— Эй, — он приподнял мой подбородок. — Я вижу тебя сейчас. Понимаешь? Я вижу тебя сейчас.

Я пожала плечами.

— Пока я рада. Я просто не знаю, достаточно ли этого.

Ригли кивнул, и на его лице мелькнула тень поражения.

— Думаю, что нам обоим нужен сон. У меня тренировка утром, и, кажется, было достаточно разговоров на данный момент. Я буду спать поверх одеяла, если ты хочешь забраться под него.

Он встал и откинул его.

Я переползла через кровать и залезла внутрь. Прохладные простыни, коснувшиеся кожи, соответствовали моему настроению. Свернувшись в клубок, я захотела исчезнуть. Мне хотелось переживать тот момент в коридоре снова и снова, но с другим концом. Я наблюдала, как Ригли подтыкает одеяло вокруг меня, а затем ложиться рядом. Мы оказались лицом друг к другу.

— Я никогда не делала этого раньше, — я произнесла эти слова так тихо, что не была уверена, услышит ли он.

Он услышал. Его глаза округлились.

— Никогда?

— Даже не целовалась.

— А как насчет Коллина?

Я чуть не рассмеялась. Коллин был спортсменом из бейсбольной команды. В детстве он был шутником и одним из парней, что воображали себя крутыми, пытаясь влезть в любую затею. Я должна была догадаться о том, что произойдет. Но вскоре он подружился со мной. И как то раз я пошла в кино, и он появился там. Я позволила ему сидеть рядом со мной, пока мы смотрели фильм, но ничего не произошло. На следующий день в школе Коллин распустил слухи, что мы целовались и он меня лапал. Куча дерьма, но я сделала всё возможное, чтобы игнорировать это. Я думаю, что только половина школы поверила ему. Он был отъявленным лжецом.

Я улыбнулась и закатила глаза.

— Никогда.

— Даже чуть-чуть?

— Нет.

На его лице появилась улыбка. Глупая, глупая улыбка, которая была заразительной.

— Что?

— Мне нравится, что ты этого не делала, и что у тебя нет опыта.

— Что? Почему?

— Потому что тогда я знаю, что всё, что ты пробовала, было только со мной. Обычно к этому времени большинство девушек целовались и доходили до третьей базы (прим. пер.: петтинг).

Я улыбнулась его бейсбольному сленгу и тому, как по-мальчишески он звучал.

— Или даже занимались сексом…

— Знаю. Но давай не позволим твоей симпатичной голове напридумывать больше, чем есть на самом деле. Не хочу краснеть здесь и сейчас.

Он рассмеялся. Смех был глубоким и резонировал по всей кровати, заставляя меня дрожать.

— Вот тот ротик, что мне нравится. Тот, что честен и напоминает мне о том, чтобы завязывать со всяким дерьмом.

Я помотала головой.

— Ты очень странный человек, Ригли Брукс.

— Это ты очень странный человек, Хэдли Мартен.

Я засыпала, глядя в бездонные глубины ореховых глаз, затягивающих меня и заставляющих мечтать обо всех возможностях дружбы и любви.

***

После той ночи мои отношения с Ригли, безусловно, изменились. Сообщения стали полными флирта и недосказанности. Он намеренно перекидывал мои волосы через плечо в середине урока, отчего у меня на руках появлялись мурашки. Неожиданные визиты в общежитие происходили так часто, что я начала оставлять дверь незапертой, чтобы он мог войти, когда захочет. Аврора стала проводить больше времени в доме с Бишопом, так что всё складывалось хорошо. За исключением того, что все это немного действовало мне на нервы. Мы все еще целовались, но он никогда не подталкивал меня к большему.

Что еще было более удивительно, так это когда Ливи узнала, что Ригли проявляет ко мне интерес. Ее лицо было выжжено в моей памяти. Сначала шок, широко распахнутые глаза и разинутый рот. Затем замешательство, как будто она не была уверена, стоит ли ей протереть глаза, потому что зрение ее подводит. После был гнев. Жгучий, обжигающий гнев, который был на сто процентов направлен на меня. Когда она впервые появилась в доме Ригли, то просто прилипла к нему. Касалась его волос, локтя, даже попыталась взять его за руку. Она флиртовала так сильно, что ревность пронзила меня насквозь, и я хотела сказать ей, чтобы она не трогала то, что было моим.

