Афонов тихо матюгнулся и полез за телефоном.

- Такаги-сан? Мейер не соврал.

- Что-то интересное? – Афонов только сейчас сообразил, что звонок в столь позднее время выглядит не слишком-то вежливым. Впрочем, японцы на работе повернуты до такой степени, что, вполне возможно, инспектор все еще сидит в кабинете за какими-нибудь отчетами.

- Не то слово… - Пробормотал штабс-капитан. – Прошу прощения, Такаги-сан, но…

Здесь контрразведчик запнулся. Как бы ухитриться объяснить правоохранителю, что происходящее с этого момента – совсем не его ума дело?

- Компетенция кэмпэйтай? – По-своему истолковал заминку инспектор.

- Именно, - ухватился за подсказку Афонов.

- Я сразу подумал, что без долбаного ЦРУ эта история не обойдется. – Александр, услышав ответ японца, с трудом удержал саркастический смешок.

- Пусть в ближайшие пару дней Мейер побудет у вас. Продолжать его обрабатывать теперь излишне.

- Как скажете. – Афонову показалось, или Такаги новость совсем не расстроила? Хотя, чему тут печалиться – у инспектора теперь одной головной болью меньше.

Штабс-капитан положил телефон на подлокотник и задумался. По всему выходит, неплохо бы Накано и Ванеева переправить в Россию. Конечно, Япония – ближайший союзник… Но тут ему «повезло» напороться на вещи, которыми Россия вряд ли захочет делиться даже с самыми близкими друзьями. С другой стороны – Мейера-то выдрать из полиции точно не выйдет. Значит, результатами расследования делиться придется в любом случае. А это уже повод показать союзническую лояльность и все такое. Ай, какая разница, для таких дел существует высшее командование. Расследование пока еще не окончено. Предстоит путешествие в Осаку. Что-то подсказывало Афонову: не стоит доверять это дело посторонним.

Виктора разбудили тихие всхлипывания, раздававшиеся в темноте небольшой квартирки. Пришлось потратить некоторое время, чтобы сообразить, где он вообще находится. Сонный мозг далеко не сразу сумел похвастать должным уровнем сообразительности.

- Кэйко? Что случилось? – Собственный хриплый голос напугал парня как бы не сильнее, чем раздававшийся сбоку плач.

Японка не ответила. Лишь уткнулась ему в грудь и разревелась. Хрупкое тело сотрясала страшная дрожь.

- Господи, да что ж такое? – Виктор обнял девушку. Как ее успокоить? В голове на этот счет, как назло, не оказалось ни одной дельной мысли.

Увы, объятья помогли слабо. Вернее, вообще не помогли. Кэйко трясло так, что невольно всплыли тревожные мысли на тему вызова скорой. Вот только для того, чтобы добраться до телефона, придется вылезти из кровати. Девушка же на попытку пошевелиться вцепилась в него мертвой хваткой.

- Кэйко! – От громкого окрика сработал звуковой выключатель и мрак над кроватью рассеялся под робкими лучами ночника.

Неизвестно, что тому стало причиной – то ли тревожный окрик, то ли включившийся свет, но девушка все-таки пришла в себя. В огромных глазах, расширившихся от необъяснимого страха, мелькнула тень осознания.

- Ой. – Вымолвила японка и еще крепче вцепилась в Виктора. Тот успел разглядеть, что зрачки по размерам совершенно не уступают радужке. – Просто… Это просто сон.

Приступ истерического смеха удалось поймать за хвост в самый последний момент. Такие эмоции сейчас точно не в тему. Ну ничего себе сны у возлюбленной…

- Да что ж тебе такое приснилось?!

- Да так… бред какой-то. – Кэйко виновато потупилась. – Будто бы мы с тобой бродим где-то в окрестностях Нанкина…

- Мгм. – Многозначительно откликнулся Виктор. Вроде бы где-то он раньше слышал это название. Какой-то город в Китае, но при чем бы тут он? Хотя, сон логичным быть вовсе не обязан. Иной раз и не такое привидеться может, ну так что ж с того.

- И вокруг много императорских солдат. Только не современных.

- Самураев, что ли? – Попытался уточнить Виктор. Может, зря он это делает? Кэйко явно начинала приходить в себя, так стоит ли тормошить память о «прекрасном» сновидении?

