Простым взглядом Брайс не удовлетворилась. Она принялась ощупывать и мять свой живот, причём делая это профессионально. Вот только результат не менялся: живот действительно был целым.

- Но как?!! - подняла совершенно обалдевший взгляд на меня она.

- Фокус! – расплылась моя улыбка ещё шире. – Тот самый фокус, за который, одураченные лохи платят клинике миллиарды… а потом подписывают бумаги о «неразглашении» и «отказе от претензий». Которые, кстати, и вы, Доктор Брайс, сейчас подпишите. А я пока провожу уважаемую Доктора Суреш, которую, ради вас пришлось выдёргивать прямо из ванной. Пойдёмте, Доктор, - подошёл я к Тине, приобнял её за плечи, вроде бы наигранно, но на самом деле поддерживая, так как ноги у неё уже начали дрожать. Ещё немного, и начнут подгибаться. И вывел из операционной. Скрывшись с ней за углом, «ускорился» и отнёс её к ней домой, прямо в спальню. Помог раздеться, так как «отходняк» от стресса вместе со слабостью от кровопотери накатили на девочку по полной программе. «Операцию» Тина держалась исключительно на вкаченном ей мной адреналине ну и ещё смеси нескольких стимулирующих гормонов и веществ. Но теперь, когда их действие кончилось, ей требовались долгий полноценный отдых, сон и обильные пища с питьём на утро. Последнее я ей тут же приготовил, сгоняв обратно в Метрополис за тремя большими мясными пиццами, десятком батончиков гематогена, и несколькими пакетами гранатового сока.

Закончив с этим, и убедившись, что девушка уложена в постельку, накрыта одеялком и уже провалилась в дрёму, я для контроля, применил «поцелуй», чтобы её организм быстрее и лучше восстанавливался, погладил по голове.

- Эх, дурочка, - без наигранной жестокости и жесткости проговорил я. – Зачем же так с жизнью-то? Всякое случается: и неразделённая любовь, и предательства, и отказы, и ошибки, приведшие к смерти близких людей… но отказываться из-за этого от жизни? От возможности встретить новую любовь? Найти того, кто не откажет? От возможности исправить ошибки? Не совершать их вновь, и спасти других дорогих тебе людей, которые без твоей помощи погибнут… Не знаю: преступно? Глупо? Трусливо? Малодушно?.. Ладно, девочка, спи. Набирайся сил. Не слушай брюзгливого старика… - и исчез в «ускорении».

Не для неё я это говорил. Для себя. Надо иногда выговориться. Невозможно держать всё в себе. Перегоришь. Сломаешься. Даже просто вот так: перед человеком, который спит и ничего не слышит. Наверное, именно так даже и легче…

***

Только что Кларк исчез в своём пугающем «фокусе», которого до дрожи боятся даже самые «крутые» авторитеты мафии. Монстр-Кларк…

Тина открыла глаза и уставилась в потолок. Монстр-Кларк… Первый раз она видела его таким. Нежным, заботливым, грустным… и эти слова… эти прикосновения… Это было так похоже на поступок отца… того самого отца, которого она столько лет представляла себе в детских фантазиях. Того самого отца… которого она никогда не знала. Который никогда, наверное, и не существовал. А был лишь трусливый парнишка, который обрюхатил её маму и сбежал, не найдя в себе сил и смелости взять ответственность за сотворённое им маленькое чудо… неизлечимо больное маленькое чудо, на лекарства для которого у юной брошенной мамы не было денег…

Слёзы сами навернулись на глаза Тины, а затем побежали по её щекам. Сначала слёзы. Затем всхлипы. А после и настоящие рыдания, утопленные в подушку, чтобы не разбудить мать, которая спит в соседней комнате. Мать, которая потратила всю свою жизнь, все силы на то, чтобы выходить её, вырастить, выучить и помочь подняться на ноги… Мать, которая беззаветно её любит… Которую она так малодушно хотела бросить одну меньше часа назад, когда предавалась унынию и обидам в тёплой ванне, с бритвой в руках, царапая острым железом свои вены…

Рыдания рвались из груди. С рыданиями рвалась наружу боль, выходили обиды, очищалась душа… становилось легче.

***

За время моего отсутствия, в клинике что-то кардинально поменяться не успело. Всё та же вечерняя пустота коридоров. Всё тот же Байрон в своей комнате, собирающийся на ночную прогулку в город. Всё те же Лютер и Брайс в «операционной».

