Капитан пассажирского лайнера "Тадеуш Костюшко" Юзеф Востицкий стоял на мостике и всматривался в предрассветную гладь моря. Чертовы проволочки связанные с неудачным выходом военного конвоя, задержали выход его белоснежного красавца на двенадцать часов. Двенадцать часов восемьсот пятьдесят пассажиров его лайнера вместо того чтобы любоваться красотами Балтийского моря были вынуждены наблюдать судорожное мельтешение плавсредств по Гданьской бухте. Наконец добро на выход получено. Но из-за нерасторопности военных, а может из-за их великого ума вместе с "Костюшко" к выходу из бухты устремились и военные корабли и военные транспорты. За пределами бухты они должны были сформировать военный конвой, защищающий от атак аэропланов и подводных лодок. Слухи после вчерашнего неудачного выхода конвоя ходили по порту очень дикие. Наиболее "знающие" утверждали, что аэропланы русских утопили половину конвоя и половину британского флота. Скептики говорили, что выход в море отменили из-за погоды. Юзеф был склонен более верить вторым, чем первым ибо бывал в России, командуя военным транспортом и знал, что у русских нет ни армии ни авиации ни флота. Поэтому вчерашнюю суматоху он объяснял как знающий человек очередной военной бестолковостью. Плохо одно, его лайнеру придется пробираться через походный ордер конвоя на выходе из бухты. Помимо сложных маневров, которые ему придется совершать, взгляды состоятельной публики прогуливающейся по верхним палубам его белоснежного красавца встретятся с неказистыми и неопрятными судами конвоя и их впечатление от морского путешествия до Лондона будет испорчено столь неэстетическим зрелищем.

"Тадеуша" он получил год назад, когда союзники закончили раздел германского военного и торгового флота. Раньше он назывался "Вильгельмина" - водоизмещение восемь тысяч тонн, скорость двадцать узлов, восемьсот пятьдесят пассажиров. Теперь это самый крупный и самый красивый лайнер Великой Польши, совершающий регулярные рейсы Гданьск-Лондон. Несмотря на дорогие билеты, свободных кают на лайнере не бывало. Новые воеводства и доходы от польских колоний позволяли до того бедной польской шляхте встать вровень с европейской аристократией и ни в чем ей не уступать, а зачастую даже и быть богаче многих старых европейских фамилий. Вот и сейчас многие представители польской знати отправились вместе с женами и детьми в британскую столицу проводить отпуск. Несмотря на очень ранний час, на палубах слышались детские крики, смех, визг, мелькали яркие платьица маленьких пани. Стремясь избежать опасной сутолоки в центре походного ордера конвоя, капитан Востицький приказал переложить руль вправо, намереваясь пройти между берегом и конвоем. Вид восходящего солнца и розовое море с синими полосками волн по правому борту, наверняка бы подвигли Айвазовского на создание очередного шедевра, если бы он это увидел. Но Айвазовский по общеизвестным причинам на борту белоснежного лайнера не был.

Из детских сочинений:

"Дом доктора реквизировали под полицию легиона, где расстреливали, а чтобы выстрелов не было слышно, играла музыка".

"Добровольцы забрали Киев, и дедушка со мной пошел в полицию легиона, там был вырыт колодезь для крови, на стенах висели волосы, ночью я не мог спать, то снилась полиция легиона, то что стреляют".

"Я пошел поглядеть в подвал полиции легиона и то, что я там увидел, заставило меня выскочить обратно. Весь пол был залит кровью, на полулежало несколько трупов. У одного из них лицо было как решето".

"Поляки ушли, в город вступили наши. Начались раскопки. На другой день я пошел в чека. Она занимала дом и сад. Все дорожки сада были открыты и там лежали обрезанные уши, скальпы, носы и другие части человеческого тела… разрывши землю, власть нашла массу трупов с продырявленными горлами. На русском кладбище откапывали жертвы, все со связанными проволокой руками, почему-то черные и вздутые".

"Изуродованные трупы, массы скелетов в полиции легиона, особенно Киевской, - и я иногда доходил до того, что в каждом трупе видел своего убитого, т.е. расстрелянного в легионерами брата".

