А затем из бездн темного лабиринта слышатся свирепые крики.

В кромешной тьме отдаются эхом пронзительные завывания, на которые время от времени накладывается глубокий рев. Рог уносит свою приглушенную ноту в невероятные глубины и заставляет вибрировать пространства подземелий. Карканье гоблинов, напоенное неистовой мстительностью, перелетает от пещеры к пещере. Этот гвалт, хотя и отдаленный, заставляет застыть весь отряд тана. При свете фонарей Ялмберик видит, как вытягивается физиономия его бригадира, а Тэккр начинает сыпать проклятиями себе в бороду.

— Они внутри, — лаконично объявляет Скирфир.

— И делают все, что можно, чтобы разбудить дракона, — бушует Тэккр.

— Тем хуже для них, тем лучше для нас, — сплевывает тан. — Убираемся! Литтиллитиг, веди нас!

Весь отряд Диггенлау пускается рысью с грохотом копыт и железа. Маленький бригадир, немного озадаченный тем, что оказался среди хускерлов авангарда, водит своим фонарем вдоль стен и следит за скальными жилами. Метод не лишен риска: вместо того чтобы идти напрямик, колонна блуждает вдоль стен, иногда залетая в тупики и теряясь в галереях, разветвляющихся во все стороны.

— Здесь! Здесь! Вот проход! — вдруг чирикает лет. — Стены, они из граувакки! Вот тут вполне может быть вход в каменоломни.

Его фонарь освещает пасть широкой, низкой пещеры, углубляющейся в чернеющую скалу. Тан бросается к нему, выхватывает фонарь у альва и вздымает его над порогом. Грубый туннель уходит в темноту. Мощеный пол, полого спускающийся книзу, все еще прорезан древними колеями. Нет времени проверять догадку альва или проводить какую-то разведку. Ялмберик видит в ней исключительно галерею, которая должна укрыть его отряд от врага.

— Заходите туда! Вы все! Скачками!

Сам он остается на пороге вместе с Тэккром и четырьмя хускерлами, подгоняя пинками медлительных. Увы, едва последние мулы успевают протиснуться сквозь грубую арку, как спереди раздаются крики ужаса. Над причитаниями альвов взлетают гневные интонации Трудира:

— Проклятье! Она замурована! Она замурована!

Ялмберик выплевывает бранную тираду. Тем не менее он не позволяет своей панике взять над ним верх. Он приказывает Радсвину удерживать вход в туннель любой ценой, а затем рысью мчится по туннелю, расталкивая летов и вьючных животных. Вскоре он упирается в тупик: выход полностью перекрывает старая, довольно качественно сложенная стена из грубого бутового камня. Он поднимает кулак в перчатке и бьет по преграде.

— В ловушке, как крысы! — рычит рядом с ним Трудир.

— Не уверен, — отвечает тан.

Он оглядывается по сторонам, ища взглядом кого-то в толпе, и обращается к обнаруживающемуся неподалеку Скирфиру:

— По-твоему, это та самая стена?

— Вполне возможно, — кивает взрывник.

Литтиллитиг, однако, кажется не настолько уверенным. Своим фонарем он светит на блок с гравировкой, впечатанный посреди перегородки. На нем бок о бок высечены гербы: один изображает два скрещенных топора, другой — три кулака на диагональной полосе.

— Это не герб Веорбурга, — недоуменно замечает он. — Это королевские петроглифы Аурвангара и Эйкиннара.

— И что? — рычит Ялмберик. — Веорбург подвластен обеим коронам. Неудивительно, что ярл-дварг оставил королевские гербы на этой стене, когда запечатывал Вирмдейл.

— Возможно, — признает маленький мастер. — Но если так, почему он поместил гербы не с той стороны?

— Да мне плевать, почему да как! — огрызается тан. — Хватит размышлять! Сделай полезное дело, Литтиллитиг: собери десять летов, возьмите кирки и проломите эту стену!

Затем, обращаясь к гномам, он распоряжается:

— Скирфир, приготовь нам несколько петард: нам придется отбиваться от мясников, которые повисли у нас на пятках, и перекрыть за собой дорогу, когда переберемся на другую сторону. Трудир, собери мне пять дружинников: нужно усиление, чтобы удержать вход в галерею!

