– Вечером? – спросил он.

– Наверное, – неожиданно холодно ответила она. – Постараюсь.

Почему этот текст называется «упражнение»?

А потому что это не просто рассказ, но и – если захотеть – своего рода упражнение для начинающих писателей.

Надо придумать, кто эти люди. В каких отношениях они были. Почему они разлучились на полгода. Отчего «она» только сейчас решилась сказать ему, как он ей дорог, и почему «он» на это так странно среагировал. Ну и конечно, сочинить, чем дело кончится.

Но это еще и упражнение для читателей.

В этом тексте есть две подробности, которые важны для развития сюжета и для понимания характеров.

Вот такие:

1. «Он вошел в эту комнату. Она стояла у окна…» и потом: «Он жил предвкушением того, как они войдут в его пустую квартиру, обнимутся…».

То есть это не ее квартира. Потому что после полугодового отсутствия внезапно войти в чью-то комнату без того, чтоб сначала не войти в квартиру, – невозможно. И потом, если это ее квартира, зачем же ее вести к себе, зачем с утра специально готовить свое жилье к любовному свиданию («повалятся на кровать, которую он утром застелил свежим бельем»)?

Это явно что-то офисное. Но что именно? Куда можно вот так запросто войти и где героиня легко может оказаться одна?

Ординаторская или сестринская в больнице?

Комната сотрудников в библиотеке?

Косметический кабинет в парикмахерской?

Корректорская в издательстве, в редакции газеты?

Ну или что-то в этом роде.

2. Почему «он» говорит с «ней» как-то грубовато, даже просто грубо, хамски, пренебрежительно. Героиня признается ему в любви, счастливо шепчет, что он – самый главный человек в ее жизни, а герой отвечает: «Не говори глупости! Не морочь голову сама себе!»

Что это значит? Наверное, это значит, что между ними – некая социальная пропасть (не «на самом деле», а с точки зрения героя, разумеется). Герой считает ее ниже себя, причем настолько ниже, – что даже ее попытка сказать «я тебя люблю» вызывает его протест. «А кто ты такая, меня любить?» Что-то глубоко феодальное. Крестьянка не имеет права любить барина. Она может ему отдаваться вполне искренне, может млеть от наслаждения, может принимать от него подарочки и даже этак трогательно принести ему букетик полевых цветов или вышитый рушник – но любить?!?! О нет! Любить его – то есть претендовать на диалог сердец, на место в его сердце – может только дворянка. Ну в крайнем случае, купеческая дочь.

Или у него такой ужасный характер? Но – какой именно? Сноб, садист, нарцисс?

Вот такой неприятный получился герой. Вот такая несчастливая любовь у героини. Или можно что-то исправить? Или все равно ничего не получится?

Об этом и надо писать.

Сюжет романа.

Наши дни. В небольшом европейском городе уже два года как начали исчезать дети. Что ни месяц – пропадает ребенок, лет пяти – семи, не старше. Чаще это дети из бедных рабочих семей, но иногда исчезает сын или дочь менеджера, бизнесмена, учителя. Когда пропал ребенок мэра города, сыскные ведомства страны встали на уши – но увы! Ни следов, ни улик, ни подозрений. Впору подумать об инопланетянах.

В этом городе работает уборщиком мусора иммигрант из Африки, робкий и забитый паренек, страдающий мутизмом – то есть лишившийся дара речи после того, как его соплеменники-язычники живьем сожгли на костре его невесту, якобы за связь со злыми лесными духами.

Этот бессловесный и странноватый дворник, вследствие своей психической болезни умеющий соединять случайные черты в единую систему, – выясняет, что преступником-педофагом (то есть пожирателем детей) является сам мэр города, который съедает и собственного сына, поскольку в раннем детстве стал свидетелем того, как его отец, подозревая жену в неверности, убил его пятилетнего младшего брата.

А вот еще один сюжет романа.

