1.

Катя стояла у кромки леса, засунув руки в карманы старых потёртых джинсов, и ругала себя за дурацкую идею отправиться гулять в полном одиночестве. Поначалу это показалось ей вполне удачным способом избежать похода на пляж в компании надоедливой тёти, который неизбежно превратился бы в нескончаемую лекцию о её внешнем виде, манерах, привычках и увлечениях. Но, стоило кронам угрюмых сосен сомкнуться у неё над головой, как она усомнилась в правильности этого решения. И уже несколько минут провела, прислушиваясь к лесу и своим ощущениям.

Здесь, на краю вечно колышущегося зелёного моря, она выглядела чужой. Светлые волосы, выбритые на висках, футболка с ярким принтом и джинсы в обтяжку – всё это выглядело естественно и гармонично в большом суетливом городе, но не в лесу. Впрочем, Катя не думала, что чувствовала бы себя уютнее, даже нарядись она в мешковатый охотничий камуфляж. Если люди и встречают гостей по одёжке, то дикой природе эти условности ни к чему. Чтобы чувствовать себя на своём месте в чаще, нужно иметь нечто такое в душе, чего она была лишена.

Девушка чувствовала себя не в своей тарелке. Даже несмотря на то, что в этой части Казачьего леса она бывала не раз, он внезапно показался ей незнакомым и страшным. Должно быть потому, что никогда раньше она не заходила в тень огромных деревьев в одиночестве.

Она даже хотела развернуться и отправиться обратно, по пыльной просёлочной дороге в Грачёвск, но от этого её удержала подростковая гордость. В конце концов, чего она испугалась? Если уж местные с десяти-двенадцати лет бегают по краю леса в одиночестве, чтобы собрать грибов или орехов, то ей-то чего трусить?

Нервным движением пригладив растрепавшуюся чёлку, Катя шагнула вперёд. В воздухе пахло смолой. Тёплый летний ветер играл пушистыми сосновыми лапами, загадочно нашёптывая секреты, подслушанные в дальних странах. Лениво перекликались морзянкой дятлы, и им вторил торопливый стрёкот поезда, мчащегося по железной дороге. Июль выдался необычайно жарким, но под сенью деревьев стояла прохлада. Катя немного расслабилась.

Засыпанная пожелтевшей хвоей тропинка петляла между шершавых стволов. Эту часть леса местные называли «хожей». По ней бродили в основном приезжие, не решавшиеся отправляться в настоящий бор. Там, в дебрях, существовал шанс встретить кабаньи лёжки, следы тяжёлых копыт и оставленные огромными когтями царапины на деревьях. Эта территория принадлежала охотникам и самым отчаянным грибникам. Впрочем, идти до дикой части леса предстояло ещё далеко – Катя не миновала даже безымянной крохотной деревеньки, уютно раскинувшейся на одной из лесных прогалин.

Спохватившись, девушка достала из кармана мобильный телефон и поглядела на экран. Связь ещё не пропала, так что возвращаться назад, чтобы отправить маме сообщение, ей не пришлось.

«У меня всё хорошо, гуляю по лесу» – напечатала она. Секунду поразмышляла, стоит ли в конце добавить смайлик, но решила этого не делать. Ей казалось, что мама считает жёлтые улыбающиеся рожицы признаком инфантильности. Торопливо нажав на кнопку отправки, Катя сделал ещё несколько шагов и снова вытащила телефон. Ловко набрав пароль, она открыла сообщения и отправила ещё одно, с подмигивающей жёлтой рожицей. Чёрт с ней, с инфантильностью.

2.

Коротко брякнул мобильный, сообщая, что пришло сообщение. Света, лежавшая на банном полотенце, разостланном поверх мелкого речного песка, потянулась к сумке, достала телефон и улыбнулась, глядя на экран. Уже у неё в руке телефон издал звук ещё раз.

– Чего там? – поинтересовалась её сестра Марина, лежавшая по соседству.

– Катька пишет, что всё хорошо, – отозвалась Света.

Обиженно закряхтев, Марина перевернулась на бок и, посмотрев на сестру, проговорила, поджав губы:

– Ага, привет ей.

После чего она снова улеглась на спину, подставив ещё не ставшему невыносимо жарким солнцу объёмистый живот. Света, печатая ответ, опять не смогла сдержать улыбку и порадовалась, что Марина её не видит. Иначе бухтела бы целый день, жалуясь на племянницу.

