— Работает?
— Куда денется.
— Все равно не успеваем. Шеф по стенкам размажет.
— Лучше самому сходить, чем ждать когда рассвирепеет. Повинившуюся голову, меч не сечет.
— И сходи. Просеки обстановку. Ты новенький, карты в руки.
— Но поручали дело не мне.
— Не боись, проконтролирую.
— Василий, подъем! — Пропел в ухо ангельский голос. — Да очнись, в конце концов! Мы одни. Кастрюлькин, выходи из сумрака.
Открыл глаза. На фоне вечереющего неба, темный овал знакомого лица. Вспомнив где и у кого, находимся в плену, к горлу подкатила солено-горькая волна. Перевернулся на бок и вытошнил вчерашних лягушек на земляной пол. В желудке полегчало, но на сердце остался лежать камень.
— Осторожнее, не брызгайся, нам еще жить. — Недовольно посетовала Светлана. Девушка выступает в родном репертуаре. Пока умирал, переживала, едва ожил, как же пытается нагрубить. — Тебе легче?
— Скорее да, чем нет. — Осторожно сел, оглядываясь по сторонам. — Где находимся? В яме?
— В гостинице. — Начальница отошла в сторону и прислонилась к осыпающейся стене ямы. — Сам же видишь, зачем глупости спрашивать?
— Уточняю. — Отодвинулся от блевотины и встал на ноги. Парочку человек на плечи, и то едва ли достанем до края ямы. Высоко. — Светлана, я на солнце перегрелся? Мне показалось, померещилось?
— Приснилось. — Неумело пошутила Светлана, отбрасывая со лба прядь грязных волос. — В кошмарном сне.
— Хуже. — Вынужденно согласился с начальницей, внимательно оглядывая себя с разных сторон. — Надеюсь, остался невинным? Не пострадал, пока валялся в беспамятстве?
— Пока нет. — Ехидно улыбнулась. — Но грозились продолжить сексуальное воспитание, как очнешься.
— Что ж делать? — Заходил торопливыми кругами по яме, в поисках выхода. Пахло сыростью и плесенью. — Обратно падать без сознания, или сразу повеситься?
— Не грузись Вася. Расслабься. Они же не убивать собрались? Доставишь Транси удовольствие, освежишь кровь и свободен.
— Ой, какие мы остроумные. Тем способом, который предложили?!
— Могут и наоборот. — Нервно вздрогнула плечами начальница. — Многосторонние создания. Все для вас.
— Извините Светлана Васильевна, не могу согласиться. Морально и физически не готов. Пусть недостаточно эрудированный товарищ, но что-то голове подсказывает, о другом предназначении. — Смущенно признался. — Вы мне больше нравитесь.
— После, как просветили?
— Раньше, до сексуального образования.
Образование, образование. Губит людей, косит косяками. Кто придумал, кто высказал, кто ляпнул — сила в знаниях? Зачем бывшей обезьяне знания? Раньше плохо жила? Стала счастливее? Нет. Сидела на дереве примитивной дурой, а теперь гордо шагает прямоходящей образованной дурой. Изменилась форма, а содержание? Раньше чесалась с помощью веточки, ныне с помощью вибромассажора, да и тот торопится вставить, куда не положено и когда стадо не видит. Ела свежие бананы — теперь консервированные, из холодильника. Занималась выживанием — ум применяла по делу, а сейчас для самоудовольствия и самоудовлетворения. Челевяк создан для счастья, как птица для полета. А куда деваться пингвинам?
Зашуршало, посыпалась земля, и над нами появилась голова Транси с трещащим и брызгающим искрами факелом. Пришли продолжать сексуальное образование? Не дождетесь, еще валяюсь без сознания. Не теряя зря времени, упал как подкошенный острым серпом, колючий репейник, закатывая глаза под лоб.
— Вася-Василек! Ау? Ты жив? — Голос принадлежал Мими. — Отвечай немедленно, народ волнуется и жаждет.
— Василий без сознания валяется, до сих пор не пришел в себя. — Пришла на помощь начальница. — Напугали человека до смерти, и думаете хорошо?
— Мы не думаем, некогда. — Мими опустила факел ниже, освещая дно ямы и внимательно разглядывая неподвижное тело. — Вася действительно не претворяется? Не косит?
— И не сеет, не пашет. — Светка встала на ноги и пошевелила пяткой мой хладный труп. Безвольно качнувшись, вывалил для убедительности язык. Могла бы и нежней толкаться, чай, не чужие люди друг другу. — Видишь? Совсем плох.
— Что-то больно ослаб после ознакомительной лекции. — Не поверила любвеобильная охранница. — Переигрывает.
— Тебя три дня не покорми, потом напугай половым беспределом, поглядеть как сыграешь. — Возмутилась Светка, вроде случайно загораживая тенью, мое неподвижное тело. — Могли и покормить подопытных. Как используете, если пациент на ладан дышит?
— Убедила. — Согласилась охранница. — Не дай бог, откинет последний конец в сторону, неприятностей от руководства не оберешься. Пойду к Луле, доложу. Только чур — сидеть тихо, не дергаться, иначе фиг вам, не ужин. Понятно?
— И воды попить. — Крикнула Светка вслед удаляющемуся огню факела, но лишь тишина прозвенела в ответ. Просьбу проигнорировали. Почему тишина звенит, а не урчит, шуршит, булькает? Чем хуже шуршащая тишина — звенящей? Урчащей? Булькающей? Дискриминация.
Едва приподнялся на корточки, как наверху появился новый, незваный гость. Пришлось срочно падать обратно и принимать неподвижную позу. От земли тянуло холодом, сыростью и антисанитарией. Могли бы создать условия приличнее для единственного и неповторимого. Заболею простатитом и геморроем, хрен научите пошлому сексу.
Над краем ямы появилась ушастая, звериная морда. Поводив острым носом в разные стороны, незнакомое существо грозно ощерила острые зубки.
— Эй, арестанты, пожрать есть?
— Откуда в яме еда? — Пожала плечами Светка. — Впроголодь сидим.
— Врете. — Не поверило существо. — Блевотиной пахнет, значит что-то ели. Быстро делитесь, а то мало не покажется.
— Попробуй. Рискни здоровьем. — Ответила начальница с вызовом.
— Ишь, какие смелые! — Зверь свернула клыками и подпрыгнула на месте, глубоко возмутившись дремучей темнотой. — Вы что не знаете кто я?! В натуре опасности не чуете?
— Много вас — пугателей ходит.
— Да меня все звери и люди бояться! — Существо встало на задние лапы на краю ямы и подбоченилась. — Я ужас на крылья ночи, мат перемат!
