— А ты? Как ты? — спрашиваю, а сама готова вскочить и ехать к Вику. Сейчас наверняка скажет, что все в порядке, а на самом деле, неизвестно, как…

— Все в порядке, — бодро отвечает Вик, — так, небольшая шишка на голове.

— Я тебе не верю, — всхлипываю, прикусываю губу, — ты где?

— Я дома. У себя. Спать хочу ужасно. Высплюсь и вечером к тебе заскочу. Хорошо? Ты только не переживай. Не выдумывай себе ничего.

— Я не выдержу. Можно я приеду. Я тебя не потревожу, просто посмотрю, что с тобой все в порядке.

— Со мной правда все в порядке. Могу фото прислать.

— Не надо. Я хочу увидеть сама.

— Ладно, — Вик усмехается в трубку, — а как же твоя работа?

— Да пошла она к черту.

Я пишу заявление на увольнение и отношу кадровичке. Договариваемся, что работаю последнюю неделю и в последний день года увольняюсь. Отпрашиваюсь, сославшись на плохое самочувствие и вызвав такси, мчусь к Вику.

Он ждет меня. А я бросаюсь к нему на шею, осторожно покрываю поцелуями синяк на скуле, нащупываю пальцами шишку на голове, суечусь, пытаясь придумать, чем обработать ушиб. Приложить холод? Йодом помазать? Сбегать в аптеку за мазью?

— Все хорошо, — Вик обнимает и целует меня в губы, — день отлежусь и буду, как новенький.

— Ты голодный? Я же забежала в магазин, пирожков купила. С картошкой, как ты любишь.

Мы пьем свежезаваренный чай с пирожками, а потом Вик просто отрубается, едва добравшись до дивана. И я рядом с ним. Положила голову ему на грудь. Чувствую его мерное дыхание. Так хорошо. Тепло и спокойно. И кажется, что в этой жизни больше ничего и не нужно.

Неделя выдалась суматошная. Я доделываю срочную работу, задерживаюсь по вечерам. Вик пропадает на своей. Берет ночные смены, потому что платят больше. Мы почти не видимся. Вик заезжает на несколько минут утром после работы. Успеваем вместе позавтракать. Обменяться новостями. Не больше.

А еще надо вещи собрать. Я решила взять только самое необходимое. На первое время. Все равно буду изредка приезжать, родителей проведать, вот тогда и заберу остальное. И квартиру надо будет сдать. Все какие-то деньги на первое время.

Маме я не говорила о своих планах до последнего. По телефону не хотелось, а выбраться в гости не получалось. Решила сделать сюрприз на новый год. С Виком отпраздновать вместе все равно не получится, у него работа. Горячая пора. Так что придется мне ехать к маме. Вот и будет прекрасная возможность поговорить.

Я покупаю подарки и на последнем автобусе уезжаю в поселок. Меня ждут. Мелкие лезут обниматься с криками:

— Ника приехала! Ты что нам привезла?

И я чуть ли не с порога шуршу пакетами, как фокусник, доставая нарядно упакованные коробочки.

— Как хорошо, что ты приехала, — говорит мама, когда мы собрались за праздничным столом, — а где твой, хм…жених…

— Он работает. Знаешь, нам надо серьезно поговорить, — я смотрю на маму, пытаясь справиться с волнением.

— Что-то случилось?

— Ничего такого. Просто я уезжаю. Вместе с Виктором. У него появилась возможность открыть свою мастерскую в другом городе. Мы хотим попробовать.

— Что значит, попробовать? Ты хочешь уехать неизвестно с кем, неизвестно куда. Ника, ты в своем уме? У тебя здесь прекрасная работа, своя квартира. Мы в конце концов. А что ты там будешь делать?

— Жить. Работу найду.

— Думаешь это так просто. Не верю я этому Виктору. Ты знаешь про его прошлое? Он же в драке чуть человека не убил. Отделался условным сроком. И все благодаря его брату. Сергею. А с последней работы его за что выгнали, знаешь? Он людей обманывал, старые детали вместо новых ставил, — мамино возмущение лилось через край. Она повысила голос, пытаясь до меня донести правоту своих слов.

— Мама, откуда такая осведомленность?

— От его брата. Сергея. Он мне звонил. Не очень давно. Рассказал мне все. Хотел, чтобы я тебя предостерегла. Да разве ты слушаешь? А теперь еще это. Уехать с ним вздумала. Не пущу!

