А вот практика мне очень нравилась. Работать на специальной аппаратуре, одно название которой держалось в секрете, было очень интересно. Тут, кстати, очень многое зависело от преподавателя – если он тупо монотонно читал с методички, то грош-цена такому учителю. А вот если он насквозь изучил свой предмет, знал в нем каждую собаку и умел заинтересовать, приводя примеры – вот он залог успеха.

Нам повезло – попался именно такой. В течение декабря он не только разжевал нам весь материал и обучил работать на технике специальной связи, но и показал все нюансы, с которыми мы могли столкнуться. Подробно разъяснил проблемные моменты и как их решать. Теперь, со всей уверенностью я мог заявить, что готов к сдаче зачетов.

Их определили на пятнадцатое декабря. Обычные дисциплины мы сдавали прямо в процессе обучения. Всего зачетов было пять – общевоинские уставы, строевая подготовка, физическая и тактическая подготовки. Еще был отдельный зачет по сдаче норматива одевания общевойскового защитного комплекта и противогаза.

Со всем этим я справился на отлично. Строевую я еще с прошлой жизни не любил, но от нас и не ждали чего-то феноменального. Так что справился без проблем.

А вот спецкурс включал в себя сдачу зачетов по всем трем предметам, которые и решили бы мою дальнейшую судьбу.

Правда, слишком уж недобро смотрел на меня Кабанов…

Но пока я готовился к сдаче зачетов, произошло еще одно значимое обстоятельство, которое в значительной мере, тоже повлияло на мою дальнейшую судьбу.

Так уж вышло, что во внешний патруль я пошел не сразу, а намного позднее. Младший сержант Петров на одной из утренних пробежек серьезно подвернул ногу и, соответственно, с предстоящего наряда соскочил, причем аж на три недели. Как следствие, все почему-то переигралось – наряд в полном составе заменили. Меня неожиданно сняли с занятий и отправили в расположение готовиться к заступлению в наряд по роте, где, в общем-то, ничего интересного не было.

В патруль я попал уже с Бойко, во второй половине декабря.

Задачи у патрулирующих были очень простые, но вместе с тем ответственные – совершать обход всей подконтрольной территории, проверять целостность ограждений и в случае обнаружения каких-то подозрительных моментов, немедленно сообщать начпату. Тот уже докладывал дежурному по части, где и принималось окончательное решение и меры воздействия.

Пришлось утепляться.

Считай, почти сутки на улице, а декабрь выдался холодным и сырым. Именно из-за влажного Краснодарского климата, температура здесь ощущалась совсем иначе. Там, где было минус десять, здесь ощущалось как все минус пятнадцать, а то и больше. Заметил, что на этом фоне у меня обострился сухой насморк.

Нам зачем-то выдали тулупы из овчины, пожелтевшей от времени. Мне сразу вспомнился фильм с Вином Дизелем, где тот щеголял как раз в таком тулупе. На ногах валенки, сверху шапка. Одевать их сразу не стали, решили пока обойтись бушлатами и обычными сапогами – не минус сорок же.

Всего было организовано три группы по два человека, у каждого определен свой участок. Все вместе обходили воинскую часть по периметру, ничего сложного. Группа доходила до границы своего участка, поворачивала обратно. И так целые сутки, каждый час. Ночью все то же самое. Периодически можно было заходить погреться или выпить чаю в специально оборудованном пункте обогрева, но это когда совсем тяжко будет.

Младший сержант Бойко провел быстрый инструктаж, затем распределил участки. Сам он, как начальник, на обходы не ходил, а лишь принимал от нас доклады и отчитывался в дежурной части. Ну и вел документацию, иногда заменяя дежурного по КПП, когда тот уходил на прием пищи.

– Савельев, ты старший второй группы, – заявил он, сразу выделив меня среди остальных. – Так, вы со Степановым двигаетесь по участку номер два. Там территория глухая, ворот нет – сплошная стена. Да, кстати, часть освещения неделю назад демонтировали, тянут новую линию. Поэтому осторожнее, ноги не переломайте в темное время суток, грязи там хватает. Вопросы?

– Вопросов нет.

