— Псовые они! Я вон и к Димончику тоже страстью нежной не пылаю! — фыркнула девушка, покончив с первым и вторым блюдами и принимаясь за компот. Не забывая, впрочем, аккуратно собрать в контейнер мясные кусочки для своих мяукающих подопечных. — Хотя он не псовый ни разу…

— А… а какой? — Ольга от возбуждения подалась вперед так резко, что чуть не боднула подругу в лоб. — Он что, тоже…

— Заяц, — кивнула девушка, вылавливая вредную урючину вилкой из стакана. Та уворачивалась как живая. — Или кролик. Какая-то мелкая тварь дрожащая, короче. А, ну вот, дело не в видовой принадлежности! А просто они оба зануды! Что Черныш, что Пёс… ух, блин! Ты куда?

— Так… в ГУКе в аудитории телефон забыла! — соврала Ольга, опрометью выскакивая из-за стола. — Пока не опечатали, забрать надо!

Охренев от обилия новой информации, на ходу впрыгивая в ДС-ку, Ольга неслась на всех парах к главному учебному корпусу, так что НАТОвский рюкзачок стучал по спине.

Найти Чернобурцева и сообщить ему некоторые особенности мелких оборотней… мелкотравчатых!

Взлетев по ступеням крыльца с колоннами, девушка шмыгнула мимо поста дежурного курсанта, и… в повороте вписалась на полной скорости в пухлую тушку Дмитрия Владимировича.

— Симакова! Ты чего носишься по коридорам? — вопросил смущенный тенорок зама по УР, пытающийся казаться грозным, а его обладатель даже протянул было пухлые ручонки к нарушительнице порядка с намерением схватить за плечи хорошенько ее встряхнуть. Но в последний момент он передумал и так же смущенно отдернул конечности.

— Простите… — буркнула курсантка, огибая преграду.

— Накажу! — задорно крикнул ей вослед ушибленный зам. Димончик — и есть Димончик.

В просторной светлой аудитории Ольга нашла Чернобурцева в окружении курсантов. Видимо, озвучены были результаты контрольной работы, и самые несогласные подошли посмотреть свои ошибки лично.

— Ну я же правильно написал, Сергей Лексеич! — возмущался большеглазый парень, тыча пальцем в листочек со своими ответами. Внизу листочка распустился аленьким цветочком жирный трояк. — Уход на второй круг выполняется в том случае, если в процессе снижения не был установлен контакт с наземными ориентирами…

— Какой контакт? Точнее? — прищурился самый педантичный и принципиальный препод на свете. Глазастый парнишка завис.

— Половой… — подсказал драматическим шепотом кто-то из приятелей и сам заржал. Сергей Алексеевич нахмурился.

— Визуальный. — Грустно ответила жертва розыгрыша.

— Визуальный контакт с наземными ориентирами, верно. А дальше вы пишете: «или движение воздушного судна не обеспечивает безопасности выполнения посадки». Это как?

Промучив парнишку ещё минут пять и добившись от него заветного словосочетания «параметры движения», преподаватель исправил трояк на четверку и отправил искателя правды восвояси. Провожая его взглядом, мужчина увидел взволнованную Ольгу, замершую в дверях с шапкой в руке.

«Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу», — зазвучал в голове преподавателя голос Ефима Копеляна. Окружённый курсантами, он чувствовал себя сейчас как советский разведчик на встрече с женой в битком набитом фашистами кафе «Элефант». Как же хотелось вскочить навстречу любимой девушке, обнять и успокоить, но в присутствии посторонних оставалось лишь играть свою роль: никак не показывать истинных чувств.

Дождавшись, пока рассосется толпа искателей правды, Ольга положила на стол перед Чернобурцевым тетрадь. На первой же странице красовалась надпись: «ДВ — заяц. Мелкие оборотни чувствуют лучше больших, инфа сотка». Дождавшись, пока любимый преподаватель прочтет и поднимет на нее недоуменный взгляд, девушка достала зажигалку и, быстро проведя тетрадью над пламенем, уничтожила текст, выполненный стирающейся ручкой.

— А откуда инфа-то? — скептически поднял уголок рта Чернобурцев.

— Котики… — с непроницаемым выражением лица ответствовала Ольга. — На хвосте принесли.

— Котики, значит… — ухмыльнулся Сергей Алексеевич. — Морские?

— Казанские котики, — с нажимом поверила девушка.