— Мама, я вообще-то ты взрослая. Сама решаю, как мне жить, — я стараюсь не сорваться. Не перейти на крик. Брат с сестрой и так на нас смотрят испуганными глазами, не хватало им еще праздник испортить выяснением отношений. Владимир молчит, опустив голову. Не хочет ввязываться в нашу перепалку. Попробовал было утихомирить маму, но та только шикнула в ответ.

— Взрослая она! Нет, Ника. Послушай мать. Знаешь, сколько таких случаев. Задурманят девушкам голову, наобещают с три короба, а дурочки уши развесят и готовы на все. Кредиты на себя берут, квартиры продают. И с тебя есть что взять. Квартира, от отца досталась. Вот увидишь, попросит он тебя еще ее продать, — мамин голос звенел от напряжения. Она схватилась руками за голову, всхлипнула, готовая перейти от криков к слезам.

— Не попрошу, Ольга Васильевна.

Мы оглядываемся. На пороге комнаты стоит Вик. Коробка в руках.

— Извините, что без приглашения. Сюрприз хотел сделать.

— Вик, — я срываюсь с места и несусь ему на встречу. Хотя несусь, это сильно сказано. Три шага и вот я уже цепляюсь ему за шею. Трусь щекой об его холодную, с мороза, щеку.

— Ну, здравствуй, — мама неодобрительно смотрит в его сторону, а Владимир встает из-за стола, подходит, пожимает руку.

— Я быстро. Детям подарки привез. В коробке фейерверки. Скоро полночь, можно будет салют запустить, — Вик протягивает коробку подбежавшим к нему брату и сестре.

— Деньги на ветер, — мама поджимает губы, а мелкие в восторге. Выхватывают из рук Вика коробку и с Владимиром изучают инструкцию.

— Вот что, молодой человек, — встает из-за стола мама, — ты заканчивай моей дочери голову морочить. Никуда она с тобой не поедет. Вот как устроишься, работу найдешь, квартиру купишь, тогда и посмотрим.

— Мама! — восклицаю я с возмущением.

— Ольга Васильевна. Я очень люблю вашу дочь. Обещаю, что все будет хорошо, — Вик образец доброжелательности. Я даже горжусь его выдержкой.

— Вот как будет, так и придешь свататься. А пока, прошу тебя по-хорошему. Отстань от нее.

— Оля, — вмешивается Владимир, — может молодые сами разберутся?

— Вова. Она моя дочь. И это моя обязанность, предостеречь ее от ошибки.

— Мама, это никакая не ошибка. Мы завтра уезжаем с Виктором. Это решено!

— Значит, мое мнение для тебя не важно? Променяла мать на этого… Ты только посмотри на него. Сразу видно, бандит. Фингал под глазом. Шишка на обу. Опять, наверное, дрался. Пусть уходит. Не хочу видеть его в своем доме.

— Если он уйдет, то я уйду с ним.

— Прекрасно… — мама делает жест рукой в сторону распахнутой двери.

— Ника, не надо, — шепчет мне Вик, — все хорошо. Я сейчас уйду.

— Нет, Вик. Мы уходим вместе.

Я срываю пуховик с вешалки и кивнув на прощание Владимиру и брату с сестрой выбегаю из дома. Виктор несется следом. Садимся в машину, и Виктор заводит мотор:

— Не хорошо получилось. Не надо было мне приезжать.

— Не говори так. Я очень рада. Хотела встретить новый год с тобой. А мама отойдет со временем. Она у меня горячая. Пообижается несколько дней, а потом непременно остынет.

Мы едем молча. Под тихую музыку. Потом, примерно на пол пути до дома, под бой курантов, останавливаем машину. Целуемся, впиваясь в друг друга нетерпеливыми губами.

Шепчем друг другу:

— С новым годом.

Вик привозит меня домой, и сразу назад, срочный вызов. А я провожаю его. Целую на пороге, а потом долго смотрю в окно, провожаю взглядом его машину.

Остался последний день.

Завтра у меня начнется новая жизнь.

Поезд вечером. Я складываю в чемодан последние вещи. Оглядываюсь по сторонам, соображая, что еще может понадобиться.

Вик у себя. Собирает вещи. Освобождает квартиру. Звонит и предупреждает, что у него последний рейс сегодня. Срочная поездка в соседний город. Платят хорошо. Но времени будет в обрез. Сдает машину, берет вещи и сразу на вокзал. А я его буду там ждать.