Тридцатые годы ХХ века. На Краснотундринском горнодобывающем комбинате одна за одной происходят серьезные аварии. В чем причина? Суровые условия вечной мерзлоты? Или это диверсия? Замдиректора по режиму, майор НКВД, подозревает всех: инженеров, рабочих и даже секретаря парткома. Пятеро уже арестованы, но аварии продолжаются, под угрозой срыва план по добыче редких металлов.

Сюда, на этот завод, приезжает из столицы молодой инженер, выпускник вуза. Он едет в Заполярье после ссоры с родителями, которые забронировали ему теплое местечко в министерстве, и после разлуки с невестой, которая любит комфорт и изменила ему с певцом из оперного театра.

Именно он, молодой ершистый комсомолец, привыкший говорить правду, невзирая на лица, и без стука входить в начальственные кабинеты, – по обрывкам фраз и клочкам документов находит замаскированного вредителя. Им оказывается тот самый майор НКВД, пять раз сменивший фамилию, сын белого генерала, внук камергера, прихвостень врага народа Генриха Ягоды.

Чем отличаются эти романы один от другого?

Ничем. Холодное конъюнктурное сочинительство.

– Ты ни в чем не виноват. – Она сидела на краешке дивана. – Но я тоже не виновата. Я не виновата, что у нас никогда нет денег. Что мое пальто мне купила мама. Что ты все никак не можешь закончить диссертацию.

– Уже совсем скоро закончу, – сказал он. – Осталось буквально чуть-чуть.

– Верю, – сказала она. – Ну и что? Сколько тебе прибавят? И прибавят ли вообще?

– Должны, – сказал он.

– Господи боже мой, – она сжала кулаки. – Да стань ты хоть трижды профессор! Сколько тебе заплатят? Мы сможем поменять машину? Сделать нормальный ремонт? Поехать отдыхать, как приличные люди?

– Ну, извини, – сказал он, продолжая лежать. – Значит, я неприличный.

– Не огрызайся, – сказала она. – Я все решила. Я устала. Я имею право. Я хорошо к тебе отношусь. Да, вот что… Я тебе не изменяла, я ненавижу всю эту гадость. Он сделал мне предложение. Мы даже не целовались! Он просто сделал мне предложение, и я ухожу к нему!

– Какой, однако, тонкий кавалер, – сказал он. – Молод, красив, богат?

– Немолод. Обеспечен. Красиво ухаживает. Живет в красивом доме в центре.

– Ты была у него дома? Понятно… Ты была у него дома, и вы там, конечно, даже не целовались! – саркастически произнес он.

– Замолчи! Ты в своем уме? Один раз мы ехали на такси, он меня отвозил домой, и проезжали мимо. Он сказал: «А вот это, кстати, мой дом». Всё!

– На такси домой… Очень галантно!

– Ты мне когда в последний раз цветочек подарил? – она нагнулась к нему, приблизила лицо. – Ты умный. Ты талантливый. Ты когда-нибудь станешь знаменитым и богатым. Обязательно. Лет через двадцать-тридцать. Или через сорок. А я просто красивая. Пока что молодая. Поэтому красивая. Пока еще. Я хочу жить сейчас.

– Ты что несешь? – поморщился он.

– Я хочу ребенка родить, – прошептала она. – Даже двух. Чтоб у них была большая детская. А когда подрастут – две отдельные комнаты. Игрушки, кроватки. Чтобы все новенькое, понял? Доктор хороший. Хорошая частная школа. Понял? Ты меня понял?

– Счастливо, – сказал он и отвернулся к стенке.

– Учти, – сказала она, встав с дивана. – Мы остаемся друзьями.

– Ладно, – просипел он, не поворачиваясь.

Стыдные слезы текли по его лицу. Она, слышно было, возилась в коридоре. Что-то доставала из шкафа. Довольно долго это было. Наверное, она уже успела уложить сумку. Он лежал и смотрел в потолок. Зазвонил его мобильник – в кармане пиджака, который висел на стуле. Он сначала не хотел отвечать, но это был кто-то очень настырный: звонил и звонил. Поэтому он ногой подтащил стул к дивану, извернулся, не вставая, и достал телефон.

– Слушаю, – откашлявшись, сказал он.