– Ну и отлично.

Наряд приняли, из оружия получили только штык-ножи. Автоматы Калашникова были положены только для караула. У каждого был аккумуляторный фонарь П-2, в серебристом корпусе, с длинной рукоятью.

Погода выдалась не самая лучшая, дул холодный пронизывающий ветер. Температура скакала в районе нуля градусов. Срывался редкий снег – не похоже, чтобы было что-то серьезное. Так, одно название.

Первые два обхода мы сделали без проблем. Маршрут простой – примерно метров четыреста до угла, а после него еще пятьсот. Там граница с крайней точкой третьей группы патрульных. Вдоль забора ни асфальта, ни бетона не было – утоптанная земля, местами раскисшая от влаги.

Какие тут могли быть нюансы? Да никаких.

Часть расположена глубоко в полях, до ближайшего населенного пункта километров семь. Нет, местных здесь хватало, но все прекрасно знали, чем чревато лезть на охраняемую территорию. Да и что там брать-то?

Оружие и боеприпасы надежно заперты на складе ракетно-артиллерийского вооружения, а тот под круглосуточной охраной караула. Столовая и продовольственный склад? Перспектива так себе. Нет, ну в теории продукты, конечно, воровать можно, но вряд ли нашелся бы индивид, который полезет на территорию воинской части за тушенкой. Оставался еще лазарет, но там особо не разбежишься. Про секреты я вообще молчу, кому они сдались?!

Вскоре стемнело. Судя по моим наблюдениям, было около десяти вечера. В казарме уже дали отбой – вот, где хорошо, лежишь под теплым одеялом и хорошо тебе. А тут: грязно, мокро и холодно.

Свернув за угол и двигаясь вдоль ограждения, мы периодически отключали фонари, чтобы те не сели раньше времени. Да и внутреннего освещения было достаточно, чтобы не провалиться в какую-нибудь канаву. Степанову быстро это дело наскучило – все одно и то же. Вокруг ни души.

Я случайно обратил внимание на то, что далеко в поле, где проходила одна из многочисленных дорог, горела пара огоньков. Автомобильные фары, не иначе. Наверняка определить было сложно, но, кажется, свет не приближался и не удалялся. Расстояние до машины было около восьмисот метров, но я вполне мог ошибаться.

– Дим, гляди туда! – я указал в сторону увиденного. – Машину видишь?

– Ага. Грузовая, вроде, – прищурился Степанов. – Хотя, черт его разберет. Будем докладывать?

– А что тут докладывать? До нее почти километр, мало ли кто там может быть.

Особого значения мы не придали. Хоть поселений рядом и не было, это мог быть кто угодно. Начиная от каких-нибудь заблудившихся колхозников, у которых тарантас сломался, и, заканчивая военными, которым срочно понадобилось что-то перевезти. Даже те же связисты вполне могли выбраться на очередной полевой выход или еще куда-нибудь. Согласно обязанностям, мы должны были фиксировать и докладывать обо всем, что вызывает подозрение. Но не в этом случае – слишком уж далеко.

Мы продолжили движение. Как назло, посыпал мелкий снег, ветер усилился. Так прошло минут десять. В какой-то момент я заметил, что свет погас. Ну, подумаешь, уехала машина. Из-за погодных условий не разглядеть дальше трехсот метров.

Дошли до конца маршрута, потоптались на точке. Ничего подозрительного здесь тоже не было. Впереди, светя фонарями по сторонам, показалась вторая патрульная группа – она двигалась к нам навстречу. Дождавшись и перекинувшись с товарищами парой слов, мы со Степановым отправились в обратный путь. Вообще, такой метод патрулирования был малоэффективным. Любой сторонний наблюдатель быстро раскусит такую схему, воспользовавшись этим в своих целях. Но командование считало такую меру вполне достаточной.

Следующие метров сто ничего необычного я не заметил – повсюду темнота, грязь. Снег летел в глаза, отчего те слезились. Видимость плохая, но терпимая. Ограда цела, ничего постороннего в поле зрения не было. Граница с полем представляла собой перекопанную трактором борозду, за которой росла сухая трава.