– Ну, так мы и не станем соваться, – неожиданно бодро заявил Руднев. – А действовать будем исключительно в рамках своей зоны полномочий.
– Это вы, Дмитрий Николаевич, чего такое задумали? – всполошился Анатолий Витальевич. – Под обвинение в государственном преступлении попасть хотите и меня заодно подвести?!
– Вовсе нет! Никакого нарушения сделанного вам, Анатолий Витальевич, предписания! Вам ведь что велено? Передать дело о смерти их сиятельства князя Павла Сергеевича Вяземского. Ну, так и передавайте! А сами открывайте другое дознание – о покушении на господина Дмитрия Николаевича Руднева.
Терентьев сердито стукнул кулаком по столу.
– Дмитрий Николаевич, бросьте дурака валять! Вы же не хуже меня понимаете, что это жонглёрство словами.
– Пусть жонглёрство! Но формально придраться к вашим действиям нельзя. Вы действительно обязаны назначить разбирательство по факту обнаружения яда в моем напитке.
Руднев пододвинул к столу коллежского советника стул, взял бумагу и принялся писать.
– Вот, Анатолий Витальевич, – пояснил он. – Я прямо сейчас составлю заявление с просьбой поручить именно вам дознание по моему делу. В конце концов, персона я с именем, отчего бы статусом своим не воспользоваться и не потребовать для себя лучшего московского сыщика? Уверен, Аркадий Францевич ходатайство моё уважит, – Дмитрий Николаевич поднял глаза на скептически хмурящегося коллежского советника и добавил уже совсем иным, куда как менее оптимистическим тоном. – Анатолий Витальевич, оно ведь и правда, что мне может угрожать опасность. Белецкий верно вчера сказал: тем, кто Пашу убил, лишние свидетели не нужны. Уверены вы, что жандармским с их государственным размахом до таким мелочей дело есть? Да им и до Вяземского, как такового, никакого интереса! Не оставлю я этого дела, Анатолий Витальевич! По многим причинам не оставлю. И своя мне жизнь дорога, и убийство Павла Сергеевича покоя не даст. Пусть и не вернуть Пашку, но убийцу я его к ответу призову!
– Ох, с огнём мы играем, Руднев! – проворчал коллежский советник.
Он принял у Дмитрия Николаевича подписанную бумагу, нацепил очки, прочёл и своим размашистым почерком завизировал: «Принять. Начать разбирательство безотлагательно. КС16 Терентьев А. В.»
– У Аркадия Францевича до вашего заявления руки дойдут только послезавтра, – объяснил Анатолий Витальевич. – Сегодня он в Судебной палате допоздна будет, а завтра большое совещание у генерал-губернатора. Так что пока я, как его помощник, решения по таким заявлениям принимаю. Но может такое случится, что заключение моё окажется пересмотрено, и тогда уж не обессудьте. Аркадий Францевич человек интеллигентный и рассудительный, но иной раз и его заносит. Посадит нас троих под арест за самовольство и не поморщится.
Терентьев кликнул дежурного и передал ему Рудневское заявление, повелев немедленно направить делопроизводителю. Дежурный поручение принял и в свою очередь доложил, что коллежского советника ожидает судебно-медицинский эксперт.
Алвис Екабсович вошёл своей обычной разболтанной походкой, имея при себе помимо папки с отчётом, несколько каких-то здоровенных справочников, которые пытался удержать под мышкой, но которые там очевидно не помещались.
– Вот, – заявил лифляндец, вываливая на стол Анатолию Витальевичу всё своё библиофильское собрание и водружая сверху отчёт. – Первичное заключение у меня готово, господин коллежский советник. Уверен, господа, мне удастся вас удивить.
– Удивляйте, – милостиво дозволил Анатолий Витальевич.
– Начну с наименее интересного, – вдохновенно принялся излагать доктор. – Что касается дактилоскопии, то здесь полное фиаско. Отпечатки пальцев на бокале не совпадают ни с одним из предоставленных для сравнения.
– Стало быть, не лакеи бокал трогали, – заключил Терентьев. – С этим понятно. Дальше что?
– Дальше – содержимое флакона, – продолжил Петуш. – Тут всё без сюрпризов. В склянке обычный кикер (жарг. кокаин). Качество не аптечное, но высокое, без муки. Его же я обнаружил и вашем бокале, Дмитрий Николаевич, в дозе абсолютно избыточной для верного убийства. Можно было и вполовину меньше добавить, исход бы был однозначный. Ни на одном из бокалов следов кокаина я более не обнаружил. Окровавленных осколков, как вам известно, найдено не было, так что я не могу ничего сказать на тот счёт, был ли наркотик в бокале погибшего.
