– От служителя бани, от служителя прачечной и от астрономической лаборатории, – прочитал Зельтиур.

– А у нас есть астрономическая лаборатория? – заинтересовалась девушка.

Главный астроном сошел с лица.

– Уже нет, – поджал губы высший магистрат. – Она переезжает в магическую школу.

– Это что? – задумалась Вилли. – Из-за меня что ли? Барсучок, с лабораторией чиста, как снег на шпиле нашего Храма. Просто я заблудилась. Все помним, что у меня в памяти провалы? Вот и настроила трубу в поисках выхода. А тот факт, что я увидела в трубу окна бани, и особенно те непотребства, что там творились…

– Непотребства – это то, что я подумал? – заинтересовался Зельтиур и перевёл взгляд на своего помощника.

Аравид вытаращил глаза.

– А там пел, просто пел! – взвыл крольчонок.

– Выл, – подтвердила Вилетта. – И танцевал. Зрелище не для слабонервных. Пришлось принимать меры. Иначе поскользнется и убьется, мыло, знаете ли, тому способствует. Всё ради спасения ближнего. Аравидусик, признай, если бы не я, ты бы голову разбил.

– Если бы не ты, я бы не захлебнулся!

– Вот именно потому я бросилась его спасать. А на меня донос банщик пишет? А прачечная это так, по пути двери перепутала, спешила крайне.

– Маг Вилетта, зайдите ко мне в кабинет, – встал из-за судейского стола высший магистрат.

Вилли гордо прошагала в кабинет на верхнем этаже Храма. В стороне раздался громкий хлопок дверей помощника, Аравид зло щелкал замками и щеколдами.

Зельтиур сидел в своем кресле, на столе чисто, стол без сукна, покрыт свежей натиркой из свечей. Мужчина тяжело вздыхал и хмурил брови в сторону девушки.

– Маг Вилетта, что ты… помнишь? – тихо спросил он.

– Кто? Я? – заволновалась девушка. – Вопрос с подвохом? Барсучок, ты конкретно, о чем? Насчет кладовки? Конюшня? Трапезная? Если ты про склад кристаллов и магические артефакты, то я не имею к этому никакого отношения.

Зельтиур помял усталые брови.

– Я про… детство, юность, – осторожно пояснил он.

Вилли шумно выдохнула и поджала вспоминательные губки.

– Все помню. Дом, Папеньку, сестер и брата. В чем подвох?

– Как попала в Агарон, тоже помнишь?

– Конечно, мы в ригоронском обозе приехали. С принцем Родионом Ялагром. Приехали спасать его брата и моего брата тоже. Сколько лет назад это было? Я ещё крошкой была. А потом ты меня удочерил?

Мужчина задумчиво смотрел в лицо девушки и пытался найти скрытые мотивы, но девушка с кристальной честностью смотрела ему в глаза и искренне пожимала плечами.

– А… Родиона Ялагра помнишь?

Вилли задумчиво поджала губы.

– Ну, что-то размытое, бледное. Косу помню, вроде у него коса была. Или у меня была. Ах да, у меня же коса есть. Барсучок, ты меня пугаешь. Что я забыла, что ты вызвал меня на допрос?

– Гм… Вилли. Так он тебя называл?

– Кто?

– Родик, – прищурил он глаза.

Девушка неуверенно пожала плечами и ещё раз с недоверием уставилась на приемного отца.

– Бириарчик, ты хотел сказать? Он так меня называет. «Родик» – это что-то новенькое. Мм… Ильчик даже звучит лучше.

– Ты замуж за него собиралась.

– Так и есть. Скоро мы с Ильчиком поженимся. А ты сомневался? Я его таки прижала, не вырвался. Хотел, конечно, поганец такой. Помнишь, сколько раз он мне голову пудрил? Косы растил ради своей любовницы, Лариджы. Но теперь всё позади, она беременна. Ильчик полностью в моей власти, косы я ему остригла. Зельтиурчик, барсучок, помоги со свадьбой, будь папочкой. Сам знаешь, я боевой маг, мне в Храм первородных нельзя вступать. Но если я буду женой Светоликого, то кто меня упрекнет в том, что я служу здесь? Мы же всегда с тобой об этом мечтали.

Зельтиур задумчиво опустил ресницы.

