— Полагаю, добычу всем видно, не промахнитесь, но помните — цельтесь в туловище, — подсказал маг.

Рыцари решили, что над ними насмехаются, раз девушка как на ладони, и не составит труда в нее попасть. По рядам прокатился довольный гул предвкушающих легкую победу мужчин. В Фейте всем хотелось знать будущее так же сильно, как и разбогатеть.

Первый кинжал полетел Амальтее в живот и уткнулся в спинку деревянного стула. Девушка незаметно сделала шаг назад, подняла руки и под мелодию зазвучавших инструментов приготовилась танцевать. Второй кинжал ударился в шаге от ее ноги, третий — в сантиметре от руки. Осмелевшие рыцари отринули страх, и началось! Изрядно выпитое вино пробудило охотничий азарт. У каждого из попавших в Амальтею на столах появились обвязанные серебристой нитью свитки, но ни один рыцарь не посмел их развернуть, желая уединиться и только тогда узнать таинство будущего.

Амальтея улыбалась и продолжала танцевать с такой легкостью, словно у нее выросли крылья, а торчащие из тела ножи ничуть не мешали. Она порхала с места на место, а кинжалы скользили мимо, лишь оставляя на платье разрезы.

— Распорядитесь, чтобы для моей дочери принесли широкий плащ, боюсь, как бы к концу танца она не осталась нагишом, — приказал Урсус, и служанка поторопилась выполнить поручение.

Мелодия ускорилась, и Амальтея задвигалась быстрее. Следующий кинжал она поймала плечом, и ее улыбка сделалась шире, но ни крови, ни страшных ран гости не увидели. На полу даже не осталось багровых следов.

Те, кто уже использовал попытку, восклицали от удивления, с жадностью глотали вино и неотрывно смотрели, как очередные кинжалы вонзались в женскую поясницу и бедро. Амальтея их не чувствовала, танцуя и улыбаясь, плавно уворачиваясь. Когда кинжалы иссякли, и их большая часть усеяла пол, отбрасывая отблески, из-за стола поднялся Виолент. Девушка улыбнулась, в ее глазах он увидел призыв: «Ну же, будущий муж, бросай. Не испугаешься?». И рыцарь кинул, попав невесте точно в сердце. Амальтея дрогнула, но продолжила танцевать.

— Отец! Ваш бросок последний! — немного задыхаясь, воскликнула она, по ее лбу стекал пот, а от платья остались лохмотья, обнажавшие руки и ноги.

— Десятый кинжал, милорд! — подбодрил маг, утирая выступившие на глазах слезы.

Мало кто заметил, в какой момент сюзерен вскинул руку. Тонкий, словно осколок стекла, нож незаметно пролетел в воздухе и врезался в девичью грудь аккурат рядом с кинжалом Виолента.

Музыка стала утихать. С улыбкой Амальтея сделала последний шаг и упала на пол. Гости решили, что девушка устала, и к ней бросились служанки. Но стоило одной из них прикоснуться к рукояти кинжала, как по остальному оружию прокатилась незримая волна, всколыхнула светлые волосы…

Истошно крича, перепуганные девки отскочили от своей леди, и гости узрели истыканное кинжалами, обагренное кровью тело со страшными ранами.

Дамы попадали в обмороки, одни рыцари поддерживали других, кого-то стошнило в миски с едой и на пол.

К Амальтее подскочили Виолент и Урсус. Держа дочь на руках, гневно вырывая ножи из ее податливой, разгоряченной танцем плоти, лорд не мог поверить, что игра обернулась такой злобной шуткой — насмешка Фортуны, не иначе.

Виолент разодрал на невесте остатки платья и увидел самые настоящие колотые раны. Магией и не пахло. Но где же Арканум?

Мужчины заозирались, но маг пропал. Немедленно, по приказу Урсуса, слуги и воины обыскали замок, оседлали коней и поскакали по дорогам и тропинкам. Рыскали всю ночь и следующий день, но маг как сквозь землю провалился.

Гости давно разошлись, Виолент собрался в путь, и на его лице все видели невероятную печаль. Он молчал, но люди понимали: вероятно, молодой рыцарь отправляется на поиски мага, чтобы отомстить за возлюбленную.