– Очевидно был, раз его им отравили… – высказался коллежский советник.
Алвис Екабсович звонко хлопнул в ладоши.
– А вот тут-то, Анатолий Витальевич, и начинаются сюрпризы! – триумфально провозгласил он.
– Хотите сказать, Павел Сергеевич не от кокаина умер? – спросил Руднев.
Хотя он совершенно не разделял научный восторг патологоанатома, с души его свалился камень.
– Именно! – доктор принялся лихорадочно перелистовать свой отчет и тыкать длинным тонким пальцем во всякие латинские термины. – Вот! Ознакомьтесь!
– Доктор, мы бы предпочли услышать выводы, а не разбираться в вашей зауми, – раздражённо заявил Терентьев. – От чего умер князь?
– Формально, от остановки сердца, – Петуш сделал нетерпеливый жест рукой, пресекая готовые сорваться с уст коллежского советника замечания. – Выслушайте, господа! Их сиятельство умерли смертью вполне естественной. Если совсем простым языком, то у него загустела кровь и образовались тромбы в сосудах. Отсюда судороги, проблемы с ритмами сердца и дыханием, стремительный отёк лёгких и, в конце концов, летальная остановка сердца. Такая смерть – совсем не редкость. Даже у молодых, вполне себе здоровых на первый взгляд людей, встречается предрасположенность к загустению крови и её повышенной свертываемости, что приводит к закупорке сосудов. Иногда негативный процесс развивается годами, а иногда – скоротечно и чаще всего заканчивается смертью.
– Подождите, доктор! – прервал избыточную лекцию Анатолий Витальевич. – Вы хотите сказать, что отравленного шампанского князь не пил?
– Не пил! Яда в желудке покойного нет.
– То есть убийства не было? – настойчиво потребовал разъяснения Руднев.
– А на этот вопрос я вам, Дмитрий Николаевич, однозначно ответить не могу, – развёл руками Алвис Екабсович.
На несколько секунд повисла пауза, которую прервал коллежский советник, спросив с нарочитой вежливостью:
– Господин доктор, соблаговолите пояснить ваше последнее высказывание. Мы, к сожалению, не поспеваем за ходом вашей мысли. И, если вас не затруднит, начните, пожалуйста, с ответа на вопрос: их сиятельство умерли от руки убийцы, или Господь его своей волей прибрал?
Петуш потёр подбородок и неторопливо ответил:
– Если мне придётся давать показания в суде, я отвечу, что смерть покойного признаков насильственности не имеет, но в рамках дознания я бы осмелился высказать иную версию… Вы помните, господа, что рука жертвы была поранена. Естественно, я тщательно осмотрел эти раны. Обычные порезы, какие и должны возникнуть в результате повреждения осколками стекла. Я даже обнаружил несколько из них. Они очевидно от разбитого бокала. Это было легко установить по фрагментам гравировки и золочения. В сущности, эта травма вполне укладывалась в общую картину смерти. Князь либо выронил бокал и после, упав, попал рукой на осколки, либо, что ещё вероятней, рука его была сведена судорогой, и он упал, не выпуская бокала, и дальше тискал осколки в руке. В общем, всё было так, как и должно было быть. Всё, кроме одного маленького едва заметного пореза. Он отличался от других тем, что вокруг него была небольшая, но явственная зона некроза. При этом порез был свежим.
– И что всё это значит? – нетерпеливо спросил Руднев.
– Я тоже задался этим вопросом, господа, – невозмутимо ответил эксперт. – Если объяснять попросту, развитие некроза или, другими словами, омертвения тканей при ранениях происходит от заражения и требует определённого времени. Моментальный некроз возникает, например, при сильных ожогах термических или химических, или от укусов ядовитых тварей. В общем, я заподозрил, что с этим повреждением что-то не так, и исследовал иссечённый вокруг него кусок плоти. Вынужден разочаровать, какого-то определенного токсина мне обнаружить не удалось, но имеющиеся в тканях остаточные следы отдельных веществ давали основания предполагать, что в рану-таки мог попасть некий яд, которой спровоцировал загустение крови, а после разложился на составляющие. Я пересмотрел всё, что смог найти о подобных методах отравлений и нашёл подходящий вариант. Вот!