–Не всегда.

Северное Царство Агарон. Путь в Долину вечной молодости.

Романтическое свадебное путешествие Титтавы и Джеи все же состоялось. Корабль шел на всех парусах на север, и замершим от восторга путникам оставалось только смотреть по сторонам и удивляться.

Скорость набрали не сразу, судно словно раскачивалось и приноравливалось к снежному насту. Под ногами почти чувствовалось движение полозьев и их механическое управление. Но чем больше набирали ход, тем проще устоять на палубе, рывки прекратились, корабль плавно поплыл вперёд.

Родион устало опустился на палубу и прикрыл глаза. Его спутники все ещё восхищались средством передвижения и видами, проплывающими мимо, а Принц не имел никаких желаний, кроме того, чтобы провалиться в забытьё и прийти в себя, когда увидят спину бегущего брата. Мороз по коже от одной мысли, что тот гонимый неведомыми силами, мёрзнет до костей и тратит последние жизненные силы, чтобы уйти от спасительной погони.

Поистине, жестоко так наказывать их так. Кто бы это ни был, он перешёл все границы человечности. Убить Ридалага милосердней, чем мучить так, что сердце обливается кровью при виде его одержимого бега.

Первородные! Они знали, что с Лагом происходит, возможно, и наложили заклятье, возможно, ровно с той целью, чтобы избавиться от всех докучающих им Ялагров раз и навсегда. Им нет прощения, они бездушные палачи, которые не останавливаются ни перед чем, только ради того, чтобы завладеть кристаллами и боевым магом. Он отомстит, он будет беспощаден. Кончилось время дипломатических уловок, пора принимать решительные меры.

Вилли! Все из-за неё, вся чехарда из-за одной магической девчонки. Только ради того, чтобы она осталась в Храме, чтобы стереть ей память. И не просто стереть, а так чтобы Ригоронцы исчезли и не напоминали ей о прошлом. Потому наложено заклятье на Ридалага. Потому они плывут на север.

Он почти захлебнулся накатившей горечью. Он готов убить Вилли, и попадись она на пути, непременно сделает это. Вернётся из ледяных долин и отомстит. Он готов весь Гаард спустить под землю в виде крошева камней и грязи. И пусть на их стороне будет она, он сделает это и похоронит ее вместе со всеми. И с каким-то особым наслаждением перекроет в Агарон все караванные пути. Это будет его месть, пусть сдохнут все агаронцы от голода и мороза, как в снегу умирает его брат.

Бесчувственного от пойла Принца заволокли в единственную на корме каюту и закутали в меха. На палубе так стыло, что в каюты забились все, лежали вповалку и грелись собственным дыханием. Места не хватило, мальчики перебрались по тросам на вторую лодку. Путники разделились и тем уравновесили вес судна. Впереди неделя пути, а уже в Долине вечной молодости они разберутся с тем, что же произошло с наследником ригоронского трона.

Второй и третий день пути Родион провёл на палубе, вглядываясь в высвеченный солнцем горизонт. Мороз такой, что на небе ни облачка, изо рта пар и видимость на многие меры вокруг. Капитан судна умело подбирал путь, обходя преграды в виде городов и поселений, непреодолимых утесов и расщелин. Местность такова, что леса почти не встречаются, а реки из-за отсутствия деревьев превратились в застывшие озёра. Сухопутный корабль пролетал по льду водоемов, подобно птице.

Мимо мелькали замки баронов, заброшенные дома и одинокие фермы, но чем дальше на север, тем более пустынными становились земли, а на пути судна пролетали только руины некогда населенных городов и замков. Люди уходили от зимы на юг, где можно копать почву без вечной мерзлоты и сажать будущий урожай.

Родион задрал голову и рассмотрел паруса. Все покрыто льдом, тот искрился под солнечными лучами и не таял. Лёд кругом, ещё день, и вся их посудина покроется тонкой корочкой замерзшего пара.

– Паруса приходится менять чаще, – пояснила Джея. – На том постоянные убытки. Какую бы прочную материю не купить, все одно льдом порежет. В остальном с кораблем ничего не станет. Даже рулевое управление, покрытое льдом, исправно работает. Долго маялись, но сделали так, чтобы мороз не вредил полозьям.