- Так, господа хорошие, - обратился к ним, входя уже в своём гражданском прикиде. – По ночному времени, юриста, что обычно работает с клиентами, на месте нет, и, наверное, дожидаться мы его не будем. Так что, Доктор, подпишите быстренько вот эти бумажки, да езжайте с Лексом домой. Доктор Суреш сказала, что показаний к тому, чтобы держать вас здесь ночь, не имеется. Возможна слабость и сонливость. Утром потребуется обильное питание и питьё. У вас была средняя кровопотеря, так что лучше меня знаете, что и как теперь следует делать, чтобы восстановиться и нивелировать последствия.

- Кларк, - обратилась ко мне Хелен. – Я не понимаю. Каким боком ты к медицине? Ведь это же ты ассистировал хирургу? И тогда, с Мистером Кентом… он же лечился здесь? Верно?

- Лишние вопросы, Доктор, - ухмыльнулся я. – Поверьте, ответы на них душевного спокойствия вам не добавят. Вы лучше бумаги подписывайте. Без ваших подписей на них, с территории клиники вас не выпустят даже с протекцией Лекса. Тут всё куда серьёзнее, чем может показаться.

- Кларк, - укоризненно обратился ко мне Лекс. – Хелен уже практически моя жена.

- «Практически» - ещё не жена. Да и жена… мне стоит напомнить? – приподнял бровь я.

- Не надо, - поджал губы и отвёл взгляд Лекс.

- Напомнить о чём? – тут же впилась в него взглядом эта фурия. – Лекс!?

- Я уже был женат, - с неохотой ответил Лютер. О! А ещё меня кто-то «каблуком» называет!

- И?! – потребовала продолжения она.

- И… моя жена пыталась убить меня ради получения наследства, - с неохотой признался Лекс.

- И что с ней стало? – прищурилась Хелен.

- Развелись, - пожал плечами Лютер.

- Что-то я не слышала ничего о твоём разводе.

- Мы тихо развелись. Без суда, - поморщился Лекс.

- И следствия, - ухмыльнулся я. – В общем, Доктор, вы бумаги подписываете? Или запираем вас в палате до утра и ждём прибытия штатного юриста? Вы определяйтесь быстрее – меня дома девушка ждёт, а путь до Смоллвиля вообще-то не близкий. Кстати, Лекс, ты транспорт уже вызвал, или ещё нет?

- Вызвал. Сейчас корпоративный лимузин подъедет из Метропольского офиса. Отвезёт на вертолётную площадку, а оттуда в Смоллвиль.

- Вот вертолёт лучше не использовать, - посерьёзнел я. – У Мисс Брайс была серьёзная травма головы. Минимум недельку ей бы стоило воздержаться от воздействия перепадов давления и перегрузок, воизбежание… Ну, Доктор тебе лучше объяснит. Так что попроси водителя сильно не гнать.

- Хорошо, Кларк, - так же серьёзно кивнул Лекс, показывая, что информацию принял. – Хелен, подписывай, и поедем.

- Но Лекс! Это же полная форма отказа от любых претензий! Такие только смертники на испытаниях новых препаратов подписывают! - возмутилась Брайс.

- Что ж, видимо, придётся ждать юриста, - пожал плечами я. – Пойдёмте, Доктор, я провожу вас к вашей палате…

Мегера гордо хмыкнула, вскинув голову и сползла со стола, на котором всё ещё находилась. Лекс предупредительно подал ей тапки.

Я же указал рукой направление, куда дамочка проследовала гордо подняв голову... и чуть не навернувшись на повороте от накатившей слабости: кровопотеря - не шутка. Лекс успел её подхватить, не дал убиться об угол. И в дальнейшем пути её поддерживал.

Хотя, он и путь-то был не длинный: свободных поещений хватало. В том числе и "VIP-палат", в которых были установлены телевизор, холодильник, микроволновка, имелись собственный санузел с душем и туалетом.

"Распечатать" решётки на окнах и хороший замок в двери: секундное дело. Забить фастфудом холодильник - ещё доля секунды.

- Ох и намучаешься ты с ней, Лекс, - когда запертая дверь с щелкнувшим замком осталась позади, а мы с Лютером отдалились на достаточное расстояние, сказал я. – Поимеет она тебе ещё голову, попомни моё слово.

- Это не важно, Кларк. Я люблю её, - ответил он. Затем нахмурился.