Они удивительно не походили друг на друга. Настолько, что постороннему человеку едва ли удалось бы опознать в них родственниц. Марина, старшая сестра, являлась типичной «бабой» из тех, которые любят хамить в общественном транспорте и не считаются ни с чьим мнением, кроме своего. Её, казалось, было слишком много во всех отношениях: слишком много в талии, груди и бёдрах, слишком много в жизни сестры, слишком много звуков она издавала своими прокуренными лёгкими… Света же, напротив, с детства слыла тихоней и скромницей. Даже родив дочь, она ухитрилась сохранить по-девичьи изящную фигуру, говорила тихо и мало и, чем безмерно раздражала свою сестру, совершенно не умела спорить и отстаивать свою точку зрения. Типичная вечная жертва, одна из многих неприспособленных к жизни библиотекарш, воспитательниц и чиновниц, годами стоящих на нижней ступени карьерной лестницы.

– И чего она с нами не пошла? – проворчала Марина, поняв, что Света разговор продолжать не намерена. – Позагорала бы. А то дома перед компьюнтером всё сидит, не пойми, чего высиживает. А так, загорит – глядишь, и парень бы какой внимание обратил бы.

Светлана пожала плечами:

– Ну, нравится ей в лесу. А пляжи она с детства не выносит.

– Ага… А ещё она советы не любит от умных людей получать. Ты думаешь, я не вижу, в чём дело? Сказала бы уж прямо: не хочу, тёть Марин, тебя слушать, я самая умная.

– Марин, хватит.

Света отмахнулась от сестры раздражённо и немного устало. Она уже знала по опыту, что та не замолчит, пока не выговорится. Так и вышло. Старшая сестра, резко усевшись на полотенце, продолжила, повысив голос:

– Чего хватит-то? Чего хватит? Я ей добра желаю, между прочим! Она девочка хорошая, умная. Только без царя в голове, да.

Незаметно вздохнув, Катина мама попыталась вернуть разговор в мирное русло:

– Ей семнадцать лет всё-таки. Перебесится.

– Перебе-есится… – передразнила её старшая сестра противным голосом. – Ничего она не перебесится, если её не наставить как следует. Только у тебя на это никогда характера не хватит, а Артём твой свалил, как только твоё пузо увидел! Да и чего бы не свалить, в Москву-то ты его вытащила уже! А Катька у тебя – что трава в поле растёт, без контроля! Рожала, чтоб Артёма удержать!

– Ну, знаешь ли!

Покраснев от злости, Света вскочила со своего полотенца и теперь стояла, глядя на сестру сверху вниз и гневно сжимая кулаки. Отношения с Артёмом у Марины не сложились с первого же дня их знакомства. Пророчить, что он уйдёт из семьи, старшая из сестёр начала сразу же, и когда её предсказание сбылось, она не упускала случая поддеть Свету давней историей. Ну ещё бы: поступила в столичный ВУЗ, хорошо училась, вроде как даже закрепилась в столице. А молодого человека привезла из глуши ещё большей, чем Грачёвск. Познакомилась с местным на исследовании никому не нужного кургана. Раскопала сокровище, археолог!

– Что? – невозмутимо поинтересовалась Марина. – Что я не так сказала? Я же вижу всё.

– Когда же ты смотреть-то успеваешь? – прошипела Света. – Видимся два раза в год.

Марина обвела взглядом полупустой в утренний час пляж. Она понимала, что затевать ссору с едва приехавшей погостить сестрой, которой и так живётся нелегко с дочерью-подростком, не совсем правильно. Но и замолчать, уже начав говорить, Марина не могла. Она даже гордилась своей граничащей с хамством прямотой, считая её лучшей чертой своего характера.

– Да там и смотреть нечего. Думаешь, ты одна такая на весь свет? Сама же жаловалась мне, помнишь?

– Жаловалась… И теперь очень об этом сожалею!

Немногочисленные отдыхающие уже вовсю таращились на спорящих женщин, внимательно прислушиваясь к их разговору. Но обеим уже стало плевать: Марину чужие взгляды никогда не смущали, а обычно сдержанная Света распалилась слишком сильно, чтобы думать о наблюдателях.