— За смертью посылать. Полчаса где-то ползал.

— Ближний киоск закрыт. Пришлось в дальний идти.

— Если начальник посылает за сигаретами, надо бегом летать. Мухой жужжать. Купил что заказано?

— Сорт тот, только крепкие.

— Блин. Жалко. Ну ладно давай что купил. Эх, работничек, не бережешь здоровья начальника. Не зря шеф, тебя с должности снял. Как в воду глядел. Садись, продолжай работу.

— Но я тоже не курил.

— Извини друг, но не мне же черновой работой заниматься? Выполнишь задание и перекуришь.

–

Не останавливаясь у входа, вошли в пещеру. Узкий коридор через пару шагов закончился, открывая глазам большой светлый грот. Любовь остановилась, давая возможность полюбоваться и привыкнуть к пещере. Размеры впечатляли — футбольное поле под крышей. Через широкие щели на потолке, лился солнечный свет, освещая пространство. Ровный пол, обтесанные, известковые, белые стены, по одной стекали ручейки воды, разного цвета и разной ширины. Некоторые ручейки едва сочились каплями по стене, другие струйки переливались разными цветами радуги и весело журчали — струились, уходя под землю в щели на полу, не смешиваясь друг с другом. Посредине огромного помещения, стоял небольшой домик в три окна. Ровненький, гладенький, красивенький. Миленько, со вкусом.

После улицы в пещере прохладно. Насладившись растерянным видом гостя, Любовь потащила к домику, продолжая весело щебетать.

— Влачу жизнь… Нравится Василий?

— Неплохо. — Торопливо согласился, продолжая оглядываться по сторонам. Действительно неплохо. Под естественной крышей — сводом пещеры. Для жизни подходит. Живет как в матрешке, дом в домике. Не капает. Зимой тепло. Летом прохладно. Чтобы стены пещеры не давили на голову — ушел в домик. Ого, за маленьким домиком — небольшой огород. С голоду не помрем. Интересно, а где разводит мясо? Не хлебом же единым жив человек? Луком и картошкой, сыт не будешь. Но все равно, удобно устроилась. Но жить в одиночестве с ума сойдешь. Или не первый? Ерунда, потом выясним…

— Мне тоже нравится. Иногда давит тоска, но научилась бороться. В баньку не желаешь, или в ручейке ополоснешься с дороги?

— Да я бы поел. Подкрепился. — Застенчиво признался Любови. — Со вчерашнего дня голодаю.

— Ах, да. Вначале накормить, напоить… Пройдем в светелку Василий. Угостимся, чем бог послал…

Как снаружи, так и изнутри домик хорош. Будуар светской львицы начался сразу за порогом. В большой комнате, широкая кровать под балдахином. Подушки в рюшечках, покрывало в цветочках. Общее впечатление — небольшой, амурный лужок. Напротив — зеркальная стена, сбоку — высокое трюмо под потолок. Пуфики у изголовья, китайская ширма с перекинутым шелковым халатиком. Кресло в розовой обивке. Маленькая скамейка под ноги. Нечеловеческая красота, располагающая к неге и чувственной страсти. Да уж… Нам бы со Светланой разок полежать на такой красоте, не в яме объятиями заниматься. Еще неизвестно чем бы закончилась ночь. Живут же люди. Умею создать радости.

Прошли мимо кровати в небольшую залу, с небольшим круглым столом под низким абажуром. Два стула, несколько картин с лебедями и голыми мужиками. На подоконнике — герань в цветочках. В углу — этажерка с книжками. Комната для приема пищи — да, а танцевать негде. Место не для веселых плясок и медленных, волнующих танцев в обнимку.

— Ничего не удивило Василий? — Улыбнулась Любовь. Растерянно пожал плечами, хлопая ресницами.

— Ну…

— А я специально вначале устроила спальню, а потом обеденный зал. Чтобы всем, все стало понятно. — Рассмеялась Любовь, усаживая гостя за стол. — Тебе понятно?

— Ага. А что именно?

— Какой ты смешной Василий. — Любовь провела по моим волосам, нежной рукой, оставив в недоумении. То ли действительно удивил-рассмешил, то ли тонко поиздевались. Не понял юмора, но кушать хочется больше. — Посиди, принесу обед. Что больше любишь?

— Все. И побольше. — Торопливо ляпнул, и лишь потом сообразил что сказал. Да не хай, потом покажем культуру. На сытый желудок.

— Тогда едим мясо. В нем силы больше. — Наклонилась и страстно прошептала, глядя в глаза. — Только мясо.

Бюст Любви медленно покачивался перед глазами, парализуя волю, как у кролика, обдавая жаром плоти, волнующим запахом девичьего тела, кожи и волос. Аппетит пропал, как небывало. Ровная длинная шея, пушок над верхней губой. Розовые щечки, коралловые губки, васильковые глаза. Хвой встрепенулся, я робко отдернулся в сторону. Дыхание перехватил спазм. В зобу дыханье сперло? Если б только в нем…

— Согласен…

— А на сладкое, устроим веселый десерт. — Рассмеялась Любовь, с интересом наблюдая за растерянностью гостя. Выпрямилась и отходя к двери добавила. — Жди дорогой, скоро вернусь…

Тяжело перевел дыхание, вытирая холодный пот со лба. И до инфаркта недолго. Помру голодным и молодым. Ах, какая женщина, мне б такую. В чем дело Василий? Хозяйка практически твоя. Однозначно. Единственная проблема, а как же Светлана? Неприятно вышло. Я наслаждаюсь жизнью, а Света пропадает в плену Платонических поцелуек. Непорядочно. Нам вначале спасти начальство, а уж потом оторваться по полной программе. Дело в кармане. Возможно у Любви, есть Любовь. Немного загадочной жидкости отольем в пузырек, освободим, отдадим Светлане и буду свободен на четыре стороны. Делай Вася что желаешь и знаешь. А я знаю, что буду, правда Хвой?

В дверях появилась Любовь с полным подносом тарелок, мисочек и блюдечек, распространяя запах вкусной еды. Аппетит мгновенно вернулся назад. Хвой обиженно затих. Когда звучат пушки, фанфары тихо спят? Не только они, но и чувства засыпают. Вскочил из-за стола, помочь Любви аккуратно расставить тарелки, но царственным жестом указали на стул. Будем пользоваться правами дорогого гостя. Нам ли привыкать? Пробовали.

Тарелки расставлены, но хозяйка снова скрылась за дверями. Терпеливо ждем и сглатываем слюну. И не подумаем отщипнуть маленький кусочек, равнодушно глазеем по сторонам. Невозмутимо держим паузу. Хорошее воспитание проявляется за обеденным столом. Дрессированное животное никогда не позволит, делать что-то без команды дрессировщика, боится по морде-харе получить. Немного потерпим, заработаем лишний кусочек сахара. Нагуливаем и наглядываем аппетит.