Примерно минуту он размышлял.

– После ты определил и обезоружил уже нашего сотрудника, хотя будь на его месте кто другой, у тебя бы не получилось. – Андрей бросил быстрый взгляд на Пономарева. – Как ты это сделал?

Мне предстояло выкрутиться из хитроумной ловушки – меня прощупывают, пытаются понять, что я за фрукт такой. И ведь им есть до чего докопаться, тут не поспоришь.

А ведь серьезно все получилось, еще как. Сначала я попал в поле зрения комитетского там, во время выяснения отношений с Рыгаловым, потом обо мне навели справки в беседе с майором Суховым, а затем с легкостью подняли мое личное дело… Затем, понаблюдав, в короткие сроки они решили устроить мне небольшую проверку с целью понять, что я за фрукт и как меня употреблять. Что ж, очень неожиданно. Не думал я, что таким образом вообще кого-то вербуют, хотя и знал, что методы у чекистов используются самые разнообразные, порой даже непредсказуемые.

– Все очень просто, – выдохнув, произнес я. – Простое наблюдение, ничего сложного. Ну да ладно, расскажу по порядку. Во-первых, Ваш Пономарев приехал на «Буханке» один, без водителя – так не бывает. Во-вторых, его внешний вид слишком бросается в глаза. Руки не похожи на того, кто ими всю жизнь горюче-смазочные материалы качает. Поведение странное, нетипичное. И к тому же, меня уже кое-кто предупредил, что могут быть последствия.

– Считаю, что обычный вчерашний школьник на это неспособен! Слишком уж хладнокровное поведение и самообладание. Итак?

– У меня аналитический склад ума, с детства способность трезво оценивать обстановку. А сейчас я не сделал ничего феноменального. Так что, ничего странного.

– А ты никогда не думал попробовать реализовать свои таланты в другой сфере? Ты, хотя и сложная, но вполне подходящая кандидатура для обучения… Нет, даже не так. Скорее для того, чтобы оказывать содействие в решении некоторых вопросов, помогать с информацией.

От услышанного я едва не подавился. Видимо, у меня на лице все отразилось, потому что Андрей едва заметно улыбнулся, затем продолжил.

– Сотрудничество с нами даст определенные плюсы. Но об этом потом. Сначала ты закончишь обучение здесь, в Молькино. Сдашь зачеты. Затем, скорее всего, поедешь в одну из воинских частей кодировщиком, об этом тоже поговорим позже.

– Осведомителем, значит? – угрюмо произнес я, отворачиваясь.

– Да. А что, это проблема?

– Никогда о подобном не думал.

– Ну так подумай, – при этих словах Андрей неожиданно встал. – Подхватил мое личное дело, затем направился к выходу. Хлопнула дверь, Пономарев скрылся следом за ним, а я остался в полной тишине.

Обернулся к двери, постучал пальцами по столу.

Признаюсь, окончание разговора получилось совершенно неожиданным. Это что, все? Я ожидал, что меня будут давить, уговаривать… Но нет, видимо, у чекистов была иная позиция. Они даже не позаботились о том, чтобы я молчал о произошедшем. Очень странно.

Хотя с другой стороны – кто воспримет всерьез слова восемнадцатилетнего солдата-срочника? Или же они были твердо уверены, что делать такие утверждения излишне? Черт их разберет.

Минут через пять я встал, вышел из Ленинской комнаты. Осмотрелся.

Эта казарма была отремонтирована совсем недавно, но по ряду причин она пока не являлась жилой. И тем не менее, я очень удивился, когда внутрь «располаги» вошел сержант Васильев. Я бы даже сказал, не вошел, а прокрался… Подмышкой у него был какой-то свёрток.

Увидев меня, он даже растерялся.

– Савельев? – пробормотал он, однако уже через секунду справился с неожиданным потрясением. – Ты чего здесь забыл?

– Туалет искал.

– Какой на хрен туалет, Савельев! Эта казарма на ремонте! – повысил голос сержант. – Ну-ка, марш к командиру роты, доложись о прибытии из госпиталя.

– Есть!

Я проскользнул мимо Васильева, вышел на улицу. Вдогонку мне прилетело что-то похожее на «оборзевших духов».

Заметил, что «буханка» вместе с людьми из конторы добрых дел уже пропали с территории. Ну понятно, у них везде зеленый свет.

