На левой коленке у Ирки темнел небольшой синячок.

– Олень! Лага! – наклонился Чехов. – Ты взнос принес?

Игорь заморгал.

– А, да.

Он, неудобно привстав, полез в карман. Пять рублей и десятка легли в ладонь хозяину подвала.

– Другой разговор! – сказал Чехов. – Что там дальше, Ляпа?

Ляпа выпрямил спину.

– Дальше хотели в «дурака», – продолжил он, будто не прерывался, – но потом решили, что офицерская игра больше подходит. Титыч перемешал, Ленка сдвинула. Чира вызвался тянуть первым. Хоп! – вытянул. Валет! Старшая карта. Червовый. Лага, естественно, побледнел. Фиг ли, шансов вытащить «картинку» у него меньше, чем вытянуть всякую хренотень.

Игорь поймал себя на том, что слушает Ляпу, не отрываясь. Да и все слушали. Тот как-то умел рассказывать так, что словно кино смотришь. Типа второго «Терминатора», «Звездного десанта» или «Воздушной тюрьмы».

– Титыч Лагу торопит, Чира под руку советует шестеру выхватить, ну, Лага, наверное, мысленно перекрестился и карточку – раз!

Ляпа сделал паузу и обвел взглядом слушателей. Игорь, хоть и знал, что последовало дальше, чуть не крикнул: «И что? И что?».

– Валет! Пиковый!

– Блин, круто! – сказал Чехов, хлопнув себя по колену. – Что, так и было?

Титыч кивнул.

– Ага.

– Но это не все, – загадочным голосом произнес Ляпа. – Если карты одинаковые, то офицеры продолжают.

– Ляпочка, ну не тяни, – как на буку посмотрела на него Королева.

Ляпа выставил ладонь в успокаивающем жесте. Спокойствие, только спокойствие.

– Вторая серия, – сказал он. – Титыч снова перемешал. Чира, как всегда, первый. Вытащил! Восьмерка! Ниже, в сущности, мало куда. Ну, семь, ну, шесть. И все, Лаге можно праздновать. Лага, понятно, тоже об этом подумал. Хватанул карту, даже глаза закрыл. Видимо, поздравлений ожидал. И что вы думаете?

Ляпа умолк.

– Шестерка? – выдвинул предположение Чехов.

– Восьмерка! – выдохнул Ляпа. – Второй раз в одну и ту же воронку! Бум-бац! Валет! Бум-бац! Восьмерка!

– Серьезно?

Чехов захохотал.

– А дальше? – спросила Королева.

– Третий раунд, – сказал Ляпа.

– Да, мы еще не закончили, – сказал Игорь, наклоняясь к картам.

Ну, то есть, не совсем к картам. Просто чтобы взгляд тайком опустить пониже. Скотство, конечно, но хочется. Вот она, Королева, с ее коленками – руку протяни. И Чехов здесь так, некто сбоку.

– Руки, Лага, руки! – крикнул Титаренко, выхватывая колоду.

Он с треском провел по картам пальцами.

– А помните – тройка, семерка, туз? – спросил Ляпа, наблюдая, как Титыч тасует колоду.

– Это откуда? – повернулась к нему Рачкина.

– Из Пушкина.

– Чего? – спросила Ирка.

– Ну, «Пиковая дама», – пояснил Ляпа, – там Герман в похожую игру играл. Она «штосс» называлась. Кажется.

Чехов сморщился.

– Ляпа, давай без классиков, а? Со школы вот здесь у меня стоят, – он прижал ладонь к горлу. – Вы лучше играйте уже дальше.

– Сейчас, – сказал Титыч, – размешаю получше.

Он переложил карты, стасовал их размашисто, красиво, правда, при этом червовый туз выскочил на стол, но был быстро возвращен на место. Чира зыркнул на Игоря, пошевелил плечами, будто разминаясь.

– Ребята, подождите меня, хорошо? – попросила Рачкина и унеслась в туалет, мелькнув напоследок рыжей юбкой.

– Ждем? – спросил Титыч Чехова.

Тот зевнул.

– Ладно. Кстати, пива кто хочет?

– Я хочу, – сказал Чира.

– Ну, и я буду, – сказал Титыч.

– Ирка, а ты? – спросил Чехов.

– Не, я позже, – сказала Королева.

– Лага?

Игорь мотнул головой.

– Понятно, Оленю пока не наливать, – сострил Чехов. – Из него еще травка не выветрилась.

Все засмеялись. Чехов встал с дивана, прошел к холодильнику, открыв дверцу, зашуршал пакетом.

– Чира!

Золотистая банка сверкнула в воздухе.

– Ё! – крикнул, пряча голову, Ляпа.

