Когда-то и у оборотня было имя, но он запечатал его в своей памяти вместе с преступлением, которое даже Фортуна не смогла бы простить.

Каменные своды арены упирались в края портала, сквозь который виднелась белесая луна, чей светлый диск служил потолком.

Площадку для боя окружали крепкие перила и галереи со скамьями для зрителей. Единственными украшениями были разномастные флаги, кем-то принесенные с рыцарских турниров.

Хайзенц всегда мечтал стать рыцарем, но его несколько ленивое существование не позволило этого добиться, как и неблагородное происхождение. Жилка торгаша сделала свое дело, и мужчина преуспел, а затем негласно провозгласил себя главой Дума. Градоначальник приходился ему дальним родственником и, получая внушительные взятки, не мешал Хайзенцу в его темных делах и даже был рад, что городской сброд стекается в его боевые ямы, а не обретается на тихих улочках, донимая горожан и стражу. От такой жизни охрана Дума разъелась и обленилась, никто и пальцем бы не пошевелил без приказа (далеко не всякого).

Сегодняшней ночью последним противником оборотня стал новичок, против которого поставили почти все. Сам Хайзенц подумывал нажиться на легком поражении, но чутье торговца подсказывало ему быть осторожным. Легкая победа часто приводит к легкому поражению. Ведь после оборотней выступят два мага, Уик уверил его в этом. И Хайзенцу оставалось ждать, когда его волк победит своего хилого соплеменника.

«Откуда пришлый маг его только взял?» — с насмешкой думал хозяин ямы, глядя на стоящего у перил человека в черном. Его лицо было скрыто темным платком, а находившийся рядом Уик едва сдерживал улыбку, глядя на оборотней. Их боец избивал противника, нанося удары когтями и оставляя на хилом волчонке кровавые отметины. Не будь тот оборотнем, давно бы упал замертво. Всю арену заливали алые брызги, попавшие даже на зрителей в первых рядах, отчего они взревели еще сильнее.

Оборотень схватил волчонка за горло и поднял над землей. Ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что сейчас в воцарившейся тишине они услышат заветный хруст сломанного позвоночника, и к когтистым лапам упадет труп.

Оборотень застыл, и люди в недоумении загалдели:

— Чего ты ждешь?

— Убей его!

— Да! Прикончи шавку! Мы на тебя поставили!

Оборотень уронил соперника на землю и присел напротив, тем самым объявив ничью. Яма взорвалась недовольными криками, кто-то даже полез на арену, чтобы прикончить слабую псину, но от руки Мага отделился мерцающий кнут, щелкнув о перила и оттеснив недовольных. С шипением и воплями они отпрыгнули к лавкам, навалившись на других людей, и в этой толчее никто не заметил, куда с арены исчезли оборотни. Их место занял Маг. Его рука потянулась в сторону Уика, и он пошевелил пальцами: «Иди ко мне…».

— Разберись с этим недоноском, — процедил Хайзенц, осознав свое поражение, но даже не подумал возвращать деньги проигравшим. Пусть только попробуют к нему сунуться, и его бойцы сломают им не только руки, но и ноги, да так, что ни один лекарь не срастит. Останутся калеками и пойдут на корм русалкам.

Уик перемахнул через перила и подошел к Магу.

— Взял и испортил такой бой, — он отчитал товарища и наигранно тяжело вздохнул. — Что же ты наплел волчаре?

— Оставлю это при себе, — Маг усмехнулся под платком. Уик выставил вперед руку. В воздухе пронеслось нечто невидимое и едва задело щеку Мага, оставив на скуле порез.

Мужчина качнул головой.

— В горах ты был шустрее. Старость сказывается? — с издевкой спросил Уик, начиная магический танец. Воздух завибрировал от ментальной энергии, а оставшиеся зрители подались вперед. Между ними ходили зазывалы и предлагали делать новые ставки. Хайзенц и на этом бое собирался нажиться.

Маги концентрировали энергию силой мысли, и та выплескивалась из их рук фиолетово-золотистыми сполохами. Некоторые из зрителей даже видели, как она обретает форму лезвий, но никакого оружия в руках борющихся не было. Схватка шла на том уровне, который недосягаем для обычного человека.

Лишь им двоим было ведомо, сколько сил это отнимает. По виску Мага скатилась капелька пота, Уик раскраснелся и скрипел зубами. Маг заметил, что тот начал прикладывать больше усилий. Никогда не стоит недооценивать противника, и Уик это помнил.