"Один случай очень ясно мне запомнился: когда перевели полицию легиона в другое помещение и мы могли придти повидаться со своими, после свидания, когда все были уведены, пришли легионеры и стали выволакивать из двора ужасные посинелые трупы и на глазах у всех прохожих разрубать их на части, потом лопатами, как сор, бросать на воз и весь этот мусор людских тел, эти окровавленные куски мяса, отдельные части тела, болтаясь и подпрыгивая, были увезены, как только что собранный сор со двора; впечатление было потрясающее, из телеги сочилась кровь и из дыр досок глядели два застывших глаза отрубленной головы, из другой дыры торчала женская рука и при каждом толчке начинала махать кистью. На дворе после этой операции остались кусочки кожи, кровь, косточки, и все это какая-то женщина очень спокойно, взяв метлу, смела в одну кучу и унесла".

Командир "Адмирала Шеера" бился над решением задачи - как ему атаковать военный конвой в усложнившихся условиях. А то, что они усложнились, было ясно, даже самому последнему матросу. Атака русского торпедоносца и его надводная дуэль с британским эсминцем насторожили британо-польскую эскадру. А это значит, что конвой и его ордер будут формироваться по уже хорошо отработанным и оправдавшим себя правилам. Впереди пойдет два-три эсминца и флагман конвоя - линкор или крейсер (скорее всего линкор ибо его орудия принесут больше пользы при поддержке планируемого десанта), затем в оцеплении эсминцев и траулеров, оснащенных привязными аэростатами и сам конвой в нескольких колоннах. Конвои, как правило формируются на внешнем рейде на выходе из гавани. Поэтому после долгих раздумий Лотар решил рискнуть. Его замысел основывался на том, что у англичан и поляков нет противолодочных траулеров, нет по причине того, что флота России как такового не существует, а в германском флоте подводных лодок не числилось - соответственно и не было необходимости включать в состав эскадры и данный тип кораблей. Более того насколько было известно Лотару после войны большинство противолодочных траулеров были разоружены и практически прекратили свое существование как класс. А это означало, что охранение конвоя будет состоять только из эсминцев. Эсминцы имеют большие габариты, меньшую маневренность и большую осадку по сравнению с траулерами, и поэтому также достаточно хорошо уязвимы для торпед. Эсминцев по данным разведки в Гданьске было от двенадцати до пятнадцати. Все они, или не все будут задействованы в охранении конвоя, Арнольд не знал. Но, отсутствие малых кораблей в охранении увеличивало его шансы на удачу. Ввиду большой численности конвоя (предположительно около двадцати или тридцати транспортов) процесс формирования его в ордер растянется по времени на несколько часов. Формировать его будут вблизи берега и охранение будет держаться мористее, во-первых ввиду малой численности, чтобы создать хоть какое-то подобие густой завесы со стороны открытого моря, во-вторых, чтобы обеспечить себе свободу маневра и избежать опасности столкновения с неповоротливыми и неорганизованными "купцами".

Командир "Адмирала Шеера" решил занять исходную позицию у восточного берега рядом со входом в Гданьскую бухту. Камуфляжная раскраска лодки а также восходящее солнце должны были обеспечить ему маскировку в утренние часы, после чего Арнольд решил перейти из надводного положения в позиционное и продолжить дежурство. Несмотря на ответственность момента в голову командира подводного крейсера лезли дурацкие мысли, мешая сосредоточиться. Эта русский поручик все никак не выходила из ума, и прославленный ас начал догадываться, что он влип. Ну доставит он ее на базу, а что дальше? Там ведь тоже не Ницца. Да и персонал базы, состоящий из мужчин тоже обратит внимание на русских фрау. И если здесь, на борту "Шеера" он хоть как-то может контролировать ситуацию, то что будет там, когда он отправиться в поход, а женщины останутся на берегу? "Однако ты размечтался Арнольд! Ты вернись вначале, а потом думай о том, что будет после!". Но ведь все равно, эту проблему придется решать! Почему бы не подумать сейчас пока есть время? Однако накаркал насчет времени - вот и они. Началось.