– Вы здесь в первый раз? Меня зовут Цао Баожэй, я работаю в консульстве.

– Михаэль Коулман, дипломат, прибыл из Амазии.

– Слышала о ней, красивая страна, самые лучшие технологии. О ваших разработках в области генетики известно всему миру.

– Верно. Мы работаем над общей проблемой.

– Успешно?

– Время покажет.

– Не хотите выйти? Здесь немного душно.

Они вышли из помещения, взяв по бокалу игристого вина, и медленно прошлись по террасе. Южные растения оплетали мраморные колонны и балюстрады, готовясь расцвести с первыми лучами экваториального солнца. Ночной воздух совсем не освежал и оседал на коже конденсатом.

Баожэй обмахивала лицо веером, над ее верхней губой выступила испарина. А руки в белых перчатках были похожи на двух танцующих змей. Это сравнение слегка позабавило Михаэля.

– А вы скромный, – внезапно сказала женщина и свернула веер.

– Вовсе нет, – парировал Коулман.

– Вы ведь все прекрасно понимаете.

– Понимаю.

– И не делаете?

– Я делаю либо то, что хочу, либо то, что должен.

Красавица приблизилась к Михаэлю и прильнула к его губам. Ее гибкое тело манило, перекрывая путь отступления.

– Ну же, пойдем. Мы можем уйти с этого скучного вечера. Я думала, что ничего интересного уже не будет, но увидела тебя.

Михаэль не был монахом, и поведение Баожэй нашло отклик в его теле, но вместе с тем мужчина ощутил в душе холодное равнодушие. Обычная физическая близость его уже не привлекала.

– Ты прекрасна, но, извини, нам это не нужно.

Женщина отпрянула, продолжая вглядываться в лицо Коулмана. Ее глаза сверкнули недобрым огнем, когда она поняла, что собеседник не шутит. Она схватила бокал и плеснула мужчине в лицо шампанским.

– Ты пожалеешь, – развернулась и быстрым шагом сбежала вниз по каменной лестнице.

Михаэль вытер с лица капли игристого вина и усмехнулся. Он точно ни о чем не жалел.

Сегодня, вспоминая эту историю, он снова улыбнулся. Женщины… Интересные создания. Они начали привыкать к тому, что теперь жизнь человечества текла в их нежных ручках. И некоторым казалось, что никто больше не смеет им перечить.

Но также он знал себя. Ни одна женщина в его жизни не будет иметь над ним власть. Михаэль Коулман был в этом уверен.

***

Судьба молодого политика интересовала не только самого Коулмана. На другом конце мира о нем говорили, переворачивая и изучая, будто он находился под микроскопом. Одним из обсуждающих был советник.

– Я уверен, что Михаэль готов. Он получил прекрасное образование. Мы не жалели средств, чтобы у него всегда было все самое лучшее.

– Этот парень может оказаться не настолько прекрасным и доставить нам хлопот. Ты предвзято к нему относишься.

– Не отрицаю. И ты знаешь причины. Я не могу иначе.

– Я понимаю тебя. В конце концов, все произошло не без моего ведома. Но будь осторожен, как бы не пришлось разочароваться в сделанном.

– Я буду следить за ним. За каждым шагом, пока не удостоверюсь, что он все сделает правильно.

Мужчины поднялись. Друг советника вышел из дома и сел в автомобиль.

– Домой, – приказал он.

За короткие двадцать минут дороги у него есть время обдумать ситуацию. Михаэль Коулман – темная лошадка. Столько лет он прожил в другой стране и сейчас возвращался обратно. Сейчас его перспективы казались ясными и безоблачными. Но никогда не знаешь, когда грянет гром. Нужно быть готовыми ко всему.

Кэя Гловер кубарем скатилась по лестнице и ворвалась на кухню. Она налила себе стакан воды и задумчиво уставилась в окно. Утренний Уиттернем еще спал. Его мягкое дыхание чувствовалось в шелесте деревьев, одиночных криках редких птиц и ворчании автомобилей, везущих хозяев по важным делам. Нежная розовая дымка окутывала деревья и дома. День обещал быть солнечным, а потому хорошим.

