Силою чресл своих (и эластичностью кое-чего другого) произвел на свет Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов четырех сыновей: Нестора, Гектора, Давида и Скруджа. А также восемнадцать дочерей. Но поскольку дело все-таки происходило в Шотландии, то на вопросы Переписи о составе семьи, Дункан Мак-Лауд из клана Мак-Лаудов гордо отвечал:

- Одна рука! - и чуть тише добавлял, - правая.

В то время был Патриархат - что же делать! Семьи считали не по количеству едоков, а по количеству кормильцев, про тоннель под Ла-Маншем еще никто не слыхал, а вылетавший из Патагонии в Калькутту почтовый голубь зимовал на Мальорке. Зимы в Шотландии были тогда суровые, а килты у шотландцев короткие, так что современные ученые до сих пор удивляются: откуда у этого самого Дункана Мак-Лауда из клана Мак-Лаудов (ей-богу, надоело, в следующий раз напишу сокращенно) общим счетом двадцать два ребенка?

Время в шотландской общине проходило неспешно: драки с соседскими кланами, разборки внутри собственного клана, производство новых членов клана и едоков. Иногда, раз в сто лет, в суровом краю скоттов рождался легендарный вождь, который думал, что неплохо было бы все-таки объединить кланы и отомстить за разрушение Карфагена римлянам, разрушив Лондон. В первый раз римлян изгнали из Абердина, и после каждого похода у скоттов вошло в привычку основывать по одному городу. Так возникли Глазго, Эдинбург и Данди. Дункан Мак-Лауд (все!) в каждом из городов оставил свою отметку: в Абердине сложил из кирпичей небольшую пагоду на одного китайца; в Глазго у него умер любимый походный кот, и он выстроил на месте его захоронения пирамиду с надписью «Марзун Пусси Первый»; в Эдинбурге после него на одном из пабов осталась надпись, которую до сих пор никто не может прочесть; а в Данди он попросту не зашел. По крайней мере свидетелей этому нет. Поезжайте в Данди и спросите любого дантиста: «А был ли у вас Дункан Мак-Лауд?».

Однажды среди скоттов родился очередной вождь по имени «Храброе сердце», а звали его то ли Мел, то ли Гипс, то ли Алебастр. И вот решил наш Мел-Гипс-Алебастр (дальше будем называть его Гипс - это ближе к местному фольклору), что пора бы поднять вольный шотландский стяг над проклятым Тауэром. Или, если не удастся, хотя бы оттяпать у проклятых англов Ньюкасл. Свистнул он в три пальца, и собралось вокруг него орда неслыханная, и покатилась она на юг - где на британских низинах ждала их добыча немеряная.

Но, по некоему капризу судьбы, навстречу орде скоттов пружинистым шагом направлялось войско коварных англичан, с целью пошарить в скоттских городах. И две силы встретились у холмов Чевиот-Хиллс. Три дня и три ночи длилось противостояние армий, но ни один из полководцев не решился начать битву. Пришлось воинам возвращаться ни с чем. Разбившись на кланы, скотты пробирались домой разными дорогами. Клан Мак-Лаудов решил пройти западнее - по левому берегу реки Клайд, и у самого Глазго столкнулся с превосходящими силами валлийцев, которые проведали о покинутой Шотландии и решили поживиться чем бог послал. Бог к валлийцам был добрее, чем к скоттам и англам, поэтому послал им кроме богатой добычи в Глазго еще и множество рабов в виде полного клана Мак-Лаудов.

Предводителем у валлийцев был кимр Райан О’Брайан, он и забрал бессмертного Дункана к себе в услужение. Остальные Мак-Дауды сбежали по дороге. Шесть долгих лет Дункан выращивал репу и откармливал свиней, украденных валлийцами в Йоркшире. Днем его руки были по локти в грязи. А по вечерам он смотрел из окошка своей лачуги на всходившую над Уэльсом Бетельгейзе и грезил о своей прекрасной Дермот. Как-то ночью он вспомнил, что, собственно, бессмертный, и под утро тиканул. Ветер свистел в ушах Дункана, когда он мчался по побережью залива Кардиган, а его давно немытые пятки мелькали в воздухе с быстротой молнии. Бежал он все утро, весь день и весь вечер. Пытался он бежать и ночью, но пробегая ночью мимо Ланкастера сильно увяз в одной из выгребных ям на окраине селения.