Вернувшись домой в общежитие, Сергей Алексеевич принялся думать. Сегодняшнее откровение любимой девушки добавило недостающие кусочки в паззл. Наконец-то поступки непримиримого охотника на оборотней обрели — нет, не оправдание, конечно, но хотя бы объяснение! Итак, Димончик — заяц-оборотень. Настоящий, интересно или просто носитель гена? Ладно, неважно. Важно то, что много лет чутье более крупных соплеменников не распознавало его истинную видовую принадлежность, в то время, как сам он прекрасно чуял других оборотней. И если бы не подвернулось удачное Ольгино знакомство с девчонкой-кошкой, то тайна молодого зама по УР так и оставалась бы тайной. И тот спокойно продолжал бы творить свои мерзкие делишки. Но теперь, кажется, есть идея, как его остановить…

Дмитрий Владимирович, несмотря на высокое положение в училище, проживал в том же самом общежитии для преподавателей и сотрудников, где занимал комнату и сам Чернобурцев. Причем, на том же этаже. Тайны из этого Димончик не делал, но и в гости особенно никого не звал, жены у него тоже не было, и Сергей Алексеевич даже не замечал, чтобы к молодому мужчине приходили какие-нибудь подружки. Внимательно рассмотрев снаружи окна его комнаты, Чернобурцев только сейчас обратил внимание на плотные темные шторы, какие бывают обычно в тех кабинетах, где демонстрируются фильмы. Ага… Ну, теперь ясно, от чего ты на самом деле прячешься.

Забежав к родителям, Сергей Алексеевич как можно отстраненнее выслушал причитания матери о пропавшем без вести Кольке-спортсмене. Он не стал рассказывать ни о встрече с заплаканной женой председателя Берестянского сельского поселения, ни о разговоре с Ярченковым, ни о природе его нынешнего преемника.

— Ну, пока мертвым его никто не видел, все-таки есть надежда… — подвела итог Ксения Петровна.

— Конечно! — горячо заверил ее Сергей Алексеевич, стараясь не смотреть матери в глаза. Он-то видел, как дед Володя — кормилец и могильщик авиагородковской бездомной живности — хоронил вместе с прочими жертвами отравления и то, что осталось от несчастного пса-оборотня. Но вслух добавил лишь: — Надежда есть всегда.

Любимая девушка и ее домашние животные встретили лиса-оборотня с такой радостью, словно год не видели. Рокки, Ренар и помаленьку выздоравливающий Рыжик скакали на задних лапках, расшвыривая в своем восторженном собачьем вальсе любопытствующих котов и не подпуская хозяйку к телу дорогого гостя. Эта ничем не замутненная радость и теплый взгляд опершейся о дверной косяк Ольги, заставили расслабиться ум и душу. До следующего полнолуния.

В коридоре общежития царил тусклый электрический свет. Трех жалких лампочек не хватало на то, чтобы ярко осветить 30-метровую бетонную «кишку», выкрашенную темно-зеленой краской. Конечно, были еще и окна — друг напротив друга на дальних концах коридора. Но как раз вчера ночью какая-то пьяная мразь высадила оба стекла брошенными с улицы обломками красного кирпича, и теперь пустые рамы были заботливо заколочены для тепла листами фанеры. Ни единый луч полной луны теперь не проникал внутрь помещения, не тревожил животную суть лиса-оборотня. Вот и ладно! Сергей Алексеевич прищурился, хищно морща нос, и, неслышно ступая, приблизился к двери комнаты Димончика. Прошел мимо, спустился по лестнице на полпролета… и громко топая, взбежал по ней вверх и принялся барабанить в дверь!

— Кто там? — послышался из-за толстой створки сонный испуганный голос Димончика. Сергей Алексеевич нажал на кнопку воспроизведения на диктофоне, который немедленно заверещал женским голосом:

— Соседи снизу! Открывай, зараза! Заливаете нас!!! Открывай, утопишь же людей, гад!!!

— А… эээ… сейчас…

Внутри защелкали многочисленные замки. Чернобурцев усмехнулся: голос «разъяренной соседки» ему записала Оля. Одногруппница ее очень старалась: во всю мощь легких и богатого словарного запаса. В принципе, воплей и мата в записи было минуты на три непрерывного воспроизведения, и обороты становились все красочнее и обиднее, но, к счастью, свежеразбуженный Димончик отличался исполнительностью. Долго развлекать женскими воплями всех соседей по этажу не потребовалось. Едва лишь дверь приоткрылась на ширину ладони, и в ней блеснул встревоженный глаз замдиректора и пахнуло валерьянкой, Сергей Алексеевич быстро вклинил ногу меж косяком и створкой и, не давая Димончику опомниться, ввалился внутрь его жилища.