За исключением того, что он не был моим, и у меня не было на него никаких прав. Прежде чем я получила возможность выразить свои эмоции или уйти, Ригли отстранился от её агрессивных приставаний и подошёл ко мне. Став со мной бок о бок, он провёл пальцем по внутренней стороне моего запястья, вызвав ощущения, которые я не хотела чувствовать перед группой зевак, пялящихся на меня. Она смотрела с пристальным вниманием. Её гнев выплёскивался волнами, и я чувствовала, что она посылает мне предупреждение. Я не знала, что это было за предупреждение, но мне стало не по себе, и я поежилась.

Я хотела подойти к ней и сказать, что она не понимает, что видит. Что это не то, чем кажется. Что все это — какая-то глупая ошибка, и Ригли принял какой-то наркотик, вызывающий сочувствия к жалким девушкам. Но это бы не помогло, и я всё ещё действительно не знала, что происходит между нами.

Он был инициатором.

Всегда.

Я ни разу не подошла к нему и не положила на него руки. Ни разу не была первой, кто написала ему. Я никогда не приходила в его дом без приглашения. Никогда не вытягивала ногу под столом, чтобы позаигрывать. На самом деле даже не потому, что была слишком застенчивой, а скорее из-за того, что не знала свою роль в наших отношениях.

Ночь в его доме стала катализатором странной последовательности событий, которые не имели смысла. Мы перешли от простого общения к друзьям и затем к этому непонятному промежуточному состоянию. Почему не существовало определения для двух людей, балующихся возможностью отношений, но не уверенных, что это им подойдёт? Должно быть название. Это не было интрижкой. Потому что, насколько я знала, он больше ни с кем не встречался. И я, конечно, тоже.

Я уже уворачивалась от злых взглядов двух девушек и не хотела привлекать к себе внимание со стороны других, которые, возможно, имели активный интерес к Ригли. Ливи, я уверена, хотела выпотрошить меня и вывесить мои внутренности сохнуть посреди поля для софтбола. Райан, девушка, с которой Ригли встречался несколько раз, обиделась на меня. Её красивое лицо не фокусировалось теперь ни на чём, кроме случайных прикосновений, которые мне дарил Ригли. Я не знала её уровня стервозности, но не думала, что мне нужно это выяснять.

Самой большой проблемой оказалась моя учеба. Я была ответственной студенткой, гордилась своей работой и знала, что была одной из лучших, потому что для этого прилагала все усилия. И теперь я отвлеклась. Я не спала как обычно. Мой сон захватили сладкие сообщения. Время учёбы сократилось из-за неожиданных посещений Ригли. И мой сверхактивный мозг был полон воображаемых возможностей.

Учёба всегда была для меня самым важным. Она должна была сформировать меня и помочь создать жизнь, которую всегда представляла. Ригли мешал этому. Самая большая проблема заключалась в том, что, когда он прикасался ко мне, я не могла собраться и думать о занятиях. Особенно сейчас, когда он пропускал свои пальцы сквозь пряди моих волос.

Передо мной лежал учебник по психологии с кучей тезисных карточек — пустых карточек. Ригли сидел позади и гладил мои волосы. Я сдерживала потребность наклониться к нему и застонать. Я должна была подготовиться к экзамену, который был назначен через два дня, но мне было слишком приятно.

— Хэдли?

— Хммм? — тихо откликнулась я.

Он усмехнулся.

— Ты вообще слушаешь?

— Что?

— Меня?

Я попыталась взглянуть через плечо.

— Ты что-то говорил?

— Последние пять минут.

Я крутанулась вокруг.

— Серьёзно?

Когда он кивнул, я озадаченно уставилась на него.

— Извини, думаю, я действительно сосредоточена на этих заметках.

Его улыбка сказала мне — он знал о том, что я лгу.

— Может быть, тогда мне стоит остановиться и позволить тебе заниматься?

— Нет! — воскликнула я.