— Можешь сдаться, и я отдам тебе выигрыш, заберешь своего мальчишку-перевертыша, оборотня, и проваливайте, — предложил он.

— Какая щедрость. Но, пожалуй, я закончу начатое в Эйторитовых горах…

В глазах Уика на миг появился страх. Тогда, в детстве, на занятиях по боевой магии, он лишился пальца, а левую руку изувечило пламя. Маг выплеснул на него всю нерастраченную энергию и гнев. Учителя отлично его подготовили. Но сейчас в золотистых глазах соперника не было гнева, только холодное спокойствие. Его энергия не дрожала. Он наносил один удар за другим, выверенно и осторожно.

— Хайзенц все равно не оставит тебя в живых, ты будешь измотан, чтобы отразить атаку, согласись на предложение, и мы разойдемся. Обещаю больше никогда не вставать на твоем пути. Наши дороги не пересекутся.

Маг сделал шаг вперед и махнул рукой, будто хотел дать Уику пощечину. Тот вздрогнул, не успев закрыться. Алая полоска рассекла кожу от лба до подбородка. Тело Уика рухнуло на землю, а отсеченная половина головы отлетела к ложе Хайзенца.

— Маги, восставшие друг против друга, должны биться. Убит будет только один, если Фортуна над ним не смилостивится. Но сегодня она не вмешалась. Да украсят твои кости ее дорогу, — прошептал молитву Маг и начертил в воздухе круг. — Господин Хайзенц! Где же мой выигрыш? Я как раз ставил на ничью между оборотнями и на свою победу с магом, — он беззаботно приблизился к мужчине.

Тот вцепился пальцами в подлокотники. Несчастное дерево заскрипело, а лицо Хайзенца побагровело, а затем побледнело, пока он дрожащим голосом не исторг:

— Выдайте этому… человеку его выигрыш.

В руку Мага перекочевал тяжелый мешочек с позвякивающими монетами.

— Всего вам хорошего, — и, улыбнувшись, Маг покинул яму.

Его сил хватило ровно на то, чтобы дойти до улицы, где он привалился к ожидающему его коню. Черная морда уткнулась мужчине в плечо, уронив поводья в ладонь.

— Поехали, — Маг спрятал деньги в седельную сумку и попытался забраться в седло, но пошатнулся. Его стошнило желчью на камни. Утерев рот перчаткой, мужчина выпил энергетический эликсир и, оседлав коня, двинулся прочь из Дума.

Ехал, пока не увидел в лесных зарослях огонек костра.

Эверет сидел на своем плаще и о чем-то разговаривал с оборотнем, пока тот зализывал его раны, а затем бинтовал, стараясь не задеть целую кожу когтями. Паж морщился и шипел, как маленький котенок.

Маг едва не свалился с коня и, доковыляв до костра, упал на влажную траву, тяжело дыша. Мальчишка протянул флягу, но его сломанная рука на перевязи помешала ее откупорить.

— Помоги ему напиться, он не в силах, — попросил мальчик оборотня, и тот молча выполнил это.

Утолив жажду, Маг блаженно прикрыл глаза и вмиг провалился в сон.

— Ему хорошо досталось. Уик был далеко не слабым соперником, — пробормотал оборотень, перекинувшись человеком и затянув веревку на бедрах.

Эверет подполз к господину и коснулся его шеи: под пальцами нервно билась вена. Рука мгновенно онемела по локоть, и, застонав, мальчик привалился к боку оборотня.

— Мне не стоит к нему приближаться, иначе он выкачает мою энергию, — прошептал он. Сейчас это чувствовалось не так как в пещере у русалок, тогда Эверет не столь остро осознал, что из него качают силы или просто позабыл, каково это.

— Разумно. Я постерегу ваш сон, — оборотень подбросил ветку в костер, а сверху кинул пучок травы. В воздух поднялся едкий дым. — От насекомых, — пояснил он, но мальчик рядом с ним уже беззаботно спал.

Когда туман сгустился между деревьями, а в воздухе усилился аромат сырости, оборотень напрягся. Его глаза распахнулись, сверкнув зеленью, а зрачки сузились. Осторожно переложив Эверета на плащ, оборотень поднялся. Его звериный слух уловил мужские голоса: около десяти противников крались по лесу, не слишком тихо и осторожно, как следовало бы. Он уже знал, кто они. Бросив взгляд на беззащитных магов, волк скрипнул клыками и, погасив костер, юркнул в туман.