Путь до дома занимает еще полчаса. За это время вся извилась. Оно тянулось как жвачка. Я постоянно слышала его тяжелое, глубокое дыхание, а взглядом упиралась в его руки на руле.

Господи, невыносимо находиться с ним рядом. Каждая его деталь манит меня, приковывает к себе стальной скрепкой.

Как только машина остановилась у нужного подъезда, вылетаю из машины как персонаж мультика. Лишь бы больше не говорить с ним, не смотреть на него. Не видеть и не слышать.

– София. Сергеевна, – окликает.

Гаранин вальяжно выходит из машины, достает сигарету, сексуальным движением прикуривает от какой-то пантовой зажигалки и выстреливает в меня своим фирменным взглядом с прищуром.

Сердце бахает куда-то в область солнечного сплетение. Там же я и чувствую гулкие удары.

Он обходит автомобиль и встает со мной непозволительно близко. Грубо нарушает мое личное пространство. Специально.

Теперь сердце срывается с цепи, колотится, разгоняя кровь до бешеной отметки. Чувствую, как краска вмиг приливает к щекам, уши начинают гореть, а ладони покалывать.

– Почему ты села к нему в машину? – затягивается, выпускаю дым поверх моей головы. Он оседает тяжестью на плечах, – стоп, Вы сели.

В глазах пляшут бесы. Голубая радужка стала темно-синей. И от нее осталась лишь тоненькая полосочка.

– Не должна была?

– Вы встречаетесь? – перебивает.

В носу пробивается его запах, смешанный с горечью никотина. Хочу отвернуться, вдохнуть свежего воздуха.

– Возможно.

Замечаю, как желваки начали ходить ходуном, губы напряглись, а пальцы, которые сжимают тлеющую сигарету, задрожали.

Гаранин делает еще шаг мне навстречу. Теперь мы стоим очень близко. Пуговицы его пиджака задевают мою грудь и живот. А дыхание касается ключицы, шеи и… губ. По ним как будто расплавленным воском провели.

– Так понравился? – спрашивает с усмешкой.

– Возможно, – повторяю.

– Помнишь, о чем тебя предупреждал? – докуривает и выбрасывает на тротуар. Подмечаю и морщусь. Ненавижу, когда кто-то так делает: не выкидывает за собой мусор.

– Я в ваших советах не нуждаюсь, Дмитрий. И отойдите от меня, пожалуйста. Мне противно находиться так близко к Вам, – говорю, глядя в глаза.

По его лицу пробежала тень. Кадык дернулся, губы скривились, словно он испытывает дикую головную боль.

Гаранин отступает, в стороны разводит руки и улыбается безумно. Такого я вижу его впервые.

Отхожу к подъезду и, чуть развернув к нему голову, чтобы видеть только боковым зрением, сдавленно произношу:

– Мусор за собой не забудьте убрать, потушенную сигарету можно выбросить в урну, как делают это приличные, воспитанные люди.

Останавливаюсь, спиной чувствую его взгляд, который стреляет. Хоть броню уже надевай. Вонзает что-то острое насквозь.

Дмитрий подходит к своему окурку, поднимает его с тротуара и кидает в урну. Стряхивает руки от пыли и поднимает в примирительном жесте.

Мне стыдно за сказанное, за свое поведение. Но если это разделит нас, и мы будем встречаться как можно реже, что ж, переживу. В конце концов, никто никого не обзывал и не оскорблял.

– Спокойной ночи, София Сергеевна.

Не отвечаю.

Гаранин садится в машину и с пробуксовкой стартует. Через пару минут автомобиль скрывается за поворотом.

И я поняла, что не дышала все это время. Закрываю лицо руками и стараюсь выровнять дыхание.

Соня.

На следующий день мы с Милой решили пробежаться по магазинам. Мне нужно проветрить мозги, подруге обновить гардероб.

Хочется и поделиться случившемся, и никому ничего не рассказывать. Странно вообще себя чувствую после вчерашнего вечера. Даже захотелось набрать номер Дмитрия и извиниться за сказанное. Алкоголь в крови, такое ощущение, и со мной сыграл злую шутку.

Но идею отмела, стоило вспомнить его взгляд, темные глаза, да и самого Гаранина.

– Скоро у папы день рождения, пойдем зайдем в мужскую парфюмерию, хочу присмотреть подарок? – спрашивает, складывая кучу разноцветных пакетов в одну руку.

