Участковый в очередной раз блеснул познаниями.

– Байкер, только компьютерный.

– Точное определение! - засмеялся наш герой, - Надя, ты куда ехала, собственно?

Надежда опустила свои пушистые ресницы и пожала плечами.

– А ты?

– Со мной все банально. Пивка приспичило. Вот и выбрался.

Авраменко глянул на парочку, все понял и втиснулся обратно в «бобик».

– Ладно, ребята! Может и я когда заеду к вам, пивка попить. А пока извиняйте - служба!

«Бобик» газанул и, скрипя трансмиссией, умчался том же направлении, куда несчастные байкеры покатили испорченный им мотоцикл.

– Нефига себе, у тебя братья! - присвистнул Артем, - я чуть в штаны не наложил заодно с нарушителями.

– Ай, да брось ты! - воскликнула Надя, - Олежка очень милый. А как еще с этими придурками разговаривать, если они уверены, что являются хозяевами жизни? Я вообще не знаю, как бы ситуация обернулась, если бы он не подъехал.

Артем поджал губы.

– Я вижу, ты меня считаешь вообще за какого-то инфантильного переростка, что не только чужой - своей чести защитить не в состоянии. Очень хорошо. Просто прекрасно!

– Тёма! - почти выкрикнула она, - прекрати! Ты кажется пива хотел. Пойдем за пивом, только не наматывай мне нервы на кулак.

Пожав плечами, Орлов проследовал в магазин, где купил два баллона «Жигулевского» - оно было самым свежим. Ни селедки, ни воблы, ни даже копченой скумбрии в магазине не было и в помине, поэтому он в отчаянии спросил у Нади:

– Ты не знаешь, где можно пару таранек достать? Мне кажется, что по части сервиса мы будем еще долго позади Европы всей. Несмотря на виниловые двери…

– Идите домой, господин критик! - хмыкнула Надежда, - я вам по старой дружбе подвезу. Мой папашка большой любитель воблы.

– Ну, давай одна нога тут, а другая - там!

– Вообще-то я на колесах, - заметила девушка, - или ты насчет чего другого распространяешься?

– Насчет другого я человек воспитанный, - покачал головой Артем, - в чужом огороде не пасусь, хотя своего и не имею.

– Вот-вот! - подчеркнула Надя, - ладно, я скоро.

Девица на велосипеде. Можно даже сказать - барыня. По степени чистоты рук и непринужденному виду, который не испортить никакому велосипеду. Определенно, барыня. Ежели спускаться ниже по волнующей, как международная обстановка, талии, то можно даже говорить о королевской крови. Талия же заканчивалась форменным безобразием, от которого у Артема начинало прыгать сердце. Слава богу, безобразие это, елозящее по дерматиновому сиденью, вскоре скрылось за поворотом.

Сам не зная, зачем он это делает, Артем вернулся в магазин и купил бутылку водки. Хвала Всевышнему, Шурик возился в своем огороде. Из этого не следует, что Чудаков содержал огород или был плодовощеводом. Просто, копал червей. Может на рыбу, а может и на закуску. Тьфу!

– Алексашка! - зычным голосом позвал Артем.

Чудаков медленно отложил лопату и вприпрыжку подскакал к забору.

– Неужто купил? - срывающимся от волнения голосом поинтересовался он. Орлов кивнул и показал ему бутылку водки.

– Кого убить? - удивился Шурик, - мне уже страшно.

– Никого убивать не надо. Разыграем пантомиму с озвучкой.

– Чего? - выкатил глаза Чудаков, - что разыграем.

– Иди сюда, идиот! - шепнул парень, - вот как все будет происходить…

Надежда ехала по полутемной улице имени некогда могучего и прекрасного вождя октябрьского переворота, освещенной всего в двух местах лампочками имени того же вождя. Что творилось у нее на душе - никому не ведомо. Душа человеческая - потемки, а душа женщины и вовсе темень первозданная. Но на губах ее играла слабая улыбка, что являлось признаком хорошего настроения и могло бы послужить Артему добрым знаком. Хотя, он, немного подумав, мог бы припомнить, что его первая супруга с такой же очаровательной улыбочкой не так давно перечисляла причины, по которым им не стоит быть вместе.

– Добрый вечер, - раздался от артемовской калитки голос со скандинавским акцентом. Девушка вздрогнула и едва не выронила пакет с воблой.