Возопил он от отчаяния, чувствуя как его бессмертное тело живьем утаскивает в себя адская бездна. И крик его привлек внимание хозяина - мерзкого упыря из боковой ветви трансильванских Дракул. Звали далекого предка вампиров Торбен Дэдмен. Услыхав предсмертный вопль бессмертной жертвы, он заинтересовался, накинул на свое худое, изъеденное струпьями тело фуфайку, и побежал в отхожее место. Человек в яме задыхался от зловонных испарений и брезгливости, поминутно протирая лицо сорванным лопухом.

- Спасай, хозяин! - заорал Дункан, представляя что напишут утренних в газетах по поводу такой его кончины, - сил моих больше нет!

- Однако! - скривился упырь, - попил бы я той кровушки, да уж сосуд выпачкан изрядно. Нет, потомки меня не поймут. Спокойной ночи, отчаянная голова!

- Мужик, не прикалывайся! - орал Дункан, - не время для приколов! Моим именем названа паровая яхта лорда Гленарвана!

При упоминании лорда Гленарвана Торбен Дэдмен задумался.

- Хорошо! - сказал он, - я тебя, допустим, вытащу. А ты мою фуфаечку отберешь… она у меня одна. Не буду вытаскивать!

- Мамой клянусь! - перекрестился утопающий, - не буду я трогать твою фуфайку!

Упырь с наслаждением почесал когтями волосатую грудь и поскребся в паху.

- И это, - вспомнил он, - обещай мне отдать то, чего дома не знаешь.

- Обещаю! - торопливо согласился Дункан. Сначала он не хотел соглашаться, все надеясь на итоги известной сказки про двух лягушек. Он изо всех сил перебирал ногами, но масло так и не хотело сбиваться. Вспомнив наконец, что лягушки в той сказке попали в жбан со сметаной, а не в выгребную яму, Дункан согласился.

- Дома я уже нихрена не знаю, - выдохнул он, - но обещаю, черт подери!

- Смотри, слово дал! - сказал упырь, протягивая Дункану грабли, - эй, не наступи, когда вылезать будешь.

И с мрачным хохотом скрылся в своей хижине. Дункан выполз наверх и долго лежав обессилевший. Чувствуя, тело покрывается зловонной коркой, он встал и побежал к заливу. До моря было недалеко. Хорошенько вымывшись, он нанялся гребцом на случившуюся здесь галеру и без приключений добрался до Шотландии.

– Не устала слушать? - спросил Артем у девушки, - дальше интереснее будет.

– Пикантных подробностей многовато, - поморщилась она, - но так, в принципе, даже и ничего. Читай дальше.

Промочив горло остатками пива, Артем принялся читать дальше.

- Тятя приехал! - завопила младшая из дочерей Дункана - восемнадцатилетняя рыжуха Сью. Четверо сыновей, пряча улыбки в точно такие же рыжие бороды, вышли из кузницы. Со всего поселения с шумом и гиком летели остальные дочери.

- Блин, как вас много! - обрадовался Дункан, - а где же… где же моя пухленькая и незабвенная Дермот? Небось, брови углем мажет, шалунья.

- Мама кормит грудью маленького Джона.

- Какого-такого, нафиг, Джона? - не понял вернувшийся хозяин, - что еще за маленький Джон? Не знаю никакого маленького Джона!!!

- Успокойся, папа, - сказал Скрудж, - это твой пятый сын - Джон Мак-Лауд.

- С-с… сукин сын! - скривился новоявленный папаша, - кто здесь шатался, пока меня не было, а? Всех перепорю!

- Папа, да успокойся! - сказала маленькая Сью, - это действительно твой сын. Только он, это… не совсем от тебя, а от…

- А от кого еще может быть мой сын если не от меня, ты, имбецилл малолетний!!! - заорал Дункан, - я сейчас с вами всеми разберусь! Так, мужики, почему Сью до сих пор не замужем? А?!? Смирно стоять, когда с вами батька говорит!

- Батя, - вмешался старший сын Нестор, - вроде, как мамка невиноватая… крутилось тут что-то вроде Духа Святого…

- Вовсе и не Дух, а нормальный мужик был, - поправил старшего брата Гектор, - мы с ним скотч пили. Я после двух пинт - в ауте, а ему - хоть бы хны.