У меня же один скромненький. Нижнее белье. Бралетт цвета шампань и такие же трусы-бразилиана. Не знаю, зачем купила. Всего этого добра хватает, а как увидела, не сдержалась.

Милка принюхивается к каждому флакончику, я лишь разглядываю витрины и обвожу взглядом стенды.

Дыхание рвется, кожа ладоней начинает потеть, а перед глазами какая-то муть – сплошные разводы, пятна и блики: уже чувствую, когда мне пишет поклонник. Оповещение о входящем сообщении отдается вибрацией по всему телу.

Трясущимися руками беру телефон в руку и открываю.

“Привет”

Скупо.

Но я не могу оставить без ответа. Поэтому пишу ему тоже “привет”.

Облокотилась о какой-то рекламный щит. Ногой отбиваю ритм, привлекая излишнее внимание. На меня косятся консультанты, но заговорить не решаются. Еще немного, и начну грызть ногти от чрезмерного напряжения.

Ну почему он молчит?

“Если мы когда-нибудь встретимся, и я тебе не понравлюсь?” – приходит спустя время.

Перечитываю дважды. Улыбаюсь так по-дурацки. Не имею пока понятия, кто этот человек, что шлет мне цветы, пишет странные сообщения и задает еще более странные вопросы. И, наверное, сойду за сумасшедшую, но не чувствую здесь никакой опасности. Мне даже нравится вся эта таинственность.

А еще не покидает стойкое ощущение, что я его все-так знаю. Он где-то рядом…Совсем-совсем близко.

“Тебе семьдесят лет, одна нога, три зуба и жена в придачу?” – пишу глупый ответ.

Улыбаюсь, хихикаю и глазами впиваюсь в написанное сообщение.

“Только жена. Ничего?”

– Ты чего там стоишь?

Мила пугает меня своим вопросом и внезапным появлением. Появилась из ниоткуда и громко спрашивает. Мыслями же я в переписке с поклонником.

– Ничего.

– А улыбаешься почему так… загадочно? – сощурила глаза и по лицу бродит, как дознаватель со стажем.

Черт. Все-таки не готова сейчас раскрыть свой секрет. Не поймет. Никто не поймет.

– Зойка мем смешной прислала, – сваливаю все на подругу.

– Странно, а мне не прислала, – ведет плечами, – ладно пойдем, покажу, что выбрала.

Мила подводит меня к стойке с нишевой парфюмерией и показывает обычные флаконы, ничего примечательного. Беру один и подношу к носу. Глубокий вдох – и передо мной темно-синие глаза, сжатые губы, до которых хочется коснуться. Еще слышу звук тлеющей сигареты, а язык покалывает, будто на него стряхнули пепел.

Чертовщина какая-то.

“Соня… Мне кажется, когда мы встретимся, я увижу разочарование в твоих глазах.”

Крышка от флакона падает, разбиваясь.

“Когда мы встретимся…”, – повторяю про себя. Но мы же встретимся, получается?

Консультанты убирают разбитое стекло, я извиняюсь. Все так быстро происходит, не нахожусь, что ответить и как правильно себя вести. Картинки в голове смешиваются с ощущениями в теле. Его слова печатаются на подкорке, даже слышу звук печатающей машинки.

“А если я тебя разочарую? Я не такая хорошая и добрая, как ты себе вообразил” – пишу ответ.

Застываю с телефоном в руках. Мила что-то мне говорит, я не вникаю. Запахи кутают до тошноты. Их очень много. Хочется убежать, скрыться.

“Но ты очень красивая, Соня”

Сообщение гаснет и на черном экране вижу светящееся имя Артура. Не вовремя. Хоть сбрасывай звонок. Но я правильная девочка, не могу так поступить.

– Алле, Соня, добрый день, – прочищает горло. Такое впечатление, что он только что проснулся. А ночь провел не в своей постели, а где-то в клубе.

– Добрый, – сухо здороваюсь.

– Извини меня за вчерашнее. Ты оказалась права, мне не следовало садиться за руль. Хотел тебя увезти, а получилось очень некрасиво. Я раскаиваюсь.

Вздыхаю. Что он ждет, чтобы я ему ответила? Мне сейчас стало так ровно на ту ситуацию. Гораздо волнительней, что у меня сердце сейчас бьется в клетке как птица от нашей переписки с поклонником.