- Да нет, вроде тех, что во второй мировой были, - Кэйко зябко передернула плечами, и парень только сейчас догадался укутать обнаженную девушку в одеяло. Внутри получившегося кокона треугольное лицо японки больше походило на кукольное. – Мы стояли около огромного котлована и ты порывался подойти, чтобы посмотреть, что там. А я тебя отговаривала. Кажется, я… Я заранее знала, что там такое, и не хотела смотреть сама… И чтоб ты видел тоже. Но ты все равно пошел…

Кэйко снова пробила дрожь, в темных глазах проступили слезы.

- Это просто сон. – Попытался соскочить с неприятной темы Виктор. Неумелая попытка, впрочем, успеха не возымела.

- Там была огромная яма, заполненная трупами. – Мертым голосом закончила девушка. – Сотни или даже тысячи мертвецов. Присыпанных землей, со следами страшных пыток… А я стояла рядом с тобой и равнодушно говорила, что в этом нет ничего интересного и надо идти дальше. Мне нужно было, чтобы ты ушел оттуда, и я делала вид, что все это не вызывает у меня никаких эмоций, я...

Сбивчивый монолог окончательно перешел в новые рыдания. А Виктор, наконец, вспомнил, где он раньше слышал упоминание Нанкина. В тридцать шестом японская армия заняла бывшую столицу Китая. Штурм плавно перетек в резню, после которой единственными живыми обитателями города остались крысы да сдуревшие от обилия падали вороны. Картина, нарисованная Кэйко, выглядела пугающе логичной. В те годы в окрестностях бывшей китайской столицы подобное вряд ли было большой редкостью. Одна беда: между их рождением и зловещими событиями – полвека с небольшим. Или Кэйко еще до потери памяти умудрилась насмотреться американских (японские об этих событиях почти не говорили) фильмов, а теперь мозг пытается как-то интерпретировать возвращающиеся события из «прошлой жизни»?

Окончательно запутавшись в околонаучных предположениях, Виктор снова обнял вытирающую слезы японку. Девушка в ответ доверчиво уткнулась носом в подставленное плечо.

После пасторального Оцу Осака показалась Афонову взбесившимся дурдомом. Да что там Оцу, даже в Токио люди поспокойнее, хотя народу на улицах уж точно не меньше. Но факт остается фактом – стоило штабс-капитану выйти из скоростного поезда, как на него обрушился непрекращающийся гам, пронизанный чьими-то воплями, гудками машин и Бог весть чем еще. Как будто при создании мира весь запас рассудительности и умиротворенности Творцу пришлось потратить на остальную Японию – а вот на Осаке стратегический запас как раз подошел к концу.

Таксист-китаец, чьими услугами пришлось воспользоваться Александру, чтобы добраться до указанного в записке Андреаса адреса, наглым образом зажилил сдачу. Этот дурацкий факт окончательно вверг штабс-капитана в состояние растерянности: для Японии подобное казалось чем-то совсем уж запредельным. Здесь «облагодетельствованный» чаевыми официант скорее почувствует себя оскорбленным. Хотя, конечно, попытки «японизировать» китайцев остаются единственным, с чем у жителей Благословенных островов до сих пор не сложилось. Жители континентальных провинций империи «перевоспитываться» то ли не хотели, то ли не умели.

На очередное подтверждение своих слов Афонов набрел буквально через пару шагов – таксист привез Александра в порт, где гам изысканнейшим образом сочетался с сомнительным ароматом тухлой рыбы. Как назло, по пути не встретилось никого, у кого можно узнать дорогу. Александр мысленно прикинул – похоже, таксист привез его не к главным причалам, а к окраинам гигантского портового комплекса, где обосновались небольшие частные компании. Дальше водитель ехать отказался, сославшись на дурную славу района.

У ближайшего склада столпилась кучка китайцев, занимавшихся громогласным выяснением отношений. Ребята явно собирались перейти от слов к делу и устроить бучу.

- Эй, любезные! – На окрик Афонова спорщики отреагировали своеобразно. Несколько человек юркнули прочь, испарившись за ближайшим поворотом. Остальные застыли с обреченным видом. Удивительного в таком поведении мало – японские полицейские китайцев недолюбливают. При виде начинающейся драки городовые без малейших колебаний пустят в ход дубинки, а то и чего покруче.