У калитки стоял нечесаный с прошлого года Шурик Чудаков в старом овечьем полушубке и низко кланялся ей. В руках Шурика была колотушка, которую носили сторожа в старое время - две дощечки с рукоятками.

– Привет, Чудик! - поздоровалась Надя, - ты чего вырядился на ночь глядя.

– Сторожую я тут, Надежда Геннадьевна! - поскрипел тот своим беззубым ртом, из-за которого в речи Шурика и появился скандинавский акцент.

– Не поняла…

– Вы проходите, барышня, молодой барин дома, - Шурик напрягался изо всех сил, отрабатывая водку. В школе он историю знал неплохо, книжки тоже любил читать, так что роль дурака-сторожа была ему вполне по силам.

Надя пожала плечами. Непонятно, кто из них больше придуривается, Шурик или Артем. Сейчас вот она все узнает! Стараясь не показывать, что ей смешно, девушка вошла в сени и постучала в дверь.

– Не заперто! - сообщил ей знакомый голос.

Она вошла. За круглым столом (сработанным не меньше, чем сотню лет назад - на глаз видно) восседал Артем Орлов в белоснежной рубашке, расстегнутой едва не до пупа, и полировал ногти. Увидав девушку, он отложил пилочку для ногтей в сторону и пробасил на ноздревский манер:

– Ба! Несравненная Надежда Геннадьевна! Добро пожаловать в недостойный вас приют одинокого холостяка!

– Тёма! - скривилась она, - твоя инсценировка абсолютно не по теме. Барышня в портках, с воблой в руках. А у барина на столе «Жигулевское» пиво.

– Да уж! - поморщился Артем, - Жигулевск точно образован после Второй мировой. А жаль, я думал, барышня, что мы с тобой сегодня оттянемся и попьем пивка под мерцание керосинки. Так что, ты воблу принесла? Ого! Тебя тятька пороть не будет?

– Тятька с маманькою в гости уехали! - затараторила Надя, - они часто уезжают. То в Петровск, то в Теплоград.

– Чего их носит? - перешел на человеческий язык Орлов, - и так работа у твоего батьки беспокойная. Пользовался бы редкими минутами отдыха, чтобы побыть с семьей, отдохнуть… драников домашних отведать.

Надежда пожала плечами.

– Именно это он и называет отдыхом. Дома ведь он только и делает, что висит на телефоне. То директор позвонит, то механик, то кладовщик. А уж из соседних хозяйств звонков сколько! - она вздохнула, - иногда спрашиваю себя: чего ради Пешеходов губит собственную жизнь, раздаривая личное время по минуте?

– Может он тащится от такого уклада? - предположил Артем.

– Да непохоже! - сказала девушка, - иначе с чего бы ему таскаться на эти коллективные пьянки: дни рождения, свадьбы, проводы на пенсию и замочка детей и внуков! Говорит, что хотя бы там ему не надоедают с проблемами по сельскому хозяйству. Никто не просит одолжить полтонны дизтоплива, никто не интересуется графиком занятости силосоуборочного комплекса и никто не требует привезти дров на основании договора с бывшими работниками совхоза. Артем, мы пиво пить будем?

Тут за окном раздалось бряцанье колотушки и голос пьяного Шурика рыкнул:

– По-гля-ды-вай!

– Блин, в образ вошел! - хмыкнул Артем, - Саша, можешь идти домой!

Но Чудаков не услышал, да и не хотел ничего слышать. С помощью пузыря водки он сместился на сто лет назад по хронооси и вжился в роль недалекого сторожа, что ровным счетом не требовало от него ни малейшего усилия. Он пошел дальше, бряцая своей колотушкой, и мощный рык вырывался из его пасти:

– Славен город Петровск! Славен город Теплоград! Славна деревня Березовка. Хвала барину!

– Заставь дурака богу молиться, так весь алтарь слюнями измажет! Ладно, шут с ним. К вопросу о пиве…

Он достал из серванта две тяжелые глиняные кружки, емкостью около литра каждая, и наполнил их пивом. Надя выложила на клеенчатую скатерть две среднего размера воблы.

– Из Астрахани привезли, - пояснила она, - килограмм сорок. Папа Гена очень любит с пивом. Вот и возят ему частенько то семгу, то воблу, то балык. Смотря откуда гости.