– Хоп! Принял, – Чира поймал банку в ладонь.

Он сразу потянул за ушко, вдавливая жестяной лепесток внутрь. Раздалось вкусное, пивное шипение. Чира сразу сделал глоток.

– Титыч!

Второй презент полетел в сторону дивана. Титыч торопливо бросил карты, но банка, удалившись о его руку, отскочила в сторону.

– Чехов, ты это… – сказал Титаренко, потирая предплечье. – Поосторожней.

Он поставил банку на стол.

– Голд фассл пилс, – прочитал Ляпа.

– Теплое еще, – сказал Чира.

– Какое есть.

Взяв еще две банки, Чехов забрался обратно на диван.

– Все. Я – все, – Рачкина, вернувшись, плюхнулась на свое место. – Можете начинать.

Чехов дал одну банку Королевой.

– Ну, Титыч, давай.

– Так все, колода готова, – сказал Титыч.

– Чира.

Чира сделал еще глоток и протянул пиво Рачкиной.

– Будешь?

– Чира, не время для телячьих нежностей, – сказал Чехов.

Рачкина покраснела, но банка все же перекочевала из рук в руки. Чира невозмутимо почесал шею и придвинулся к карточной колоде.

– Наверное, надо уже это прекращать, – сказал он, поджимая губы.

Через секунду под его пальцами самая верхняя карта слетела на стол «рубашкой» вниз. Хлоп! Чира по-тарзаньи, ухая, несколько раз стукнул себя кулаком в грудь. Король! Бубновый король! У-ха-ха!

– Все, – выдохнул Ляпа, и Игорь вновь почувствовал слабость в животе.

Король рядился восточным султаном в халате и тюрбане, смотрел надменно, с презрением и, видимо, не считал возможным обращать внимание на разворачивающуюся трагедию. Выскочил ведь какого-то хрена из колоды!

– Давай, Олень! – завопил, как дурной, Чехов. – Мы за тебя болеем!

– Я тоже, – сказала Ирка.

Игорь смутился.

– Так король. Не, я попробую, конечно…

– Все, всем тихо! – распорядился Чехов. – Ляпа – торжественную дробь.

Ляпа забарабанил ладонями по столешнице. Трум-трум, трум-трум. Чира фыркнул и скрестил руки. Тр-рум!

– Тяни, Лага, – сказал Титыч.

Игорь посмотрел на Королеву.

– Вытяни туза, – пожелала она.

– Но лучше короля, – сказал Чехов. – Чтобы держать марку.

– Нет, туза.

Ирка сделала руками несколько пассов, как заправский медиум или ворожея, призывая на Игоря удачу. Восхитительные глаза ее смеялись.

– Можно я тоже? – спросил Чира. И вскинул руки к потолку. – Шестерку! Шестерку!

– Даму! – отметилась Рачкина.

– Тише! – прикрикнул Чехов. – Во разорались. Олень сам знает, что вытягивать. Давай, Олень.

Игорь вздохнул и сдвинул несколько карт с колоды. Надо разминать лицо, зашевелились в голове мысли. По нему будут бить, надо разминать. А куда мы пойдем? Не в коридор же с трубами? Значит, наружу.

А вернется только один.

– Лага! Чего застыл? – спросил Чехов.

– Сейчас…

Игорь сдвинул еще десяток карт. Вот бы изображение верхней карты на мгновение проступило сквозь «рубашку». Хотя бы пятнышком с краю. Не было бы проблем. Ляпа, как нарочно, выдал еще одно трум-трум ладонями, сбивая с настроя. Чира щелкнул костяшками.

– Ладно.

Игорь прижал карту пальцем и спустил ее с колоды на стол.

– Наверное, надо перевернуть, – сказал Ляпа.

Словно, блин, открытие совершил! У одного – открытие, у другого – судьба. Перевернешь – и все. Чехов фыркнул.

– Ну, да, Олень, надо бы открыться.

– Да, понятно. Только я сначала сам посмотрю, – сказал Игорь.

– Так смотри.

– Смотрю.

Игорь резко смахнул карту к себе, прижал к груди, чтобы никто даже краем глаза не заметил, что там изображено. Впрочем, сам он уже понял, что «картинкой» там и не пахнет. Девятка или десятка. Жопа. На миг подумалось: надо разыграть радость, будто вытянул туза, и смешать карты. Или даже бежать. Да, бежать. Подкинуть карту – и деру. Ноги у него длиннее, кроссовки новые, фиг Чира его догонит. О Королевой, правда, придется забыть. О подвале. В школе все сразу станет известно. Кто трусов любит? Никто.

– Ладно, – сказал Игорь, – продул я.

Он сбросил карту. Десятка треф. Жопа, как и сказано.