Литмир - Электронная Библиотека

– Хотите сказать, молодчики эти были сами по себе? И оружие у них было с глушителями? И боевые качества не в пример уголовным?

– Именно.

– Кто же они?

– Кто не знаю, но имею предположение о том, что они там могли делать.

– Что же?

– Я почему-то думаю, что явились они по душу Семёна Битого и его людей. Убийство шнифера было абсолютно бессмысленным. Тот уж и сам сдавался, пощады просил. Но в него выстрелили, причём так, чтобы наверняка.

– Так что, по-вашему, это война шаек?

– Нет, Анатолий Витальевич. Я о другом думаю. А что, если наш шнифер не просто так к мадам Атталь полез? Предположим, что его кто-то нанял для того, чтобы похитить у француженки что-то конкретное. Не знаю, что бы это могло быть, но, допустим, это так… Тогда за бандитами могли быть приставлены наблюдатели для подстраховки. Они должны были вмешаться в том случае, если бы что-то пошло не по плану. А может, это были не просто наблюдатели, а палачи, которые должны были убить взломщиков, когда те сделали бы своё дело. Что скажете, Анатолий Витальевич?

Коллежский советник потёр подбородок и задумчиво произнёс:

– Версия неплохая. Вопрос в том, что этот гипотетический заказчик хотел получить? Самый простой вариант, если мы имеем дело с картелем, ворующим и перепродающим ценные камни и эксклюзивные украшения. Такие даже сейчас во время войны вполне себе успешно ведут дела, просто нашли другие рынки сбыта, не в Европе, а за океаном, в Америке. Но меня смущает вооружение и подготовка боевиков. С таким я не сталкивался. Не похоже это на деловых.

– И я так думаю, – согласился Руднев. – Особенно в свете того, что мне рассказала мадам Атталь.

Он передал коллежскому советнику новую версию истории про похищенный документ и про участие в ней одного из их подозреваемых – полковника Уварова.

– Думаю, всё это может быть одной историей, – сказал Руднев, завершая свой рассказ. – Вы сами, Анатолий Витальевич, всегда говорите, что вероятность двух преступлений в одном месте и в одно время стремится к нулю. Нужно нам прояснить, что же на самом деле пытались похитить из сейфа мадам Атталь, и кто в действительности стоял за этим взломом.

Анатолий Витальевич плутовато прищурился и с деланой озабоченностью произнес:

– Ох, придётся вам, Дмитрий Николаевич, ещё раз себя для пользы дела не пожалеть и к француженке на новое свидание напроситься, – а потом добавил абсолютно серьёзно. – Только уж вы, друг мой, с ней поосторожнее. Сегодня она к вашей шеи губами припадала, а ведь может и что-нибудь стальное приставить.

За этими разговорами друзья доехали до Пречистенки, где Терентьев должен был провести предбоевой инструктаж Белецкого и отправиться с ним на встречу с Рихтером-Судейкиным.

Управляющего они застали в библиотеке. Тот перебирал старинные фолианты, придирчиво выбирая наживку для своих будущих деловых партнёров.

– У Никифора рука дрогнула? – спросил он, увидев у Дмитрия Николаевича порез на шее и замаранный кровью воротник.

Никифором звали Рудневского камердинера.

– Не-ет, Белецкий! Этот наш бравый Дмитрий Николаевич у Семёна Битого брился, – ответствовал Анатолий Витальевич и с исключительно ядовитыми комментариями рассказал о происшествии в «Национале», не акцентируя, правда, на embarras (фр. конфуз) с объятиями мадам Атталь.

Руднев, даже не пытаясь возражать, терпеливо выслушал очередную порцию упрёков и назиданий, кратко дополнил про Уварова и высказал соображения на счёт заказчика ограбления, но, поскольку время поджимало, тему с «Националем» пришлось оставить и заняться муштрой новоявленного агента под прикрытием.

Несмотря на своё хладнокровие, Белецкий всё-таки заметно нервничал. Но, по словам Анатолия Витальевича, волновался он совсем не о том, о чём следовало.

– Вы, Белецкий, похожи на актера любительского театра, который боится забыть роль, – говорил он. – А ваша задача состоит совсем не в этом!

– Я понимаю, Анатолий Витальевич, моя задача – получить сведения. И это то, что я в первую очередь должен держать в голове.

