— Живой? Видишь, я же говорил, путем будет. Время дал?
— Не только время…
— Не понял?
— Руководство время дало и в должности повысило.
— В смысле? На мою должность назначили?
— Других свободных не было, так что извините. Теперь я начальник нашего отдела. Надеюсь, вам ничего не должен?
— Конечно, конечно. В полном расчете. Я же насчет ложек кофе шутил…
— Хорошая шутка. Заварите-ка чашечку.
Время шло, ночь уходила, рассвет набирал обороты, а мы неутомимо продолжали познавательный процесс. Сна ни в одном глазу, бодрость духа и сил, но на верху ямы громко зашумели и заорали.
Кто-то с кем-то, отчаянно выяснял отношения. Кричали невнятно, но матерились от души. Лязг железа, треск древесины, глухие удары по мягкому. Война? Враг напал на отчизну Транси? Бандитское логово в опасности? Господа! Мы здесь!
— Кажется наверху проблемы. — Оторвавшись от Светланиной груди, прислушался к происходящему шуму. — Какие версии Света?
— Спасать некому, где находимся ни одна собака не знает, но в любом случае, есть шанс избавится от Транси. — Начальница, запахнула расстегнутое платье. — Не знаю что делать, предлагай ты…
— Продолжим?
— Понравилось?
— Нет слов, одни эмоции. — И как металлическая стружка беспрекословно подчиняется законам магнита, потянулся к Светланиной груди. Но начальство мягко отпрянуло и кивнуло вверх.
— Все равно помешают. — Светлана вздохнула. — Нужно пользоваться предоставленным шансом.
— Из огня да в полымя? — Уточнил у начальницы, медленно остывая от половых страстей. Почесал кудри и беспечно отмахнулся. — Двум смертям не бывать, одной не миновать. Подаем сигнал наверх. Эй! На палубе! Люди! Спасите! Помогите! Света, не молчи. Помогай кричать.
— Может не стоит? Сами найдут?
— Ага, найдут. Держи карман шире. Спасение утопающих…
Сверху посыпалась земля и над краем ямы появилась волосатая шевелюра. Упитанная физиономия брезгливо принюхалась и прищурила глаза.
— Эй! Внизу! Кто-то есть?
— Есть! Есть! — Закричали хором, вскочив с лежанки и выбежав на средину ямы, отчаянно замахали, подавая сигналы. — Свои! Спасите пожалуйста!
— Кто свои? Они?
— Конечно они, не видно что ли? — Пусть тащат наверх, там разберемся, кто за Они и с чем едят. — Пленные.
— Было б видно, не уточнял бы.
— А по голосу? Поднимайте быстрее! Спасайте!
— Сейчас. Подождите маленько. — Шевелюра скрылась с глаз, чтобы через несколько мгновений появится снова, с длинной, деревянной лестницей. — Отойдите в сторону, спускаю.
Подгнивший конец, серой от старости лестницы, достиг дна ямы. Возникла небольшая заминка, после полового просвещения никто из арестантов, не хотел подниматься вверх по лестнице, впереди другого. Застеснялись блин, утреннего света. Ночная темнота, стыда не знает, скрадывая физические недостатки, а в яркий день поневоле станешь скромным, прикрывая недозрелые прыщи на заднице.
Пришлось проявлять природную смелость и прикрывая голый зад — халстухом, а волосатый перед — левой рукой, лезть вверх первым.
Наверху, у деревни разбойниц кипела битва. Отличное варево и месиво из полуобнаженных тел. Обороняющиеся Транси громко визжали и царапались как кошки, нападающие выли и кусались не хуже диких собак, оттесняя заспанных разбойниц от домов. Благородный спасатель с густой шевелюрой, тремя квадратными подбородками и толстым, разноцветным телом, окинул спасенных пленников критическим взглядом. Наступили критические минуты, хорошо что не дни…
— Оны говорите? Не похоже. Почему не разноцветные?
— Мы душой ваши Оны, а телом еще не приобщились. Несчастные жертвы сексуального террора Транси. — Тоскливо заныл, мучительно соображая за кого отдать голос. На всякий случай уточнил. — Кем будете, дорогие освободители?
— Бескорыстные борцы за свободу, онократию, тело-веро-терпимость и политическую корректность.
Спаситель встал в героический профиль и застыл, витринным манекеном, давая возможность благодарным зрителям, восхитится благородными чертами лица, выпяченным животом, овально-упитанной фигурой в широких голубых штанах, чуть ниже колена, но с карманами. Левая часть тела у освободителя была коричневой, другая белой, толстый живот сиял куриным желтком. Правая гладковыбритая грудь свисала до пояса, левая скрывалась под густой, волосатой растительностью. Складывалось ощущение, что товарища собрали из разнополых людей, мужчин и женщин, взяв от всех понемногу. От кого проколотое ухо с сережкой, кривую коричневую ногу, накрашенные ногти и далее по бурной фантазии, Франктенштейна. Интересно, что у спасителя скрывается под короткими голубыми штанами? Немного от нас, немного от них? Как? Не представляю. Дав время спасенным пленникам оценить и восхитится, гордо пояснил.
— Чаще боремся просто так, за справедливый, свободный, демократический мир во всем мире, распространяем человечий хуманизм и высокую поповую культуру, иногда работаем по контракту, за денежки-пуговицы. Несем народам половой оно- исторический опыт, помогаем ввести освободительный, финансовый долг в третьи племена. Меняем местами политическую ориентацию у тиранических, террористических туземцев.
— Тогда мы ваши клиенты. — Пришли в восторг освобожденные. — Да здравствует свобода! Сейчас тоже, за свободу воюете?
— Конечно. — Встряхнул шевелюрой освободитель. — Боремся с Транси как с представителями мирового полового зла.
— Так и надо. — Мстительно процедил сквозь зубы. — Со вчерашнего вечера, подозревал, что Транси вселенское зло. Дайте холодное оружие, хотим помочь побороть ненавистных врагов.
— В следующий раз ребята. — Остудил боевой порыв разноцветный. — Сейчас стырим у врагов награбленное имущество и быстро сматываемся.
— Есть товарищ…
— Индейка — Серу не товарищ. — Перебил спасатель, представляясь. — Капрало Семо, или по простому — Серо Семо. На первый раз прощаю обидное сравнение, но в следующий раз отправлю на гаупвахту. Пока Оновские доблестные воины сдерживают атаки подлого противника, хватайте узлы с захваченными трофеями и бегом следуйте за мной.
