— Но иногда не осознаем, глубинных, внутренних связей и прозаически считаем, что внутреннее имя совпадает и озвученным. Далеко не так.
— Почему? Я себя, всегда Светой осознаю. И мысленно и вслух.
— Могу принять соболезнование…
Непринужденная болтовня идет по плану, а мы пытаемся найти нечто прекрасное на грязной дороге и среди мутных луж. Да… картинка. Полное разочарование, никакого волнения в душе. Рога в землю, взгляд как у осторожного сапера на минном поле. В душе просыпается жажда к наживе. Вдруг что-то найду? Кто-то потерял, а я найду. Что с возу упало, то пропало. Из земли вышли, в нее и вернемся. Еще хуже. Не зря ад находится под землей. Все скрывает в горячей глубине. Куда спрятать труп? Под землю. Куда затырить клад? Туда же. Пять шагов от кривой сосны, четыре на западную, вечернюю звезду, на полрумба леве и капайте Шура, пилите, внутри золото. Не колбаса с салом, не тушенка со сгущенкой, банальный желтый металл. Да, не ржавеет, долго сохраняется, ну и что? Зачем голодному сокровища мира, если помирает без куска хлеба? Ни купить, не пропить.
Единственное на что нравится в последнее время, любоваться, на дорогую начальницу, и то иногда, на трезвую голову и полный желудок. Глупый сарказм, но чем меньше на Светлане одежды, тем приятнее пейзаж, тем волнительнее наблюдать, смотреть и сравнивать. Какие натюрморты, сцены, акварели. Что в фас, что в профиль.
Господа! Готов изменить первоначальное мнение о девах. Признаю частично ошибки. Да, Волосатое, лохматое, кудлатое — но аккуратная челка, чистые, крашенные волосы. На голове не воронье гнездо — не упала с сеновала, тормозила головой. Прическа. Прекрасное зрелище на первый и последующие взгляды. Ярко-красные, немного припухшие губы небольшого рта, как бутон розы, фиолетовые тени под огромными глазами, на бледно-розовом личике прелестной физиономии. Но прекраснее всего тонкие пальчики на руках. Как и рот, они переливались на солнце веселыми бликами.
Несколько новых, вовремя вставленных слов и смысл меняется на противоположный. Казнить нельзя, помиловать. Пусть будут всегда. Да. Теперь готов и могу, почти как поэт, превозносить девичью красоту. Еще б немного взаимности, понимания и любви. Срочно, срочно разыскиваем проклятую любовь и участвуем где прикажут.
Все должно быть в свое время и происходить в нужном месте. Гадкие радости в юности, потенция в молодости, маразм к старости. Иначе, теряется связь и смысл. Маразм при потенции, вначале вдохновляет молодую жену, но потом утомляет и раздражает. Да сколько можно приставать? Дай немного вздремнуть старый козел! Хотя я бы не возражал иногда…, да при…
Выдохся словами и мыслями. Устал. Светка не возражала, чтобы заткнул фонтан красноречия, устало передвигая ноги и не разбирая дороги. Пешеходы утомились. Творец Кастрюлькина пошел на обед. Гад.
Обед из чашки кофе и сигареты, считаете полноценной едой? Издеваетесь? Будем страдать вместе. Уж устрою, — мало не покажется. Из-за угла раздался демонический, смех, леденящий кровь. Ха-ха-ха.
Испугались горе-путешественники? Шутка, шутка, Щелбан за испуг.
Шутка вышла действительно глупая и дурацкая. Накаркал называется. Не из-за угла, но из придорожных кустов, выскочило несколько вооруженных, высоких дев. Наряд на здоровенных девушках яркий, но намерения более чем воинственные. Бежать, срочно бежать, но сзади по дороге зашуршали кусты и несколько раскрашенных, крупных дев перекрыли путь к стремительному отступлению. Попали в западню. Капкан. В клещи, к клещам.
— Кошелек или жизнь, оборванки. — Томно произнесла одна из красавиц, поправив прядь волос на лбу. Вожак стаи бандитов? Влетели.
— Здравствуйте девушки. Очень рады вас видеть. Мы пришли с миром и пустыми руками. — Приветливо улыбнулся, выставляя вперед пустые ладони.
— Зубы, дурочка не заговаривай. — Перебила вожачка, смахнув в другую сторону крашеную прядь волос. — Бабки гоните, или с жизнью распрощаетесь.
— Откуда деньги, дороги разбойницы? — Начальница, тоскливо вздохнула, но судя по бегающим глазам, мучительно придумывала путь к отступлению. — При нашем бедственном состоянии…
— Видим, не слепые. — Главная разбойница, махнула рукой. — Лили, Мими, обшарьте грязнуль. Только осторожно, не испачкайтесь.
— Мы чистые. Вчера мылись. — Защитил чистоплотность, глядя, как от толпы разбойниц отделилась воинственная парочка дев, атлетического сложения, с явно не мирными намерениями. — Где голых обыскивать будите?
— Ой, а то хитрых, не знаем. — Махнула кокетливо копьем начальница. — Ради нескольких монет на любые подлости идете, лишь бы не делится с честными разбойницами. В первую очередь говорливую внимательнее обыщите, по морде вижу, выгораживается.
— Вы напрасно с недоверием относитесь к искренним словам…
— Руки вверх поднимите. — Приказали подошедшие разбойницы.
— Попрошу не щекотать и не лапаться. — Обменялись со Светкой быстрыми взглядами. Кошелек и жизнь повисли на волоске. За что страдали? За что мучались? Влопались по уши. Что делать? Думай Вася, соображай Светлана…
— Была нужда. — Дружно фыркнули разбойницы, поднимая наизготовку копья. — Эй, кудрявая, тряпку с живота снимай, рыжая — платье…
— Сами попросили. — Грозно пообещал разбойницам, принимая удар на себя. — Глядите, как бы боком не вышло, связываться…
— Ну во-още… в двух шагах от могилы, а туда же угрожает. — Главная разбойница всплеснула руками. — Ое-ей, какие страшные, грозные… Быстро тряпку скидывай! Не понятливая? Мими дай дурочке по ребрам древком копья, не поймет добавь дубиной по глупой тыкве!
— Понял, понял. Раздеваюсь. — Торопливо развязал халстух на животе и обнажился. Нате, дуры, любуйтесь. Будем надеятся что в банде нет шаманок-знахарок, иначе опять придется участвовать в глупостях… Нелегка мущинская доля, ох не легка. Покажи, да покажи.
— Ух, ты, хвостатый парнишка. — Необъяснимо оживилась начальница разбойниц, широко раскрыв глаза и накрашенный рот, Остальные разбойницы радостно заулюлюкали, бряцая оружием. Главная взмахнула рукой пресекая веселье и загадочно уточнила. — Би, или Натурал?