Лорд остался с телом дочери наедине. Амальтею успели обмыть и переодеть в погребальные одежды. Но даже из-под полупрозрачных рукавов и в вырезе платья мужчина видел тонкие полосы от кинжалов. Кровь давно перестала сочиться, словно вся вытекла еще во время танца. Замок погрузился в траурное молчание.

«Даже в склепе веселее, чем в доме нашего господина», — шептались слуги, не смея показываться ему на глаза.

Зал, в котором Урсус отмечал предстоящую свадьбу, стал местом утраты и боли. Смерть витала в воздухе, но лорд не чувствовал ее холодного дыхания, лишь запах грозы и… персиков, исходящий от причесанных волос дочери. Даже в смерти ее красота не потускнела, разве что кожа стала слишком белой, а подкрашенные служанками губы — алыми, как лепестки роз, лежавшие вдоль девичьих рук.

Урсус сжал цветы, и сквозь пальцы засочился насильственно отданный ими сок. Аромат роз усилился. Безутешный мужчина страдал второй раз в жизни.

Дарлинги нет, и Амальтея, так на нее похожая, ушла по вине или же оплошности мага.

«Неужели она доверила ему свою жизнь? Позволила вовлечь в эту игру?» — он обернулся к креслу покойной супруги и увидел на столе свиток. Такой же получили все, кто пронзил его дочь.

Отбросив скомканные лепестки, Урсус приблизился к столу и протянул руку. Шершавая желтоватая бумага вмиг раскрылась, стоило пальцам прикоснуться к серебристой нити.

Буквы предсказания проявились на чистом листе, складываясь в слова:

'Как потеряешь, так и обретешь. Не верь насмешкам матушки Фортуны.

Раз суждено Ей было полюбить того, кому благоволит судьба и кто убережет тебя от смерти и позора.

Раскроет глазки долгожданное дитя, но лишь когда последняя слеза скользнет на ложе из Эйторита. Вернет Фортуна дочь, но берегись, ее убийца рядом и не дремлет.

Спешит возлюбленная по костяной дороге. Отец спасет ее живое воплощенье'.

— Эйторитовые горы, — пробормотал он. — Амальтея, неужели ты там?

Урсус не увидел, как в щели приоткрытой двери мелькнула тень, и некто бесшумно пробежал по коридору в конюшни, успев застать Виолента.

Шепот донес до рыцаря заветные слова, и он хищно улыбнулся как охотник, вышедший на след добычи.

«От магов ордена одни беды. В своих руках они путают нити Фортуны и мешают нам, простым смертным, жить». Его план не изменился, оставшись таким же ясным, как прежде.

— В путь! — хлестнув коня по крупу, Виолент Кнайт помчался во весь опор.

[1]Землевладелец–феодал, зависящий от сюзерена и обязанный ему различными повинностями.

[2]Сюзере́н — феодальный правитель, власть которого основана на вассальном подчинении ему более мелких феодалов, получавших от сюзерена право на часть земли (феод) в его владениях.

[3]Медведь — (лат.Ursus).

[4]Богиня Фортуна — в королевстве Фейт (англ.Fate — судьба) единое божество, отвечающее за людские судьбы.

[5] Жестокий рыцарь — (англ. Violent knight).

[6]Тайное — (лат.Arcanum).

[7] Дорогая — (англ. Darling).

«Для достижения цели, нужны силы и упорство, но есть ли у нас терпение, чтобы увидеть осуществление своих целей? Мы должны избегать поспешных решений и следовать велению своей совести».

«Оставь свой прежний путь. Иди другой дорогой и вознесешься на вершину, а нет, так попадешь во тьму. И треснут кости под колесами Фортуны, таков финал, но есть и свет. Решись! Отринь и завоюй!».

Виолент свернул предсказание Арканума и убрал в седельную сумку. Конь переступал на месте, недовольно всхрапывая. Ему не нравилось, что хозяин решил остановиться, ведь дорога была ровной и широкой, можно разогнаться как следует, отстукивая копытами привычный ритм и наслаждаясь запутавшимся в гриве ветром.

Рыцарь удалился от замка Урсуса и двигался к деревушке Перл на берегу Костяного моря. Оттуда планировал продолжить путешествие на корабле и, обогнув Фейт, высадиться неподалеку от Эйторитовых гор.

Виолент все рассчитал. По воде он сократит путь, и у него останется время спокойно подготовиться к встрече со сбежавшей невестой и магом.