— Они покинули эту деревню много лет назад, — ответила Эстер. — Мы никого не стесняем.

— А кажется, что люди здесь были еще вчера…

— Вы намекаете на расправу? — догадался я. — Нет, мы не скормили их акуле, если вы об этом.

— Почему я никогда не слышала о вас раньше?

— По той же причине, что я не знал о вас. В силу возложенных задач.

— Вы решили мою судьбу? — она сразу перешла к делу.

— После ужина вы пойдете в храм и предстанете перед алтарем. Я хочу знать, что за навыки он проявит. А пока наслаждайтесь, Натали очень вкусно готовит.

Отужинав, и передохнув, в храм отправились только я и Рин Сан. Остальным было предложено помочь Эстер в винодельне. Войдя в храм, я пропустил женщину вперед и прикрыл за собой двери. Здесь было тепло и светло.

— Не боитесь? — осведомилась Рин. — Я ведь убийца, кроме прочего.

— Мы все не без греха, поверьте. Рискнете еще раз обогнать пулю?

— Нет… — ее показной задор улетучился. — Постараюсь не дать вам повода.

— Что ж, алтарь ваш. Дерзайте.

Встав перед «бубликом», женщина пару минут колебалась, но все же сунула в него руку. Как и в моем случае, процедура заняла минут десять. Потом кольцо разомкнулось.

— Что у нее? — задал я вопрос в пустоту.

— «Многогранный талант», «меткая стрельба» и «вторая жизнь», — перечислила Орсис вслух.

— Вторая жизнь?

— Эта особенность позволяет владельцу сохранить память, чтобы закончить дела, не законченные в прошлой жизни или начать жизнь заново. Ведь в этом был смысл ее перерождения?

— Я просто хотел ее вернуть. Хотя… да, смысл в общем тот же.

— Это… голос Бога? — Рин встревоженно обернулась.

— Странное дело, Бога здесь нет, а голос его всем чудится. Вам точно не показалось?

— Я верю своим ушам.

— Вы напуганы. Есть чего бояться?

— У каждого есть грехи, сударь. Вы сами сказали…

— Вот это и странно. В скрижалях и слова об этом не было. Откуда вам вообще известно это понятие? Как вы разделяете, что есть грех, а что нет, если само описание греха отсутствует?

— Я вас не понимаю!

— Скажите, в чем ваш главный грех, Рин Сан?

— Я убиваю людей, сир Торвик. Предаю, обличаю и обрекаю на гибель.

— Да, но вы делаете это во славу королевы. Разве это не служит оправданием? Ведь грех солдата лежит на плечах его генерала. Так принято считать?

— Хотелось бы верить. Но, сдается мне, в конце пути каждый сам отвечает за себя.

— И что же вас навело на эту глубокую мысль?

— Не знаю. Наверное, совесть. Как бы я не давила это щемящее чувство в груди, оно все равно рвется наружу и причиняет боль. Не дает забыть о содеянном.

— Хм… Может и честь у вас есть, Рин Сан?

— Что есть — все мое, — огрызнулась она. — К чему эти расспросы?

— Вы хорошо держитесь. Это ваше первое перерождение?

— Не знаю… я бы запомнила. На самом деле мне сейчас очень страшно, сир Торвик. Я полностью в вашей власти, и не могу понять, ваших намерений.

— Ваша смерть была нелепой случайностью. Поверьте, никто этого не хотел. Исцелить прежнее тело не представлялось возможным. Перерождение было единственным способом.

— Вы хотите сказать, что все это ради меня? — она обвела храм взглядом.

— Только обелиск, — пожал я плечами. — Храм как-то сам возник, подспудно. А хорошо ведь получилось, красиво. И алтарь работает и скрижали… ну, они тут есть по крайней мере.

— И… как рассчитаться за все это?! Мне века не хватит… — она схватилась за голову.

— Будем считать, что мы уже в расчете. Капитан забрал жизнь, я ее вернул. Вы согласны?

— Да, черт возьми! Если это незлая шутка.

— Чудно. На том и порешим. Что будете делать дальше? — поинтересовался я сдержано.

— Дальше? — она нахмурилась, чуя подвох. — Я не успела подумать об этом.

