Очень трудным является определение этнической принадлежности населения, оставившего надпорожские памятники. Материал первой группы поселений (середины и начала второй половины I тысячелетия н. э.) имеет ряд аналогий в раннеславянских памятниках Среднего Поднепровья. В первую очередь это касается металлических украшений VI–VIII вв. н. э. среднеднепровского типа, которые в настоящее время обычно рассматриваются как раннеславянские[462]. В памятниках Среднего Поднепровья этого времени (Пеньковка, Стецовка, Пастырское) находим также полуземлянки с печами-каменками и близкие керамические формы. Это дает основание предположить, что на днепровских порогах в это время жило славянское население, родственное среднеднепровским племенам. Особенностью материалов поселений середины и начала второй половины I тысячелетия н. э. области Надпорожья является наличие в них явных традиций черняховской и сарматской культур. Материал более поздней группы поселений (VIII–IX вв.) также имеет много аналогий в славянских поселениях лесостепной полосы УССР, в частности Среднего Поднепровья, что свидетельствует о том, что эта группа славянского населения продолжала обитать на порогах и в конце I тысячелетия н. э. В это время местная культура испытывает сильное воздействие культуры юго-восточных степных племен.

В археологической литературе высказывалось предположение о первоначальном обитании славянского племени уличей в южной части Среднего Поднепровья и в Надпорожье[463]. Это утверждение основано на данных некоторых летописных сводов, в частности на летописных текстах «а Оулучи Тнверьци… сѣдяху бо по Бугу и по Днѣпру оли до моря…»[464]. «И бѣша сѣдяще Углиць до Дънѣпру вънизъ, и по семъ преидоша межю Бъг и Дъньстръ, и сѣдоша тамо»[465]. Близость надпорожских материалов материалам Среднего Поднепровья, особенно его южной части, дает основание полагать, что на днепровских порогах обитала южная часть племен уличей.

Однако эта группа населения не была на порогах единственной. Некоторые находки свидетельствуют о том, что в эту область проникали переселенцы из более отдаленных славянских земель. Срубные постройки пункта II урочища «Подковы» (с. Игрень), а также найденные там грубые лепные горшки с отогнутым краем, украшенным рядом пальцевых защипов, и обломки гончарных сосудов из отмученной глины с вертикальными пролощенными полосами по тулову напоминают левобережные памятники волынцевского типа[466].

Еще более явственно указывает на связь с Левобережьем единственная находка в Надпорожье (на левом берегу Днепра) небольшого количества керамики типично роменского вида. Среди материалов Днепростроевской экспедиции, хранящихся в Киевском государственном историческом музее, есть несколько обломков типичных роменскик лепных горшков, украшенных «гусеничным» орнаментом (точное место нахождения их осталось неизвестным)[467]. Вместе с ними найдено 12 днищ от таких же грубых лепных сосудов, несколько обломков красноглиняных амфор и бочок гончарного горшка киево-русского типа.

Среди надпорожских материалов конца I тысячелетия н. э. есть также типичные салтовские памятники. В 1929–1931 гг. В.А. Гринченко на балке Канцирке был раскопан большой керамический центр по производству кувшинов аланского типа[468]. У с. Вильно-Андреевского в Надпорожье А.В. Бодянским было обнаружено погребение с салтовским кувшином[469]. Наличие этих памятников в Надпорожье объясняет близость керамики публикуемых поселков VIII–IX вв. салтовской. Возможно, что на них жило и славянское и алано-болгарское население, создавшее своеобразную культуру с чертами на славянской и салтовской культур.

В целом область Надпорожья во второй половине I тысячелетия н. э. выступает как территория, заселенная оседлым населением, имеющим сложный этнический состав. Население это состояло из славян и алано-болгар и на протяжении рассматриваемого периода пополнялось выходцами из северных и юго-восточных территорий. Жители у днепровских порогов, судя по имеющимся сейчас материалам, обитали в небольших поселках в полуземляночных жилищах, вытянутых в ряд вдоль берега. Занятиями их было скотоводство, земледелие, рыболовство. В начале второй половины I тысячелетия н. э. значительного развития достигло здесь ювелирное ремесло, а в конце I тысячелетии н. э. — гончарное дело. Открытие гончарных горнов в нескольких пунктах, и особенно большого керамического центра в балке Канцирке, свидетельствует о том, что Надпорожье в VIII–X вв. было одним из крупнейших центров по производству керамики. Жители Надпорожья вели оживленную торговлю. Развитию ее несомненно содействовало особое географическое положение этой области. По сообщению Константина Багрянородного, сразу же за порогами находилась известная на Днепре переправа; «От него (шестого порога — А.Б.) плывут к седьмому порогу, называемому по-русски Струкун, а по-славянски Напрези, что значит „малый порог“, и приходят к так называемой Крарийской переправе, где Херсониты переправляются на пути из Руси, а Печенеги — в Херсон»[470]. Таким образом, в середине X в. Надпорожье было известным пунктом на днепровском пути «из варяг в греки», где скрещивались торговые пути. Естественно предположить, что возникновение этих путей, ставших в X в. уже общеизвестными, относится к предшествующему периоду.

Географическое положение Надпорожья на перекрестке торговых путей и на пути передвижения с востока на запад ряда степных племен было причиной пестрого этнического состава его населения.

Археологические памятники, рассматриваемые в данной работе, касаются наиболее сложного для изучения периода истории восточных славян — периода, предшествовавшего образованию древнерусского государства.

Письменные источники, относящиеся к этому времени, в силу своей неполноты и отрывочности не могут дать цельной картины того сложного исторического процесса, который происходил в среде восточных славян в переходный период от родового строя (на последней стадии его развития) к классовому, феодальному обществу. Трудность в изучении данного периода состоит также и в ограниченности археологических источников, которые имеются в нашем распоряжении. Особенно это относится к археологическим памятникам днепровского Правобережья.

На среднеднепровском Левобережье славянские памятники VIII–X вв. н. э., как известно, в основном представлены укрепленными поселениями-городищами, расположенными на высотах при слиянии рек или над глубокими оврагами, тогда как синхронные им поселения на Правобережье, как теперь стало известно, представлены открытыми неукрепленными поселениями, расположенными преимущественно в поймах небольших рек на небольших возвышенностях или на останцах. Городища здесь появились не ранее IX в., уже в эпоху Киевской Руси. Благодаря археологическим разведкам, произведенным на днепровском Правобережье, удалось найти открытые раннеславянские поселения, на базе которых позже возникли укрепленные городища.

Одно из первых поселений третьей четверти I тысячелетия н. э. на Правобережье было обнаружено в 1946 г. возле известного Райковецкого городища на р. Гнилопяти у с. Райки Бердичевского района Житомирской обл. По названию урочища, где было расположено это поселение, памятники этот типа получили название памятников типа Луки-Райковецкой[471].

Археологические находки разного времени у с. Райки расположены на обоих берегах р. Гнилопяти и ее небольших притоков Пятки и Рублянки. Среди многочисленных памятников, обнаруженных археологической экспедицией Института археологии АН УССР, которая здесь работала ряд лет, наиболее исследованным является раннефеодальное городище, размещенное на левом берегу Гнилопяти у северной окраины села (рис. 1).