– Нет, друг мой! Это вы должны держать в голове во вторую очередь. А в первую держите, пожалуйста, собственную безопасность. Сами по себе торгаши эти – люди аккуратные, склонности к кровавым разбирательствам не имеют. Ремесло их такое, что лишнее внимание к себе им привлекать не следует, поэтому в случае опасности и подозрений они скрываются, а не нападают. Но кто там за ними стоит, я теперь и не знаю. Так что уж вы, Белецкий, увлекаться себе не позволяйте. Ваше дело маленькое: выяснить, знают ли в немецких криминальных кругах что-нибудь про липовый заговор. Только да или нет. И глубже не суйтесь! Если есть там ниточка, мы её другим способом разматывать станем. Ясно вам?

Белецкий заверил, что ему всё ясно, и продемонстрировал три отобранные книги: «Приключения Телемака» Франсуа Фенелона, изданная типографией Пармского герцога в 1818 году, «Древняя российская гидрография», напечатанная в 1773 году в Санкт-Петербурге издателем Новиковым, и жемчужина этой маленькой коллекции – «Курфюрстская Библия», датированная 1698 годом и украшенная монограммой нюрбергского книгопечатника Вольфганга Эндтера.

Дмитрий Николаевич с тревогой покрутил в руках библию, погладил сафьяновый корешок с остатками золотого тиснения и проворчал:

– Мог бы что-нибудь и поскромнее для этих жуликов выбрать…

– Не волнуйтесь, Дмитрий Николаевич, – поспешил успокоить Руднева Белецкий. – Я не собираюсь предлагать эту книгу для продажи. Я скажу, что готов её обменять на другую, для которой у меня есть заказчик.

– Обменять? – удивился Руднев. – Зачем такие сложности? И на что ты её вдруг менять собрался?

– На это.

Белецкий выложил перед друзьями ещё один старинный фолиант, которым оказалась уже известная Дмитрию Николаевичу монография Оттера Базеля «Über Schlangen».

– Белецкий, довольно интересничать! – кинулся на будущего агента коллежский советник. – Объяснитесь наконец!.. Ваши букинистические инициативы меня не интригуют, а тревожат! Мы ещё не успели из дома выйти, а вы уже тут импровизацию развели! Тоже мне Сулержицкий26 нашёлся!

– Я не успел вам рассказать, господа, – невозмутимо принялся объяснять Белецкий. – Наш магистр эзотерики кое-что нарыл об Ютенштайнах. Оказалось, что это имя ещё несколько раз всплыло в малой истории. Первый раз в связи с библиотекой некоего Арно Леджера, французского чудака вроде нашего Ираклия Семёновича, только жившего в Париже во времена Робеспьера и собравшего по свидетельствам современников уникальную коллекцию книг по алхимии и ядам. На мэтра Ленджера подали донос, в котором его обвиняли в монархизме и тайном намерении отравить членов Комитета общественного спасения27. Якобы именно для этого он и коллекционировал свои книги. Бедняга взошёл на эшафот, а его библиотека была публично сожжена. Доносчиком являлся некто Александр Ютенштайн. Вторая история произошла в середине прошлого века в Венском университете. Один из профессоров биологического факультета Максимилиан фон Эггенберг являлся обладателем уникальной библиотеки. Книги в ней были в основном по прикладной ботанике, в том числе и посвящённые растительным ядам. Однажды профессор обвинил одного из своих студентов в похищении нескольких книг. Началось разбирательство, и на следующий же день библиотека сгорела. Доказать поджёг не удалось, однако под подозрение попала служанка профессора, которая якобы состояла в любовной связи с тем самым студентом, которого обвинили в воровстве. Её звали Луиза Ютенштайн…

Белецкий сделал многозначительную паузу, и уставший от исторического экскурса Терентьев тут же нетерпеливо вставил:

– Это очень познавательно, друг мой, но нет ли информации посвежее! По этим преступлениям уже вышел срок давности, да и Париж с Веной, слава богу, не в юрисдикции московского сыскной полиции!

вернуться

26

Леопольд Антонович Сулержицкий – русский режиссёр, экспериментирующий с постановками спектаклей-импровизаций.

вернуться

27

Комитет общественного спасения – один из комитетов Национального Конвента, орган верховной власти в революционной Франции.

29
{"b":"868413","o":1}