— Я просто хотел узнать, предпочтете ли вы старую жизнь или начнете новую? Ведь от прежней Рин Сан больше ничего нет. Тело ее съедено, корабль погиб. Все долги, клятвы и обязательства более не действительны. Сейчас вы никто.

— Я… и в прошлой жизни была никем, — с горечью признала она. — Вы позволите мне подумать?

— Да, конечно. Мы остановимся здесь до весны, так что времени у вас навалом.

— Вы позволите мне остаться? Я отработаю свое содержание.

— Выбирайте любой дом, — предложил я. — Но к акуле близко не подходите. Юридически корабль мой, но фактически… В общем полного понимания мы еще не достигли.

— Я могу идти, сир?

Когда Рин Сан ушла, я присел на скамью у стены и задумался. А потом и вовсе прилег. Кто меня осудит? Покачивая ногой, я рассматривал потолок зала и наслаждался теплом, что исходило от пола. Рин оказалась весьма интересной личностью. Вот только один вопрос не давал покоя: почему я с такой скоростью обрастаю бабами!? Ведь если подумать, то их уже шесть! Ну, с Венге, пожалуй, без вариантов, это теперь на всю жизнь. Эва с Иолой… так я им обязан. К Натали я сам приперся, тут ладно. Эстер… тут вопрос сложный, но у нее уже бумаги о переводе на руках. Теперь эта мадам. И дернул черт капитана выстрелить!

Зато теперь мы умеем стоить храмы и обелиски. Достижение сомнительное, но лучше, чем ничего. А вот что делать со скрижалями? Я обещал Инаре, но ничего так и не придумал.

— Орсис? У меня тут идея появилась. А ты, случаем не хочешь стать местным божеством? Ну там, Богиней справедливости или плодородия и плотской любви?

— Если честно, то не горю желанием.

— Но, по сути, ты уже выполняешь функции Бога. Разве не так?

— Я лишь контролирую информационное поле. Я не творец сущего.

— Так этого и не требуется. Ты же можешь собирать обращения людей и следить за исполнением неких правил?

— Эта функция уже заложена. Я веду статистику и анализирую ее результаты. Желаете внести изменения?

— Да, Орсис, Желаю. Ты можешь обрести форму?

— Предоставить вам осязаемый терминал?

— Я имею в виду тело. Живое воплощение богини, которое можно явить миру. Некое аморфное существо, прекрасное и недостижимое в своем великолепии. Что-то светлое и величественное с лицом ангела. Но в то же время женственное и желанное. И с оружием. Ведь богиня может и покарать.

— Вам нужен аватар?

— Точно! Твой аватар в образе строгой, слегка порочной, но справедливой богини. Он будет изредка являться у алтарей, чтобы внушать трепет, ну или страх. Там уж как пойдет.

Следующие два часа мы с Орсис подбирали подходящий облик для Богини. Занятие оказалось сложным, но увлекательным. Оказалось, что найти нужный баланс между пошлостью и величием не так то просто. Благо в памяти Орсис сохранилось несчетное множество образов одежды, лиц, тел и прочего арта, накопленного в прошлой жизни. Наконец, образец порочной непорочности, обличенный в тело с относительно пышными формами, воспарил посреди зала. Одежды на ней было ровно столько, чтобы прикрыть срам и подчеркнуть неземную красоту. Белоснежные длинные волосы плавно развивались на воображаемом ветру, как и отдельные части наряда. Элементы золотого декора подчеркивали и оплетали запястья и предплечья. Златые нити, образуя затейливый орнамент от колена до голени, сплетались в изящные сандалии с драгоценными камнями. Лоб величественной особы украшал скромный, но очень красивый венец из желтого металла. На широком ремне, обнимающем женственные бедра, покоились массивная пряжка и ножны с внушительным клинком. Разумеется, тоже золотым. В первоначальном варианте за спиной Богини предполагались крылья, но мы с Орсис отказались от этого. Достаточно будет того, что она парит над землей. Остановились на том, что лицо будет с легким восточным оттенком. Брови и ресницы тоже сделали белоснежными, а вот глаза никак не могли подобрать. Черная, голубая, золотистая, и особенно красная роговица смотрелись жутковато. Лишь полупрозрачный серо-голубой тон подошел к ее лицу лучше других. Глаза казались холодными, но чистыми и беспристрастными.

— То, что надо! — похвалил я. — Запомни этот образ. Богиня Орсис теперь будет выглядеть так!