, но все равно это стало неожиданностью для всех. Кто он такой?

– Это сын моих друзей. Они погибли много лет назад, и я пообещал позаботиться о нем.

– Не знала, что ты так сентиментален.

– Я всегда держу свое слово.

– Знаю. Поэтому и ценю тебя.

– Он справится. Кстати, скоро же состоится собрание перед ежегодным выбором пары.

– Знаю, я занимаюсь его подготовкой. Ты придешь?

– Посмотрим. Коулман придет. И я хочу попросить тебя присмотреть за ним.

– Ты уделяешь ему много внимания. Но хорошо, я сделаю то, что ты просишь.

– Я знаю, что могу на тебя положиться, – с этими словами советник привстал и поцеловал Камиллу.

У них впереди был целый вечер. Ровно в полночь они покинули особняк, чтобы разъехаться по своим домам. Советника ждала супруга, а Камиллу – Нуто и Шоу.

Шоу открыл дверь и кинулся снимать пальто с чиновницы.

– Все хорошо, госпожа?

– Да, милый. Как там мой внук?

– Он уже спит.

– Поставь мне ванну. И еще, завтрак будет в обычное время.

***

В субботнее утро Камилла рано открыла глаза. Рой мыслей не давал ей уснуть. «Наверное, из-за возраста», – с горечью подумала женщина. Раньше она всегда хорошо спала.

Но сегодня снился странный сон: маленькая индейская девочка с темными глазами, она то плакала, то протягивала к ней руки. Узнав Найру в детстве, Камилла постаралась отогнать сон и непрошеные воспоминания.

Сегодня предстояло встретиться с детьми невестки. Впрочем, дети также были ее собственными внуками. Но к себе она решила забрать только младшего Нуто. Он был мал и плохо помнил мать. К тому же у Камиллы уже был опыт в воспитании мальчиков, а с девочками она вела себя слишком жестко. Женщина шла по проверенному пути.

До завтрака она успела сделать несколько уходовых процедур для лица и накрасила свое холеное породистое лицо аристократки. В обед должен прийти постоянный парикмахер и сделать легкую укладку.

Шоу тщательно проинструктировали по поводу предстоящего торжественного обеда. Он был запланирован на три часа дня и должен был занять не более девяноста минут. Камилле тяжело давались долгие встречи с семьей.

От организационных мыслей ее оторвал ломающийся мальчишеский голос:

– Камилла, доброе утро!

– Доброе, мой милый. Садись. Будем завтракать. Все, как ты любишь.

– Спасибо. Сегодня придут папа и сестры? – Нуто намазывал дорогое натуральное масло на тост и специально не смотрел на бабушку.

– Да. У нашей Доли день рождения.

Нуто кивнул и больше ничего не сказал, погрузившись в собственный мир. Часто и сама Камилла не понимала, что творится в голове у подростка, но надеялась, что это издержки возраста. О перенесенной внуком психологической травме женщина старалась не думать.

В воскресенье Кэя бежала, Кэя стремилась, Кэя летела в университетскую лабораторию. С самого утра ее распирало изнутри странное, но очень приятное чувство. Пока вся семья спала, девушка успела привести себя в порядок, сделав незамысловатую прическу из волнистых волос. Зеркало в прихожей отразило смугловатое лицо с подкрашенными глазами. Они сияли в предвкушении встречи.