Девушка начала неспешно готовить завтрак. По понедельникам ее очередь помогать на кухне. Вечером ужин подавал Джузеппе, пожилой помощник. Обедали члены семьи Гловер традиционно вне дома.

Кэя жарила тонкие блинчики на новой сковородке, прошлогоднем подарке от сестер. Она аккуратно наливала тесто, краем глаза поглядывая на заранее приготовленные начинки: сыр, творог, обжаренные кусочки мяса и птицы, варенье. Строго говоря, в обычные дни было не принято есть молочные продукты из-за их высокой стоимости. Но в день рождения любимой сестры разрешается нарушить правило. Не то чтобы Гловерам не хватало денег, пост отца давал возможность выбирать любую еду. Но в Амазии считалось, что каждый член общества должен был уважительно относиться к разумному потреблению ресурсов страны. Это касалось всех сфер жизни общества.

Случившееся в мире повлияло на привычный рацион человека. Уменьшение численности коров и коз привело к резкому росту цен на молочные продукты. Бабушка рассказывала Кэе, что раньше постоянно пили кофе с обычными сливками. Каждый день и не один раз. И сыр обычный ели. И йогурты. А сейчас все перешли на растительные заменители. Девушке они не нравились, и поэтому она предпочитала обходиться вовсе без них.

И бабушка раньше была другой. Она жила с ними в этом доме, когда мама была еще жива. Кэя усилием воли переключила мысли и сосредоточилась на готовке. Вскоре в доме послышались голоса – семья просыпалась.

– С днем рождения тебя, с днем рождения тебя! – пропела веселая компания, сидя за обеденным столом.

Доли со смущенной улыбкой принимала подарки. Но было заметно, как ей приятно внимание родственников. Юная, красивая, ей исполнилось всего девятнадцать лет. Расцвет молодости и красоты.

– Жаль, с нами нет Нуто и бабушки. Мы же увидимся с ними на выходных? – спросила у отца виновница торжества.

– Конечно, дорогая, – погладил ее по голове Ромул. – Подумать только, тебе уже девятнадцать. Еще немного, и ты станешь совершеннолетней.

– После Кэи, – прокомментировала Кимимела, третья дочь в семье Гловеров.

– Мы сейчас отмечаем день рождения Доли, – пожурила девушку старшая сестра.

– А я что-то не то сказала? Все должно быть по порядку.

Родственники за столом переглянулись. Кими с каждым годом становилась упрямее и жестче, но никто не мог ее в этом упрекнуть. Потеря матери оказала на девушку сильное влияние, ей тогда едва исполнилось восемь лет.

Странное дело, но остальные дети Ромула Гловера легче адаптировались к жизни после трагедии. И Кэя, и Доли, и даже малыш Нуто горько переживали трагедию, но почти не изменились. А Кими страдала. И Кими сердилась. Сильно сердилась на мать, так рано покинувшую ее, и на других родственников.

– Ты права, – рассудительно ответила Доли. – Сначала Кэя, потом я, потом и ты. Ну все, мои хорошие, нам пора на учебу.

Девушки вышли из дома и сели в машину Кэи. Она включила автопилот, и через полчаса автомобиль доставил Кимимелу в школу, и поехал в университет, где обучались старшие сестры Гловер.

Огромное здание науки располагалось на правом берегу Уиттернема. Город выделил для него исторический особняк, стремясь подчеркнуть значимость и ценность образования в Амазии. У любого желающего была возможность учиться по выбранной программе.

В этом году Кэя получала степень бакалавра по генетике. Она не только обучалась по усиленной программе, но и еще проходила стажировку в университетской лаборатории. Естественные науки были страстью девушки, она хотела «починить» новый мир и спасти человечество. И не только ради собственной славы.

– Привет, крошка. Как дела? – в аудитории подсела к Кэе яркая светловолосая девушка. Ее образ был тщательно подобран. Таня Тирофф была очень красива и знала об этом.

Девушки дружили с самого детства. В мире, где девочек не так уж много, вы так или иначе найдете общий язык. Вам нечего делить, ваша судьба точно будет устроена, поэтому дружба складывается сама собой.

– У Доли сегодня день рождения. Мы поздравляли ее.