Направился к своей казарме, рассчитывая застать майора Сухова на месте. Но к моему удивлению, судя по всему, на его место уже назначили другого офицера, временно исполняющего обязанности командира роты. Дневальный, из числа «своих», заметив мое появление, очень обрадовался.

– Леха! Савельев! Вернулся?

– Ну да. Привет, Миша. Как вы тут?

– Ой, да не очень. После того случая на стрельбах, тут черт знает что началось. Сержанты злые, гоняют нас день и ночь по плацу, постоянные физические тренировки. Только вчера уехала какая-то проверяющая комиссия, четыре дня работала. Всем досталось.

– Странно, а ко мне они даже не зашли, – удивился я, глядя по сторонам. – А что про меня говорили?

– Да про тебя вообще разговора не было. Ну как ты на полигоне Генку спас, из оврага какого-то вытащил – это все наши знают. Иванец вроде ногу сломал и еще воспаление легких подхватил.

– И все?

– Еще как связался с нашим командованием, как вертолет к вам отправили. Только вот Сухову влетело. Его даже с должности сняли. Слушай, как там Гена?

– Жить будет, что ему сделается. В госпитале очень хорошие врачи, мертвого на ноги поставят. Миша, а кто сейчас за командира?

– Старший лейтенант Кабанов, – Миша бросил недовольный взгляд в сторону взлетки. – В канцелярии сидит.

– И как он? Адекватный?

– Да как, как… Не очень. Скоро сам все увидишь.

Вдруг из умывальной комнаты вышел дежурный по роте, младший сержант Бойко. Поправляя кожаный ремень с отполированной до блеска металлической бляхой, он громко зевнул. Увидев меня, сразу поменялся в лице.

– Савельев? Что, закончил в госпитале валяться? Тебя двенадцать дней не было!

– Так точно, товарищ младший сержант.

Бойко скривился, махнул рукой.

– Иди к Кабанову.

– А где наш майор Сухов? Мне с ним поговорить нужно.

– А мне не нужно, – рявкнул младший сержант. – Шагом марш в канцелярию.

Сняв бушлат и определив его на табурет рядом с кроватью, я отправился в канцелярию. Шел и думал, что ж там меня ждет?

Постучал в деревянную дверь, выждал короткую паузу, затем толкнул ее и спросил:

– Товарищ старший лейтенант, разрешите войти? Рядовой Савельев!

– Я же просил меня не беспокоить, – откуда-то из глубины помещения раздался недовольный голос. – Где дежурный? Ай, ладно! Входи!

Оказавшись в офицерской канцелярии, сначала я никого не увидел – внутри было накурено так, что сизый дым витал под потолком. На столе стояла пепельница, утыканная окурками, из нее тонкой струйкой к потолку поднимался дым. Рабочий стол завален какими-то бумажками, папками.

Только спустя пару секунд я разглядел за столом человека. Кителя на нем не было, только рубашка, поэтому я мог лишь догадываться о том, кто передо мной. По возрасту около тридцати пяти, рожа угрюмая. Короткая стрижка ежиком – под стать голове, похожей на горшок.

– Ты еще кто? – спросил он, уставившись на меня хмурым взглядом.

– Рядовой Савельев, прибыл из военного госпиталя! Без замечаний!

– Савельев? Тот, из-за которого все это дерьмо заварилось? – с явным пренебрежением протянул он, впившись в меня глазами. Затем привстал из-за стола, неторопливо подошел ко мне. Я с удивлением отметил, что рост у него где-то около ста шестидесяти пяти сантиметров, не больше. Ниже меня на голову, почти гном. Да-а, не соответствовал товарищ капитан своей фамилии от слова совсем.

– Не могу знать, – пришлось традиционно включать «дурку».

Кабанов подошел поближе, заглянул мне в глаза. Затем ткнул меня пальцем в грудь и прошипел:

– Что не можешь знать?! Думаешь, умный? Из-за тебя друга моего отца сняли с должности. А я Валерия Федоровича с десяти лет знаю. Хороший человек, помог продвинуться по службе и отцу, и мне. Ему через полгода полковника можно было получать. И надо же было ему на пути такому имбецилу, как ты, попасться?!

Я промолчал. Сразу понял, что человек передо мной – кусок говна, терпеть таких не могу. Что толку с этим самодовольным гномом бодаться? Все равно ничего не поймет.