Ялмберик снова пробивается через стадо мулов, раздавая оплеухи по бритым головам тем летам, что недостаточно быстро расступаются. Когда раздается звон кирок, атакующих камень в конце туннеля, к работе присоединяется Трудир, собравший нескольких крепких гномов. Вход не очень широк, и четырех хорошо вооруженных здоровяков будет достаточно, чтобы заблокировать его. Ялмберик и Тэккр встают в передовой линии, с флангов их поддерживают Атвард и Инги. Позади них занимает позицию Радсвин с его спутниками. В конце туннеля под кирками звучит песня кремня. На фоне перестука раздается голос Трудира:

— Мы прорвались! Стенка не слишком толстая! Но нужно еще немного времени, чтобы расширить пролом.

Вскоре удары кирок обрушивают большой участок стены. Под водительством Трудира и дружинников цепочка мулов тянется сквозь брешь и пробирается в кромешную тьму. Тан и Глашатай Закона держатся в арьегарде до самого конца. Когда пройти остается не более чем горстке альвов, Скирфир Горелый Рот поджигает два горшка и бросает их в сторону входа в туннель. Снаряды взрываются со звоном битых тарелок, и путь преследователям преграждает пламя. Ялмберик вместе со Скирфиром последними преодолевают брешь. Взрывник сразу за собой запаливает от пламени своего фонаря две большие петарды.

— Длинные запалы, — комментирует он, — но все равно в наших интересах убираться. Это шахтные заряды. Все сейчас обвалится.

И Ялмберик с Горелым Ртом быстро улепетывают, подгоняя впереди себя отставших, чтобы преодолеть как можно большее расстояние. Они уже довольно далеко, когда туннели за их спинами выдыхают громы и гарь.

Гора содрогается в коротком подземном спазме, лишая их всякой надежды на возвращение.

Отряд Диггенлау погружается все дальше и дальше в глубины Клюферфелла. Альвы и гномы спускаются по узким извилистым ходам, по галереям высотой едва ли выше роста мулов, по коридорам с грубыми стенами. Атмосфера удушающая. Скала выглядит очень темной; то там, то сям фонари выхватывают на стенах зеленые гранулы или отдельные насыщенно-синие вкрапления. Литтиллитиг оказался прав: песчаник испещрен кристаллами, которые высыпают вблизи месторождений меди. Несмотря на эти обнадеживающие признаки, Ялмберику не по себе, и он догадывается, что его беспокойство разделяют его спутники. Все задыхаются, у них землистые лица. Пламя фонарей ослабело, иногда оно мерцает, словно затухающая свеча. Воздух слишком разрежен; он застоялся, он густ и мертв, пропитан древностью.

Когда гномы и альвы выходят к более обширной области горных разработок, отряд делает зловещее открытие. Земля усеяна костями. Они рассыпаны в полнейшем беспорядке и загромождают мостовую — пары лучевых и локтевых, бедренных и берцовых костей. При виде этого зловещего нагромождения вся колонна останавливается. Ялмберик поджимает губы: он боится, что попал в самое сердце запретной территории, где таится многовековая опасность, но старается не заговаривать об этом. Неподалеку Скирфир с бранью отчитывает Литтиллитига:

— Куда ты привел нас, бритый? Думаешь, эти вот развалы, они так похожи на шахты?

Маленький бригадир не отвечает, он потрясен зрелищем. Позади него по рядам погонщиков несутся испуганные шепотки, и тан понимает, что должен вмешаться, если хочет избежать вспышки паники.

— Мы все еще в каменоломнях Вирмдейла, — уверенно бросает он. — Эти кости — не то, что вы думаете. Заброшенные каменоломни часто служат вместо некрополей. Древним, должно быть, пришлось выгрести свои хранилища в эти галереи, чтобы освободить место для новых покойников. В любом случае, мы не можем строить из себя разборчивых: если промедлим, то в конце концов засохнем рядом с ними. Так что вперед!

Он снова трогается, за ним следуют его хускерлы. Нигде свободно не пройти: остается только топтаться по ковру из костей. Хрупкие останки трещат и хрустят под тяжелыми подошвами и подковами мулов. Размер останков не оставляет сомнений в их происхождении: эти толстые, короткие кости явно принадлежали гномам. Посреди братской могилы виднеются металлические обломки; склеп усеивает покрытый ржавчиной лом, среди него порой можно признать обрывок кольчуги, ременную пряжку, наконечник копья или лезвие топора.